Онлайн чтение книги Любовь моя, я хочу убить тебя Love, I want to kill you
1 - 30

Дядя никогда не отчитывал её за то, что она высовывается в окно. В этом просто не было нужды.

В прежние времена, когда вместо автомобилей ездили кареты, рыцари обязаны были сопровождать огромные экипажи с обеих сторон. Дороги прокладывали такими широкими, что по ним могли бежать рядом сразу четыре лошади. Так что даже если высунуться наружу по пояс, задеть что-то было решительно невозможно. Разве что выпасть.

— Упадёшь из машины — сама пешком дойдёшь, — предупредил дядя.

Жизель послушно втянула плечи обратно в салон. Но удержаться и не тянуться наружу ей было всё труднее: где-то впереди уже должен был показаться их пункт назначения.

Вижу!

Стоило машине вырваться из-под кроны платанов, как на горизонте поднялся величественный фасад здания, будто сияющее солнце взошло над равниной.

То было поместье Темплтон рода Экклстонов.

У герцогов Экклстонов имелись десятки особняков и вилл по всему континенту, но единственным местом, которое дядя называл домом, было именно родовое поместье, где он родился и вырос.

Пожалуй, поэтому и для Жизель настоящим домом всегда оставался только Темплтон.

Высоченные ворота, будто пронзающие небо, медленно распахнулись, приветствуя хозяина. Жизель поспешно втянула голову в салон ещё до того, как они въехали внутрь.

Перед парадным входом, по обе стороны до самого фонтана, выстроилась шеренга слуг. Она не могла позволить себе показаться перед ними десятилетней девчонкой, болтающейся в окне.

Пока автомобиль огибал фонтан размером с пруд и направлялся к крыльцу, Жизель проезжала мимо нескончаемого ряда прислуги, склонявшей головы в почтительном поклоне. Каждый раз это зрелище поражало её своим величием.

Если сейчас от него захватывает дух, то что же говорить о первом впечатлении? Тогда она, не ведая стыда, таращилась во все стороны с разинутым ртом, пожирая глазами всё сразу.

А потом едва не лишилась чувств от слов дяди:

— С сегодняшнего дня это твой дом.

— Вы называете это домом?..

Да ведь это не дом… а настоящий дворец.

В тот день, когда в лагерь ворвалась новость о перемирии и весь гарнизон утонул в праздничном веселье, Жизель и представить не могла, что дядин дом окажется дворцом.

Она помнила тот день до мельчайших деталей — даже треск старого радиоприёмника, из которого зачитали текст декларации о перемирии.

Солдаты вытаскивали из тайников припрятанные пайки и отмечали событие, а она смотрела на них сквозь окно, потом подняла взгляд на дядю, стоявшего рядом.

Он, заметив её пристальный взгляд, отвёл глаза от происходящего за стеклом и спросил:

— Что такое?

В одной короткой фразе слышалась чистая, неподдельная радость. Дядя был так же счастлив, как и солдаты за окном. Казалось, что я одна тревожилась, тогда как для всех остальных известие о конце войны стало поводом для ликования.

— Хочешь что-то сказать? — спросил он.

Я сглотнула тревогу и, собравшись с духом, дерзко вымолвила:

— Дядя, а куда мы теперь пойдём?

— Домой, конечно.

— Домой?..

В тот миг мне показалось, что он собирается вернуть меня в опустевший дом на родине, в ту самую призрачную деревню, где больше никого не осталось. От этого в груди похолодело.

— Не хочешь? Если мы пойдём в мой дом, то тебе никогда больше не придётся голодать, мёрзнуть или дрожать от страха.

— В… в ваш дом?

Неужели удача снова улыбнулась мне? Я не могла поверить. И, вспоминая, как тогда растерянно заикалась, сбросив всё своё нахальство, до сих пор краснею.

Дядя решил, что я переспрашиваю от нежелания. И начал добавлять всё новые и новые доводы — хотя для меня самого его присутствия, еды и тёплого, безопасного жилья хватило бы с избытком.

— Дом у меня огромный, в нём множество комнат, есть лошади… э-э, что ещё девочкам нравится? Ах да, красивые цветы, фонтаны, пианино. И вкусное угощение можно есть в любое время…

Вдруг он резко замолчал, нахмурился — я даже подумала, что он прикусил язык.

— Слушай, я прямо как похититель какой-то. Впрочем…

Он опустился на одно колено, чтобы встретиться со мной взглядом, и, как настоящий рыцарь, протянул руку:

— Наталия, пойдёшь со мной?

— Конечно! Конечно, пойду! Куда угодно!

Я помню, как меня переполняло счастье. Я подпрыгивала на месте, словно щенок, а потом кинулась прямо в его объятия.

А уже через несколько дней, когда я держала дядю за руку и впервые увидела дом, о котором он говорил, меня едва удар не хватил.

Неужели дядя… такой богатый?!

Среди солдат, одетых в одинаковую форму и получавших одинаковые пайки, различия в чинах бросались в глаза, но не в достатке. И всё же дядя выделялся из всех — и не только потому, что был до нелепости красив.

— Ты что, не знала, что майор страшно богат? От него прямо свет исходит. Вот что значит истинная порода и благородство, малышка.

Солдаты смеялись, когда говорили так. Я тогда лишь подумала: «Значит, он богат», — но не понимала, насколько.

— Ух ты, дядя, вы что, сами войну остановите? Здорово!

Когда он вошёл в состав делегации Мерсии на переговорах о перемирии, я по-детски решила: если он смог остановить бойню в Розеле, то, конечно, сможет остановить и войну.

— Эй, малявка, он ведь Экклстон.

— Ты что, даже про Экклстонов не слышала?

— Экклстон — это же его фамилия.

— Ты правда не понимаешь, кто он?

— Ну, я знаю, что майор выше капитана…

— Да не в этом дело! Чёрт, да ты и сама не понимаешь, какую рыбу поймала!

Тогда я ничего не поняла.

— Экклстоны — это герцоги, девочка.

Но откуда я могла знать? Я ведь росла в захолустье, где не было ни газет, ни радио, и никогда не слышала о герцогах Экклстонах.

— Что, майор… аристократ?!

— Аристократ? Да он не просто аристократ. Их род — бывшая королевская династия, знать из знати.

Только услышав это от солдат, я поняла: Экклстоны когда-то были королевским домом, и даже теперь их власть и влияние так велики, что их приглашают за стол переговоров о мире.

Но понять и осознать — разные вещи.

В её родных краях, где и землевладелец был не богаче батрака, не могло быть никаких аристократов. Для Жизель дворяне и королевские особы были существами не из этого мира — вроде драконов из сказок, что бабушка рассказывала на ночь.

Поэтому даже когда она слышала, что дядя — голубых кровей, эти слова не имели для неё настоящего веса. Что это значит и насколько велико его положение, до конца не доходило.

Как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

Ах… дядя ведь совсем из другого мира, да?

Дом, больше похожий на дворец, был только началом. Стоило Жизель шаг за шагом погружаться в новую жизнь, она раз за разом переживала потрясение, будто проваливалась в чужую реальность.

Почему у каждого своя комната? Почему кровать только для одного? Мне что, можно спать на ней одной?

Дочь бедного арендатора, привыкшая делить двуспальную кровать ещё с тремя младшими детьми, долго не могла осознать, что теперь у неё есть огромная постель, только её.

Есть человек, который стирает за тебя? А другой ухаживает за садом? Горничная ещё и помогает одеться? Волосы причёсывает?

Самым удивительным было то, что для каждого дела находился отдельный человек.

Тогда, может, есть кто-то, кто и суп за тебя ест?

Такого не оказалось, но нашёлся человек, который открывал ей двери.

— Добро пожаловать, герцог, мисс Бишоп.

Машина остановилась у парадного входа. Слуга распахнул дверь, и управляющий с величайшей почтительностью склонился в приветствии. Жизель оперлась на руку в ослепительно белой, без единого пятнышка, перчатке и вышла.

Даже слуги в этом доме были одеты лучше, чем самые богатые землевладельцы её деревни, и лица их словно светились изнутри.

Поэтому поначалу Жизель чувствовала себя скованно. В её глазах они стояли куда выше, чем сельские хозяева, а ведь эти почтенные люди относились к дочери бедного батрака как к принцессе.

Неужели они не знают, что я родом из Розеля?

Нет, дело было не в этом. Просто в стенах герцогского дома действовали иные законы. Стоило ступить за ограду — и прошлое социальное положение теряло всякий смысл. Здесь о твоём статусе говорило лишь то, как сам герцогский род относился к тебе.

— Добро пожаловать, мисс Бишоп, — обратилась к ней экономка, миссис Сандерс, когда они вошли в главный корпус.

— Мы рады вас видеть, — добавила она.

Радостно раскрасневшаяся горничная протянула Жизель букет в знак тёплого приёма. И тут же знакомые лица со всех сторон окружили её с приветствиями.

— Давно не виделись, мисс Бишоп!

— Здравствуйте! Как же давно это было.

— Когда вы уезжали, были совсем девочкой, а теперь — взрослая леди. Сначала мы подумали, что герцог привёз какую-то незнакомую даму, а не мисс Бишоп.

— Боже мой, так ведь прошло почти четыре года! Как же здесь было пусто без вас. Мы думали, хоть на каникулы приедете. Почему же вы не приезжали?

Потому что без дяди Темплтон никогда не был моим домом.