Онлайн чтение книги Я нашла мужа, когда подобрала главного героя I Found a Husband When I Picked up the Male Lead
Глава 44

— Леди, — окликнул её Честер, поспешно догнав её, пока она стремительно уходила по коридору.

— Разель!

Громкий крик Рафеля эхом прокатился по коридору, впиваясь ей в уши, но она не замедлила шага. Сердце сжималось от боли, но она лишь ускорилась, стремясь скорее покинуть это место.

Позади рыдания Рафеля становились всё тише, пока, наконец, не растаяли совсем, и теперь в пустом коридоре раздавался лишь стук двух пар шагов.

— Леди Веразель, — Честер вновь окликнул её, догоняя, но её сознание не воспринимало его голоса — в голове билась лишь одна мысль: нужно как можно скорее уйти отсюда.

Мы ведь не расстаёмся навсегда, так почему же мне так больно?

Она не могла точно объяснить причины этой тоски, но знала одно: Рафель каким-то образом стал для неё совершенно особенным.

Став в Веразель Фросье, она прожила в доме барона, пытаясь воспринимать его и его супругу как семью, но внутреннюю пустоту не могло заполнить даже их искреннее тепло. Ведь сколько бы они ни заботились о ней, они были «родителями Веразель» задолго до её появления в этом мире. Они любили её, но эта любовь не достигала её сердца, потому что оно принадлежало другому миру.

А потом она встретила одного ребёнка на свалке. Сначала её забота была продиктована эгоистичными мотивами — безопасностью и деньгами. Но со временем она осознала, что привязалась к нему. Возможно, потому, что он, как и она, рано остался без родителей. А может, потому, что он был первым, кого она встретила не как Веразель, а сама.

Так ли уж удивительно, что она так к нему привязалась? Рафель был первым, с кем она смогла по-настоящему разделить свои чувства, первым, кого она могла назвать другом — другом, для которого возраст не имел значения.

— Леди, постойте.

Честер видел, что Веразель даже не думает останавливаться, и был вынужден ускориться, чтобы перехватить её. В одно мгновение он оказался впереди, преграждая ей путь, и крепко взял её за руку. Разель, всё это время бежавшая с опущенной головой, наконец замерла, не в силах продолжать движение.

— Посмотрите на меня, — его голос звучал спокойно, мягко, будто он не хотел её спугнуть.

Но она не смогла поднять голову. Она слишком долго плакала, и теперь наверняка выглядела просто отвратительно.

Я не хотела показывать свою слабость… особенно перед ним.

Разель сжала зубы. Ей было до боли стыдно за себя. Честер был родным человеком для Рафеля, а она, по сути, никем. И всё же она позволила себе расплакаться, будто имела на это право. Какой нелепой и жалкой она, должно быть, казалась ему сейчас.

— Вы в порядке?

Честер смотрел, как её плечи мелко подрагивают от сдерживаемых рыданий, и ему хотелось только одного — заключить её в объятия, дать ей выплакаться, дать почувствовать, что она не одна. Если бы она захотела, он без колебаний предоставил бы ей своё плечо столько раз, сколько потребуется. Но он не мог.

Она бы испугалась, если бы он позволил себе такое. Ведь её чувства отличались от его собственных. Они всегда были разными. Он любил её один.

— Ваши глаза покраснели. Возьмите платок.

Разель торопливо растирала слёзы по лицу рукавом, но Честер молча протянул ей ещё один платок. Как хорошо, что он догадался взять с собой запасной.

— …Не нужно, — её голос всё ещё дрожал от слёз.

Честер нахмурился, не принимая отказа, и настойчиво вложил платок ей в руку:

— Возьмите. Прошу вас.

Он не мог просто взять и стереть слёзы сам, поэтому хотя бы так пытался помочь.

Когда он снова взглянул на неё, его лицо помрачнело. Только сейчас, когда длинные волосы больше не скрывали её фигуру, он заметил, что платье Разель было разорвано. Наверное, это случилось, когда Рафель, цепляясь за неё, не хотел отпускать.

Тонкая ткань разошлась, обнажая белую кожу плеча. На ней виднелись длинные красноватые следы. В некоторых местах кожа была содрана, и на царапинах проступили крошечные капли крови — похоже, Рохан приложил слишком много сил, пытаясь оторвать ребёнка от Разель. Честер нахмурился ещё сильнее.

— Вам не больно?

Он медленно, осторожно, чтобы не напугать её, снял свой пиджак и накинул ей на плечи.

— Всё в порядке, — прошептала она, всё ещё сжимая в ладони платок. Слёзы, только что лившиеся как из прорванной плотины, постепенно утихали.

— Вам нужно обработать раны.

Она продолжала смотреть вниз, словно не хотела поднимать голову.

Честер не сводил с неё глаз, его лицо оставалось серьёзным, но в голосе звучала мягкость.

— Вы могли бы уделить мне немного времени?

Раны нужно было обработать, чтобы не осталось шрамов и не началось воспаление, но Честер понимал — не менее важно было и просто поговорить с ней.

Разель молча кивнула на его предложение.

— Чуть дальше есть ещё одна гостиная.

Он направился туда, и Разель, не говоря ни слова, последовала за ним. Оказавшись в комнате, она сразу же опустилась на первый попавшийся большой диван.

Честер сказал, что принесёт воду и антисептик, и вышел. Разель, оставшись одна, глубоко вздохнула. Когда бушующие эмоции начали постепенно утихать, слёзы тоже перестали литься.

Она и не помнила, когда в последний раз так рыдала. Казалось, что в ней лопнул какой-то внутренний барьер, и слёзы просто хлынули наружу. Она провела платком по лицу, стирая остатки влаги. Щёки наверняка стали сухими и стянутыми после стольких слёз. А глаза… наверное, они теперь красные и опухшие.

Разель огляделась в поисках зеркала, но, не найдя его, лишь устало вздохнула.

— Хаа…

Тело казалось тяжёлым и обессиленным, словно она пробежала несколько миль. Прислонившись спиной к дивану, Разель медленно оглядела гостиную.

Сегодня она покинет этот особняк навсегда. Прощаться с Рафелем было тяжело, но, по крайней мере, теперь её отец больше никому не должен. Пусть долг и не её, но раз она оказалась в теле Веразель, выбора у неё не было.

Зато благодаря этому она нашла хорошего друга и провела здесь много счастливых дней. Только расставание и было горьким…

Когда последние остатки слёз окончательно исчезли, Разель вдруг осознала, что натворила, и густо покраснела.

— …Я расплакалась перед самим герцогом Хейлосом?

Вспоминая, как неудержимо текли слёзы, она в ужасе закусила губу.

— Ах, чёрт…

И почему именно перед ним? Не начнёт ли он теперь без конца это припоминать?

Ей хотелось провалиться сквозь землю. Пинком отшвыривая ни в чём не повинную подушку, Разель вдруг представила лица родителей, когда они увидят её опухшие глаза.

— Нельзя их пугать…

Они наверняка начнут волноваться. Отец даже расплакался, когда узнал, что ей предстоит провести месяц в герцогском доме.

Разель быстро схватила со стола небольшой хрустальный сувенир и прижала его к глазам. Прохлада приятно охлаждала горячую кожу. Но, услышав, как щёлкнул замок двери, она тут же опустила фигурку обратно.

— Выпейте воды.

Честер поставил перед ней поднос. На серебряном подносе стояли стакан с водой, пакет со льдом и флакон с антисептиком. Конечно, он мог бы поручить это слугам, но предпочёл сделать всё сам — чтобы дать ей время прийти в себя.

— Спасибо.

Разель чувствовала жажду, так что, не раздумывая, принялась пить.

— Надо обработать раны.

Только после этих слов она осознала, что у неё действительно есть раны, и провела пальцами по шее и открытому плечу. Неровные рубцы подушечками пальцев ощущались отчётливо. Разель даже не заметила, что когти Рафеля оцарапали кожу, и только теперь ощутила жгучую боль. Она взяла с подноса антисептик.

— У вас есть зеркало?

— Я помогу.

— Нет, я справлюсь сама.

Её резкий отказ заставил Честера молча опустить плечи. Он взял зеркало с полки и протянул ей. Получив зеркало, Разель сбросила с плеча пиджак Честера и резким движением отдёрнула порванную ткань, чтобы осмотреть раны.

Её внезапная смелость заставила Честера в панике отвернуться.

— Я… я выйду, — его уши горели.

— В этом нет необходимости.

Разель даже не взглянула на него, спокойно разглядывая отражение в зеркале и нанося антисептик на покрасневшие царапины.

Честер опустил голову, чувствуя, как перед глазами вспыхивает белизна её кожи. Хотя в этом не было ничего предосудительного, он слишком остро осознавал её присутствие, а каждая её незначительная манера почему-то казалась нестерпимо притягательной. Голова буквально закипала.

А Разель, рассматривая раны, снова вспомнила, как Рафель отчаянно цеплялся за неё, не желая отпускать. Глаза снова начали наливаться слезами. Она закусила губу и заставила себя закончить обработку ранок.

— Вам стало легче? — Честер всё ещё не мог посмотреть ей в лицо, поэтому обратился к ней, уставившись в пустоту.

— Ну… наверное.

Разель нервно перебирала пальцами ткань на коленях. При мысли о том, что она так безудержно рыдала перед этим человеком, её передёргивало от смущения.

— Вы сильно привязались к моему племяннику.

— А как иначе? Он же очаровательный ребёнок.

Голос её звучал глухо, нос всё ещё был заложен, и, пытаясь его прочистить, она судорожно огляделась в поисках салфеток. Лучше уж высморкаться, чем шмыгать носом во время разговора.

Но рядом были только украшения. Не найдя ничего лучше, Разель с громким звуком высморкалась в подаренный Честером носовой платок.

Честер в изумлении вскинул голову. Однако Разель была настолько невозмутима, что Честер почувствовал себя неловко из-за своей реакции. Спокойно сложив использованный платок, она сдержанно произнесла:

— Хм-хм. Я куплю вам новый.

Честер продолжал зачарованно смотреть на неё, несмотря на опухшие от слёз глаза и совсем не аристократичный жест с платком.

Как можно выглядеть настолько очаровательно, даже сморкаясь?

Его сердце сжалось с такой силой, будто только что ухнуло в пропасть. Он даже не осознавал, что это лишь доказывало — ей совершенно всё равно, что он рядом.

Если бы сейчас здесь оказался Рохан, он бы наверняка в ужасе покачал головой и со вздохом пробормотал:

«Любовь и правда делает людей слепыми. Полностью потерял голову».