Онлайн чтение книги Я нашла мужа, когда подобрала главного героя I Found a Husband When I Picked up the Male Lead
Глава 3

— Кажется, здесь.

Веразель пробормотала это, глядя на тёмный переулок.

Она вспомнила отрывки из сюжета и поняла, что где-то в этом трущобном свалочном закоулке должен находиться Рафелион Хейлос — разыскиваемый герцогским домом мальчик.

Рафелион Хейлос.

Он был незаконным сыном предыдущего герцога Иорна Хейлоса и, по совместительству, главным героем романа.

Его отец, Иорн Хейлос, долгое время не брал в жёны благородную даму после наследования титула. Причина крылась в том, что у него уже была возлюбленная и ребёнок.

Шесть лет назад, отправившись на отдых в уединенное поместье, Иорн влюбился в простую деревенскую девушку, и вскоре та забеременела.

— А потом… Ах, да, встретил сопротивление.

Герцог пытался взять её в жены, но столкнулся с яростным протестом со стороны своего отца, который не желал видеть в семье женщину низкого происхождения.

В конце концов, лишь несколько месяцев назад, после смерти старого герцога и завершения траурной церемонии, Иорн наконец-то смог отправиться за женой и сыном, чтобы привезти их в свой дом.

Но судьба оказалась жестокой.

Иорн и его жена погибли в результате несчастного случая с каретой, оставив Рафелиона совсем одного.

От удара по голове мальчик потерял память и долго скитался, пока его не нашли люди из герцогского дома и не вернули обратно.

— Это была предыстория героя… А что дальше по сюжету?

Веразель задумалась, восстанавливая в памяти основные события книги.

Сюжет строился вокруг того, как единственная дочь маркиза Хенерона, Эйнсия, приехала пожить в дом герцогов Хейлосов по просьбе её родителей, имевших близкие связи с герцогской семьёй.

Из-за потери памяти Рафелион страдал от постоянных мучительных головных болей, и всякий раз, когда это происходило, его поддерживала Эйнсия, обладавшая загадочной способностью исцелять.

Так они сначала стали друзьями, а затем их отношения переросли в нечто большее…

И вместе они преодолевают трудности и взрослеют. Одним словом, детская «мимимишная история взросления».

Сейчас как раз было то время, когда герцог Хейлос тратил деньги и силы на поиски своего племянника Рафеля.

— Это была свалка, точно.

В романе говорилось, что потерявший память Рафель долго скитался и в итоге какое-то время жил на свалке.

Никому и в голову не приходило, что он может находиться среди мусора, поэтому его так долго не могли найти.

«Ну уж такой шанс я не упущу».

Вознаграждение целых сто миллионов шиллингов. Даже после уплаты всех долгов останется двадцать миллионов — просто колоссальная сумма.

На лице Веразель, которая изо всех сил пыталась сдержать рвущееся наружу хихиканье, отчетливо читалась алчность.

С замиранием сердца она шагнула в темный переулок, даже несмотря на яркий дневной свет.

С каждым шагом под ее ногами хрустел мелкий мусор.

Будь это обычный день, Веразель уже бы устроила скандал, опасаясь, что мусор впитается в ее обувь, но сейчас ей было все равно.

«Какая разница, мусор это или нет. Главное, что у меня перед носом сто миллионов шиллингов».

Переходя в уверенную походку, Веразель миновала темный переулок и вошла на свалку.

Но внезапно ее шаги резко остановились.

«Он правда жил в таком месте?»

Неожиданное зрелище потрясло ее. Она не могла поверить, что здесь вообще возможно выжить.

Окрестности выглядели ужасающе.

Повсюду валялись всевозможные отходы: разбитая мебель, стопки ненужных газет и даже гниющая еда.

Земля была буквально устлана мусором, так что ступить ногой было некуда.

— Угх!

Сильный запах гнили заставил Веразель мгновенно зажать нос.

Резкий, едкий, буквально парализующий обоняние запах. От этой вони даже закружилась голова.

Она огляделась в поисках источника вони, но тут же почувствовала, как от нехватки воздуха она начала краснеть.

Ее взгляд остановился на одном из холмов.

«Это... мусор...?»

Издалека возвышенность могла показаться обычным холмом, но на деле это была гора отходов.

Вокруг нее роились мухи, а голодные собаки и кошки копались в мусорных завалах в поисках пищи.

Шорох. Шорох.

В этот момент, когда Веразель застыла в оцепенении, до нее донесся звук шевелящегося мусора. Звук исходил совсем рядом.

— Кто здесь?

Сначала она подумала, что это просто звери ищут еду, но на мгновение ее пронзила мысль: а вдруг это Рафель?

Веразель осторожно двинулась вперёд.

— Рафель?

Но вокруг были только груды мусора, и ни единого человеческого силуэта.

Она решила, что ошиблась, и повернулась, желая как можно скорее покинуть это место.

Ветер донёс до неё удушающий смрад, и к горлу тут же подступила тошнота. Ещё немного, и её действительно стошнит.

Здесь просто невозможно было выжить.

Никакое живое существо не выдержит в таком аду даже недели, не говоря уже о месяце.

"Лучше бы его тут и не было."

Какой же это ужас — если ребёнку действительно пришлось жить в этой зловонной помойке...

— Ма… ма…

Но тихий, еле слышный голос заставил её снова остановиться.

— Здесь кто-то есть? Это ты, Рафель?

С тревогой она огляделась, но всё, что окружало её, — это по-прежнему мусор.

Где-то вдалеке что-то покатилось, издав глухой звук.

— Па… па…

И снова едва различимый шёпот.

Веразель рванулась вперёд.

Теперь ей было всё равно, что подол её платья волочится по грязи, а дорогие туфли теряют форму на мягком гниющем мусоре.

— Ха-а…

Из её губ невольно вырвался вздох.

Перед ней, без сил распростёршись среди отходов, лежал маленький ребёнок.

Густые чёрные волосы растрёпаны и спутаны, тёмно-красные глаза тусклы, словно лишённые жизни.

Чёрные волосы и алые глаза.

Безошибочный признак рода Хейлос.

Этот ребёнок — Рафелион Хейлос.

— Рафелион…

Веразель зажала рот ладонью.

При виде едва живого мальчика в её груди зашевелилось нечто, что невозможно было выразить словами.

Его худенькое, измождённое тельце было покрыто грязью, лицо осунулось так, что выступали скулы, губы растрескались и обветрились, местами запёкшись кровью.

— …Мама?

Маленькая, дрожащая ладошка судорожно вцепилась в её подол.

Словно ребёнок, который, наконец, нашёл потерянную мать.

Веразель почувствовала, как у неё защипало в носу, а глаза наполнились слезами.

 — Нет… Я не твоя мама… Прости.

В её сердце вспыхнули жалость и смутное чувство вины.

Она пришла сюда, думая только о деньгах, даже не пытаясь понять, через что пришлось пройти этому ребёнку…

Она чувствовала угрызения совести.

— Где моя мама…?

— ……

На вопрос Рафеля Веразель не смогла ответить. Она знала правду, но не была настолько жестокой, чтобы сказать ребёнку, оставшемуся в одиночестве, что его родителей больше нет. И не могла настолько бессовестно соврать, что они скоро вернутся.

— Мама… Папа… Мне… больно…

Прозрачные слёзы покатились по его худым щекам. От жалости Веразель осторожно вытерла их пальцами.

Маленький, совсем крошечный ребёнок, который ищет своих мёртвых родителей и плачет… От этого зрелища её сердце болезненно сжалось.

— Ххык… хах…

Рафель всхлипывал, его дыхание становилось неровным. Его лицо раскраснелось, будто налитый жаром сладкий картофель.

Испугавшись, Веразель тут же приложила ладонь к его лбу.

— Он весь горит!

Тело мальчика было горячим, словно он попал в огненную печь. Его веки тяжело опускались, а когда он пытался снова их открыть, проходило несколько долгих мгновений. Лихорадочное дыхание становилось всё слабее.

— Ты сможешь встать?

Нужно было как можно скорее доставить его к лекарю.

Веразель осторожно подсунула руку ему под спину и попыталась поставить на ноги, но мальчик был слишком слаб. Он тут же без сил осел обратно на пол.

— Ххык… Б-больно…

— Всё в порядке. Скоро тебя вылечат.

Она осторожно приподняла его, стараясь не причинить ещё больше боли.

Ребёнок был настолько истощён, что идти самостоятельно не смог бы. Значит, придётся его нести.

— Хык… холодно…

Рафель бессмысленно смотрел в пустоту и бормотал, словно находился в полубреду.

— Холодно? Подожди… что-нибудь тёплое…

Чуть поодаль Веразель заметила одеяло, но оно было перепачкано остатками еды и покрыто толстым слоем пыли. Заворачивать больного ребёнка в такую грязь было немыслимо.

Не раздумывая, она схватилась за подол своего платья и с силой разорвала ткань.

Громкий треск раздался в тишине. Веразель быстро обмотала мальчика лоскутами. К счастью, платье было сшито из плотной трёхслойной ткани, что хоть немного помогало сохранить тепло.

Она скинула свои туфли и сунула ноги в какие-то старые, потрёпанные ботинки, стоявшие неподалёку. Они были не по размеру и дурно пахли, но это не имело значения. Лучше так, чем бежать с ребёнком на руках и упасть.

— Всё будет хорошо. Я спасу тебя.

Веразель крепко прижала мальчика к груди и поднялась на ноги. Несмотря на то, что он был худым, его вес ощутимо давил на её руки.

Она, не обращая внимания на платье, оголившее ноги до колен, шла с Рафелем на руках, направляясь из свалки.

— ...

Тем временем Рафель чувствовал, что тепло, исходящее от Веразель, было похоже на объятия матери. Это был первый добрый жест, который он почувствовал в этом месте, где не было никого, кто мог бы помочь.

Этот человек, который называл его Рафелем, стал для него лучом надежды.

— Мама…

Наверное, поэтому Рафель поднял свою крошечную ручку и крепко схватил рукав Веразель. Он не хотел её отпускать.

С трудом удерживая сознание, он смотрел на лицо Веразель, которое было покрыто потом от усилий, будто пытался запомнить каждую деталь.