Онлайн чтение книги Масло на холсте Oil on canvas
3 - 52

Кровать оказалась просторной.

Вчера реставратор хоть и спал здесь, но только теперь заметил потолок — высокий, сплошь покрытый узорами. Ему стало интересно: это роспись прямо по стене или плитка? От вина зрение затуманилось.

«Чистить его, наверное, сущий кошмар».

Нелепая мысль вызвала у него смешок.

— Что вас так развеселило?

Лука резко задрал тонкий трикотажный свитер Тоджина. Холодный воздух коснулся кожи, и парень невольно поёжился.

— Холодно.

Для стыда не осталось места, но он всё же потянул свитер вниз. Возбуждённый и напряжённый член скрылся под шерстяной тканью. Раздался смешок Луки.

Его ладонь скользнула вниз, хватая Тоджина за бедро и притягивая к себе. Он уже был без рубашки.

Тоджин не успел полюбоваться прекрасным, крепким телом перед собой, рука мужчины нырнула под свитер, лаская кожу, а губы вновь слились в жарком поцелуе — резком и лишавшем дыхания.

— Зовите меня Лукой, когда мы делаем это. Раз я тот, кто оказывает услугу, то должен что-то получить взамен. 

— Мх…х…

Тоджин хотел ответить, но ему не дали. Прикосновения казались чужими и щекотными. Он постарался выровнять дыхание.

— Подарок…а не услуга.

— День рождения Тоджина уже прошёл.

Лука подтянул его за бедро, просунулся между ног, и поясница парня выгнулась.

— Нет…

Свитер задрался вверх, оголив член, на кончике блестели капли жидкости.

Лука ухмыльнулся.

— Оказывается, вы куда более…ах…

Договорить он не смог, Лука склонился ниже и языком прошёлся от живота до соска. Такое прикосновение казалось непривычным: и температура, и текстура вызывали одновременно приятное и странное ощущение.

— Не…мх…ах…

Мужчина то втягивал его сосок в рот, то дразнил кончиком языка, от этого Тоджина потряхивало, а его поясница выгибалась навстречу ласкам.

Лука находился очень близко к его лицу.

Гладкий лоб, аккуратный нос и опущенные веки — он всё ещё выглядел вальяжно и благородно, до невозможного красиво. А тем временем его губы сосали чужой сосок, как будто издеваясь.

— Амх.

Тоджин проглотил стон. Рукой Лука жёстоко сжал одну из грудей. Когда поясница парня подалась вперёд, свободная ладонь подхватила её.

Член Тоджина тёрся о пресс Луки. Он понимал, что жидкость испачкала живот мужчины, но сделать ничего не мог.

«Как же быть…»

То, что он ещё не начал сам двигать бёдрами, означало, что в нём пока сохранились крупицы рассудка.

«Кажется, я сейчас умру…»

Он и представить не мог, что всё это из-за сосков, которые раньше никто не ласкал. Его поясница дрогнула, когда пенис без просвета соприкоснулся с торсом Луки — малейшее движение теперь вызывало волну удовольствия.

— Мх…ах…

Но долго это не продлилось, Лука поднялся; его торс, достойный музейной экспозиции, был испачкан соками Тоджина.

Парню стало стыдно. И в то же время он находил увиденное красивым. Охваченный странным противоречием, Тоджин отвернулся. Его щека уткнулась в простыню, прошло какое-то время, но Лука ничего не предпринимал.

«Неужели не собирается продолжать?»

Он украдкой зыркнул на мужчину. Тот разглядывал его тело внимательно и медленно.

Его взгляд возбуждал. Невозможно стать ещё твёрже, но в Тоджине усилилось желание. Больше всего смущало то, что Лука наблюдал за всеми его реакциями и изменениями в теле.

— Что вы делаете?

— Любуюсь.

— Ведёте себя как извращенец.

Слова являлись искренними, но Лука лишь рассмеялся в ответ.

— Если учесть, что мы собираемся делать, разве это не комплимент?

Лука расстегнул ремень. Тоджин хорошо помнил, что тот прячет в штанах. От одних воспоминаний у него вырвался прерывистый вздох, и рука мужчины застыла.

— Вам не нравится?

Член Тоджина, с которого стекал предэякулят, оставался полностью обнажённым.

«Неужели я выгляжу как тот, кому не нравится?»

Некорректно спрашивать «нравится» или «не нравится» — эмоции куда сильнее и сложнее, чтобы сводить их к таким простым ярлыкам.

— Дело в другом.

— Я уточняю для ясности.

«Неужто Лука такой тонко чувствующий человек, что даже вздох вызывает заботу? Но именно он недавно терзал мои соски…»

Тоджин закусил губу, сдерживая готовые сорваться слова. В конце концов, всё происходит по обоюдному согласию. Начало положил он сам, и сейчас отчаянно, до одури, желал Луку.

— Я не против.

Стыд окрасил щёки в красный.

— Просто…боюсь, что не выдержу…

Лука ничего не ответил. Его зелёные глаза словно потемнели, становясь глубокими, как море.

Кажется, он выругался, Тоджин не расслышал.

— Ах…

Последовала череда движений, поражающих своей стремительностью.

Лука ввёл в его рот средний и безымянный пальцы. Длинные и утончённые, они проникли почти до самого горла. Глаза Тоджина наполнились слезами, но мужчина не сжалился — вытащив, направил их к промежности.

Похоже, он, как и Тоджин, был полон нетерпения. Пальцы вошли внутрь без малейшего колебания. Лука ритмично задвигал ими в узкой дырочке. Снизу доносились влажные, похлюпывающие звуки.

— М-м-м…

Тоджин зажмурился и прогнулся в спине.

Никакой боли, однако ощущение чего-то инородного внутри присутствовало. Длинные, изящные пальцы, словно у пианиста, погружались в него, двигаясь нарочито грубо. Пошлые звуки не умолкали, и Лука добавил ещё один.

— Ымх…многовато…

Стало тесно.

Лука держал размеренный темп: не торопился, но и не особо нежничал. Двигался между его ягодиц властно и уверенно. Тоджин тяжело выдохнул, когда послышался звук расстёгивающейся молнии.

«Что же…делать?»

По спине пробежал холодок. По ощущениям, он ждал этого момента целую вечность, но страх не отпускал. Тело напряглось само собой, Лука навалился на него сверху. Твёрдый и тёплый.

Горячие губы коснулись сомкнутых век Тоджина, одарив их сладкими поцелуями.

— Ах…

Лука прижал головку к его отверстию. Тоджин вздрогнул. Целуя его глаза, Лука раздвинул бёдра парня.

Он не успевал всё осмыслить: как это умещалось в одном моменте. Разум отказывался осознавать происходящее. Ему оставалось только стонать.

Тоджин развёл ноги в стороны до предела.

Лука нежно покусывал его губы, одновременно надавливая на внутреннюю сторону бёдер. Член начал погружаться в тело реставратора.

— М-м-м…хмх…

Выдохнул Тоджин, упёршись руками в грудь мужчины.

Лишь сознательное управление дыханием позволяло ему вынести проникновение.

В Луке не было ни капли милосердия.

— Слишком…б-большой…

Он ощущал себя так, будто его узкий таз насильно растягивали — больно до слёз. Давление становилось невыносимым, и парень с ужасом осознавал, что Лука ещё даже не вошёл полностью.

Хотя это не первый раз. Как раньше внутрь помещалось нечто столь огромное — уму непостижимо.

— М-м-м…хм…

Язык Луки коснулся его уха. Нежные движения по мочке заставили мурашки пробежать по спине. Вход непроизвольно сжался, а из пениса вырвалась новая струйка смазки.

Лука тихо рассмеялся ему прямо в ухо, и Тоджин вцепился в его спину.

— Вот так, умница.

Прошептал мужчина.

— А-а-а!

Будто беря его штурмом, Лука резко вошёл до конца.

Пальцы Тоджина впились в его тело. Он дёрнулся, замер на мгновение, а затем затрясся.

Лука взял паузу, давая парню привыкнуть. Тоджин всхлипнул:

— Мх…б-больно…а…мх…в-вытащите.

В прошлый раз, когда он впервые оказался с Лукой, шок лишил его возможности произнести хоть слово. Пережив подобное однажды, теперь мир не рушился так драматично — тем не менее боль оставалась.

«Как я мог забыть, насколько это тяжело?»

Тоджин не понимал себя самого.

Он оттолкнул Луку, и тот слегка приподнялся, глядя на него сверху вниз. Лука Орсини, всегда умудрявшийся сохранять надменную элегантность в любой ситуации, в этот момент выглядел откровенно и непристойно диким. Его влажные, распухшие губы растянулись в едва заметной ухмылке.

— Раз просите вытащить — вытащу.

Он подался бёдрами назад. Тоджин почувствовал облегчение. Невероятных размеров член медленно начал выходить. Тоджин уже собирался выдохнуть, как вдруг Лука резко рванул тазом вперёд.

Поясница реставратора неестественно выгнулась.

— Агх!

Его подбородок задрожал. Взгляд наполнился ужасом. А Лука ловко приподнял его за талию. Поясница зависла в воздухе, и инициатива полностью перешла к мужчине. В таком положении он начал ритмично двигать бёдрами.

Словно это единственное, что он умел, Лука входил снова и снова. Внешне он изображал любезность, но по сути оказался невероятно жесток.

Внутри полыхало пламя. Тоджин сделал несколько вдохов и выходов, переводя дыхание. Его захлестнула волна тошноты.

— Орсини, ты…ах!

— Я не расслышал, что вы просите вытащить полностью.

Попытки донести что-то прерывались толчками. Тоджин задыхался, выкрикивая все ругательства, которые приходили на ум. Часть, наверное, осталась лишь в мыслях, а часть он определённо произнёс вслух.

— Ты…подлая…сволочь…ых…

— Разве не ещё подлее — сжимать меня так изнутри?

— Нет…не…нельзя…там…ах!

С идеальной точностью Лука попал в то самое местечко. Боль мгновенно растворилась в наслаждении, волна жгучего удовольствия разлилась по телу.

Тоджин боялся, что его внутренности начнут меняться, подстраиваясь под форму Луки, учитывая тот ритм, с которым он входил и выходил. Он понимал, насколько абсурдной являлась эта мысль, но его пугала сама возможность — что его тело охотно принимает то огромное, что в него так глубоко входит.

— Ах…м-м-м…кх…нельзя…

Ритмичные движения становились всё интенсивнее. Звуки соприкосновения тел, влажные шлепки, прерывистое дыхание, вскрики — всё смешалось в единый хаотичный хор.

В рот, из которого беспрестанно лились стоны, Лука вновь погрузил свой язык. Тоджин не мог даже ответить, его сознание расплывалось. Мужчина продолжал стимулировать каждую чувствительную точку, а Тоджин только без конца мотал головой, не в силах справиться с нарастающим наслаждением, переполнявшим его.

— Что именно «нельзя», а?

Бёдра Тоджина дрожали. Ноги, пытавшиеся устоять, подкашивались. Лука притянул его к себе за талию. Сопротивление не имело смысла.

Его тело полностью принадлежало этому аукционисту, находясь под его абсолютным контролем.

Он вошёл в него до самого основания, продолжая давить на ту самую точку внутри. Тоджин всхлипнул и затрясся, словно от удара током.

— Нельзя…нет… мкх…

Прозрачная жидкость заструилась из напряжённого члена Тоджина, орошая их сплетённые тела.

Его стоны больше походили на рыдания. Нслаждение накатило такой мощной волной, что целиком захлестнуло его. Слишком сильное, невыносимое.

Но Лука не давал ему ни секунды передышки.

Исказив губы в усмешке, он сжал пенис Тоджина, уже достигшего кульминации.

— А-а-ах!

— Кто разрешил тебе кончать первым?

В такт своим движениям Лука начал дрочить его член.

После оргазма тот стал невыносимо чувствительным. Малейшее прикосновение отзывалось острой болью, но мужчина не собирался его щадить.

Прежнее наслаждение ещё не успело утихнуть, когда Лука коснулся его уха.

— Сволочь! Ах! Прекрати...сейчас же...а-а-ах!

Тоджин думал, что Лука Орсини уже не сможет ничего больше сделать, что это просто бессмысленные телодвижения. Но жар внизу живота снова нарастал.

Из-за прикосновений Луки или из-за его точных, сокрушительных толчков — оставалось загадкой. Вскоре член Тоджина снова начал пульсировать. Теперь к прежнему наслаждению добавилось новое, ещё более мучительное.

— Слишком...сильно...

Голос мужчины доносился как будто издалека. Испытывая опьяняющее возбуждение, внутренности реставратора жадно сжимались вокруг члена Луки. Тело казалось сосудом для удовольствия. Всё внутри расплавилось, оставив лишь эти поглощающие его ощущения.

— Ах...

Тоджин смотрел на Луку покрасневшими глазами.

Он не мог понять: ломает ли Лука его изнутри или же создаёт нечто новое. 

Влажные волосы мужчины, блестящие от наслаждения глаза и алые губы — Тоджин импульсивно открыл рот.

— Лу...Лука...

Тот будто заледенел, прекратив движения. Он на мгновение закрыл глаза, а затем снова открыл.

После случившегося ему совсем сорвало крышу.

Звук соприкосновения тел стал резче. Тоджину не удавалось угнаться за ним, всё, что он мог, — просто отдавать своё тело. Возбуждение достигло предела. Он рыдал. Не от печали — от переизбытка эмоций.

Тело выгнулось, рука Луки сжала его сильнее.

— Ещё…ещё…и ещё…

Лука больше не трогал его плоть. В этом не было необходимости — оба знали, что приближаются к кульминации.

— Кх…ха…

— М-м-м…уф…

Они достигли пика почти одновременно. Глубоко внутри Тоджина разлилось густое тепло, наполняющее его до краёв. В тот же миг из его члена брызнула жидкость — но на этот раз не сперма. Прозрачные струйки, более жидкие и обильные, чем семя, продолжали непроизвольно выплёскиваться, смешиваясь с потом на их телах.

— Ы-ы-ых…мфх…

На стыд не осталось сил. Тоджин плакал и дрожал. Лука так обильно кончил в него, что семя стало вытекать наружу. Ощущение было очень ярким. Горячим и пошлым.

Лука не прекращал фрикций — будто хотел оставить в нём свой отпечаток; медленно, но настойчиво он вгонял орган всё глубже, снова и снова.

— Хватит...больше не могу...х…ва…

Бёдра Тоджина потряхивало. Как только его член перестал сочиться, Лука, словно пытаясь поглубже вбить своё семя, сделал ещё один глубокий толчок и вышел.

— Мф…ха…

Растянутое отверстие оставалось открытым.

Жаркий воздух, запах секса и удивительно возбуждающий образ Луки Орсини над ним — всё это вскружило голову. Ему казалось, что он ненадолго умер. Парень мог лишь слабо моргать. Глаза саднило — то ли от слёз, то ли от напряжения.

«Что произошло?»

Только теперь до него дошло: то, что он извергал, не являлось семенной жидкостью. Стыд смешался с оцепенением, но ненадолго — Лука прильнул к нему и опять поцеловал.

— Ха...

Воздух поступал к нему только через губы и лёгкие Луки — они дышали сообща. Тягостное предчувствие навалилось на него: ночь будет долгой.