Онлайн чтение книги Масло на холсте Oil on canvas
1 - 6

Запах сырости.

Первая ассоциация с Венецией.

Город, где земли почти не осталось, а куда ни посмотришь — везде вода.

Из открытого окна был виден канал.

— Опоздаю.

Тоджин опустил ставни, повернулся к зеркалу и хмыкнул.

Он выглядел нелепо, но уместно.

«Тематика — традиционные костюмы, так что придётся идти в этом».

Белая маска. Чёрный плащ.

Этот наряд навязала ему Джемма, когда он наотрез отказался покупать себе что-то подобное.

— Не хочу тратиться на подобное.

Возражал он.

— Это моего брата, возьми!

Маска «Коломбина» закрывала лоб, область вокруг глаз, нос и верхнюю часть щёк.

* Маска «Коломбина» — это традиционная венецианская маска, названная в честь персонажа итальянской комедии дель арте.

У Тоджина была не плоская переносица, но, видимо, не такая высокая, как у европейцев, из-за чего маска сидела неидеально.

Он потуже затянул завязки.

Чёрный плащ с высоким воротником и длиной ниже колен придавал всему облику странное очарование.

«Я похож то ли на шута, то ли на Зорро. Неплохо».

Он заранее вбил адрес в карту и построил маршрут, но всё равно чувствовал беспокойство.

В этом городе карты почти бесполезны.

К тому же у Тоджина всегда были проблемы с ориентацией в пространстве.

Он ещё не привык к Венеции, поэтому любое передвижение по городу вызывало стресс.

«А ещё здесь полно карманников».

Чтобы добраться вовремя, ему нужно было выйти как минимум на тридцать минут раньше запланированного времени.

— Кроссовки не подойдут…

Это была частная вечеринка, и тематика — традиционные костюмы.

Конечно, у него было приглашение, за которое заплатили кругленькую сумму.

«Но вдруг меня не пустят?»

Итальянцы могли быть расхлябанными в одном, но неожиданно принципиальными в другом.

Тоджин достал пару чёрных туфель, которые надевал всего пару раз.

Он знал, что сотрёт пятки в кровь.

Но не пойти себе позволить не мог — не после всего, что ему пришлось вытерпеть от Джеммы.

«Все правда буду так одеты?»

Он ещё раз взглянул в зеркало.

— Это…нормально?

Когда он вышел из дома, то чувствовал себя крайне неловко.

Но вскоре понял, что волновался зря.

— Ничего себе…

Стоило ему попасть в более оживлённое место, как он оказался среди людей, будто сошедших с древних портретов.

Нарядные туристы и участники карнавала в масках заполнили улицы.

На их фоне его костюм казался скромным.

«В сравнении с ними я будто вообще не наряжался».

Он наконец-то смог расслабиться.

Даже в вапоретто, водном автобусе, сохранялась та же картина. Одни в масках, другие — в роскошных нарядах, а кто-то выглядел совсем обычно.

Тоджин устроился в задней части лодки и глубоко вдохнул. Дни выдались тяжёлыми из-за его коллеги.

«Проклятый лысый ублюдок…»

— А ведь всё так хорошо начиналось…

Начало работы в Кадорсини было вполне неплохим. Да, это был знаменитый музей. Но штатных реставраторов было немного.

Обычно музеи заключали короткие контракты с реставраторами-фрилансерами только по необходимости, поэтому сам факт наличия постоянной должности реставратора уже означал, что галерея крупная и солидная.

Но как бы хорош ни был музей Кадорсини, решение переехать из Флоренции в Венецию далось Тоджину нелегко.

Он искренне надеялся, что сможет поладить с немногочисленными реставраторами и многому у них научиться.

— Ты из Уффици, да? Видела твоё портфолио. Просто улёт! Надеюсь, сработаемся!

В первый рабочий день Джемма энергично протянула руку для рукопожатия и, едва Тоджин коснулся её ладони, резко притянула его к себе.

Он не успел понять, что происходит, как её щека коснулась его щеки, и возле самого уха раздался звонкий чмок. Обычный итальянский поцелуй в щёку. Конечно, в рабочих условиях это была довольно неформальная манера приветствия, но, возможно, это означало, что Джемма готова принять его тепло и непринуждённо.

— Да, спасибо. Буду рад поработать вместе.

Ответил он.

Ничего странного. Просто два лёгких поцелуя и пара добрых слов.

— А ты симпатичный!

Неожиданно воскликнула Джемма.

Тоджин даже представить не мог, что такая безобидная похвала вызовет столь бурную реакцию у её поклонника. Абсолютно никто не мог этого предвидеть.

— А разве азиаты тоже целуются в щёку?

Слова прозвучали грубо и резко. Их адресовал ему менеджер Лоренцо — тип с залысиной. Сволочь лысеющая.

— У меня на родине так не делают. Я просто подумал, здесь…

— Что? Не понимаю ни слова, у тебя произношение странное.

Не дослушав объяснения, Лоренцо развернулся и ушёл обратно на своё место.

— Ах… 

Вздохнул Тоджин.

Щёки мгновенно вспыхнули от стыда. Ничего приятного в том, чтобы услышать критику своего произношения на новом рабочем месте, не было. Джемма тихо пробормотала:

— Он что, совсем больной?

И плечи Лоренцо слегка вздрогнули. Именно с этого момента Тоджин и стал объектом его откровенной неприязни.

— Моя специализация и область реставрации — это масляная живопись…

— И что?

— Просто Джемма сказала, что она занимается восточной живописью, и я подумал…

— Джемма сказала?

Тоджин слегка кивнул, и Лоренцо мгновенно вскинул на него свои выпученные глаза.

— Разве вам обязательно болтать во время работы?

— Нет, мы совсем не болтали, я просто хотел объяснить…

— Менеджер здесь я, а не Джемма. Ты ведь кореец, разве нет? Всякие там азиатские штучки — это же по твоей части.

— Нет, это не совсем…

Тихо попытался возразить Тоджин.

Людей, не способных отличить Корею от Китая и Японии, в Европе хватало с избытком, и удивляться тут было нечему. Тоджин привык пропускать это мимо ушей и не обращать внимания, но нынешняя ситуация выходила за рамки простого недоразумения.

Раз он азиат, то должен интуитивно разбираться в восточной живописи? Абсурд. Всю жизнь он занимался исключительно реставрацией маслянных картин — с чего вдруг он должен знать, как обращаться с тончайшей рисовой бумагой? Разве навыки и знания приходят по наследству вместе с местом рождения?

— Послушайте, я ведь...

— Не умеешь — научишься. Это срочное поручение.

— Лоренцо, вы серьёзно?

Не выдержала Джемма.

Однако её вмешательство лишь усугубило ситуацию. Стоило ей встать на защиту Тоджина, как лоб Лоренцо тут же пошёл буграми от раздражения.

— Джемма, даже не думай ему помогать. Ты прекрасно знаешь, что у нас не хватает людей.

— А когда их в реставрационном отделе было достаточно?!

Тоджину было приятно, что Джемма вступилась за него, но это никак не облегчало его положения. Он торопливо посмотрел на неё и отрицательно мотнул головой, но было уже поздно.

Дальше начался настоящий кошмар: просьбы, уговоры, жалобы, протесты и тщетные попытки что-то доказать.

На проклятого лысеющего расиста ничто не действовало. Итальянца, одновременно погрязшего в любви и ревности, нельзя было вразумить никакими доводами.

Поначалу Тоджин старался держаться от Джеммы подальше. Каждый раз, когда она пыталась о нём позаботиться, Лоренцо психовал, и после этого Тоджину прилетали задания исключительно по восточной живописи.

Он был не дурак и сразу понял, откуда ветер дует. Из-за ревности Лоренцо рабочий процесс превратился в ад.

И вот недавно Джемма сунула ему приглашение на закрытую вечеринку.

— Сходим повеселиться и запостим фотки. Пусть позлится.

— Что?

— Этот лысый козёл постоянно следит за моими соцсетями. Пусть увидит и бесится. Заодно отдохнёшь.

Тоджин не сразу понял, о чём речь, но постепенно до него дошло. Джемма не просто извинялась за идиота-менеджера — она пыталась хоть как-то помочь.

Если бы Лоренцо не так сильно доставал его, Тоджин ни за что не пошёл бы на такое. Но теперь ему стало всё равно. План был прост: сходить на закрытую вечеринку, повеселиться как следует, а затем выложить совместные селфи, чтобы Лоренцо захлебнулся от собственной желчи. Пусть увидит и позлится от души.

«Пусть понервничает, скотина».

Подумал Тоджин с едва заметной улыбкой.

— Ты хочешь, чтобы я перебрался туда? Но как? Переплыть, что ли?

Главной проблемой внезапно оказался не Лоренцо, а карта. Место вечеринки было прямо за каналом, буквально рукой подать, вот только моста поблизости не наблюдалось. Тоджину пришлось искать переход через воду и одновременно с этим отвечать на сообщения Джеммы.

 [Я почти на месте.]

Написал он, наконец отыскав путь, но тут же получил сообщение от Джеммы:

[Где?]

Тоджин отправил короткое сообщение:

[Пытаюсь обойти канал, заходи без меня.]

Ответ от Джеммы пришёл мгновенно:

[Да ладно, не торопись. Без тебя не начнём.]

Из-за карнавальных толп Венеция казалась лабиринтом, и Тоджин был вынужден сделать внушительный крюк, чтобы пересечь канал. Когда он наконец добрался до места, прошло уже двадцать минут с последнего сообщения.

Оказавшись внутри, Тоджин первым делом схватился за телефон:

[Я тут. Джемма, во что ты одета?]

Пока он ждал ответа, оглядывая помещение, его дыхание сбилось.

Это оказалась не просто вечеринка. А словно кто-то открыл дверь в прошлое, в эпоху барочного великолепия. Свет сотен свечей мягко лился из огромных хрустальных люстр, отражаясь в позолоте и зеркалах. Женщины с белоснежными париками, уложенными в замысловатые, высокие причёски, и в платьях такой невероятной ширины, будто под их юбками прятался целый мир, легко скользили по залу. Откуда-то из глубины звучала живая музыка — оркестр, одетый в костюмы той же эпохи, играл что-то нежное, волнующе-праздничное.

Каждая деталь здесь буквально кричала о роскоши и праздности. В полумраке, создаваемом свечами, можно было с лёгкостью спрятать своё смущение и открыто наслаждаться атмосферой. Отовсюду доносились смех, весёлые разговоры и приглашения к танцу.

Это был совершенно иной мир — сверкающий и недосягаемый.

«С ума сойти!»

В растерянности он перехватил официанта и взял с подноса первый попавшийся бокал, сразу сделав большой глоток. Сладко, терпко, обжигающе. Тоджин всё никак не мог поверить, что это происходит с ним по-настоящему.

Оповещение о сообщении отвлекло его:

[Я рядом с баром в холле.]

Тоджина слегка покачивало от выпитого, он потерял счёт бокалам, но бара не видел. Он сощурился, пытаясь разглядеть указанный холл, но тщетно. Ещё пара глотков алкоголя, и только потом до него дошло, что здесь больше одного бара.

«Отлично. И куда теперь идти?»

Растерянно подумал он, вливая в себя уже неизвестно какой по счёту бокал.

Тоджин осторожно пробирался сквозь толпу, стараясь держаться незаметно и избегая соблазна сократить путь через танцующих в центре зала. Ему то и дело приходилось мягко отталкивать игривые руки, норовившие схватить его за пояс или рукав. Стоило ему преодолеть одну волну людей, как тут же появлялась следующая, будто он угодил в бесконечный лабиринт из масок и праздничных костюмов.

Один зал сменялся другим, и везде царила одинаковая атмосфера — шум, веселье и танцы. Залаченные парики, высоченные причёски, маски, за которыми невозможно разобрать лиц. Всё мельтешило, растворяясь в алкогольном тумане. Найти Джемму среди этих людей было практически невыполнимой задачей.

«Ой, я разве уже не проходил здесь?»

Промелькнуло в голове у Тоджина.

Наконец он заметил лестницу, ведущую наверх. Обычно проход туда был закрыт, судя по красной бархатной ленте, валяющейся на ступенях, но сейчас преграды не было.

«Может, она наверху?»

Тоджин, с трудом сфокусировавшись на экране телефона, кое-как набрал сообщение:

[Джемма, ты наверху?]

Всё вокруг казалось нечётким, ускользающим.

Ответа не последовало.

Тоджин с сомнением посмотрел на лестницу. Внимание привлекла красная верёвка, которая явно должна была преграждать путь.

— И правда можно подниматься?

Спросил он вслух сам себя.

Но пока он задумчиво стоял у лестницы, за спиной внезапно прозвучал чей-то низкий, глубокий голос:

— Думаете подняться наверх?

Тоджин резко обернулся. Перед ним стоял высокий, невероятно элегантный мужчина. Белоснежная рубашка, идеально сидящий тёмный жилет, роскошный сюртук, широкий треугольный головной убор, закрывающий часть лица, и маска, скрывающая все черты, кроме чувственной линии губ. Его внешний вид идеально подошёл бы для роли кавалера самой Марии-Антуанетты.

«Какой высокий».

Отметил про себя Тоджин. Сам он был ростом 178 сантиметров, и ему приходилось задирать голову вверх, а значит, незнакомец был выше его не меньше, чем на 10 сантиметров.

Тёмная, промозглая венецианская зима словно исчезла — сейчас перед взглядом Тоджина были только ярко-зелёные глаза незнакомца, мерцающие, словно отражая летнее солнце. На миг он даже забыл, где находится.

— Так вы хотите подняться наверх один?

Вновь прозвучал низкий голос.

Было непонятно, действительно ли у мужчины такой глубокий тембр или он звучал приглушённо из-за маски.

— Да, я один.

Ответил Тоджин, наконец, придя в себя.

— Может, поднимемся вместе?

— Ах…

Лестница выглядела длинной и крутой, и предложение незнакомца прозвучало кстати. В конце концов, лучше подняться наверх с кем-то, чем в одиночку взбираться по этим ступеням, задыхаясь от усталости.

Тоджин подумал, что ничего плохого в компании нет. А если возникнут неприятности, будет гораздо спокойнее иметь рядом кого-то ещё.

Однако в голосе мужчины вдруг мелькнула странная нота неуверенности — так, словно он сам сомневался в своём же предложении. Удивлённый, Тоджин поднял голову и внимательно посмотрел на него.

«Интересно, почему?»

Тоджин машинально кивнул, соглашаясь, но всё ещё пытался понять, не сказал ли он чего-то лишнего. Вроде бы обычный разговор, пара нейтральных фраз, однако в голосе мужчины было что-то неопределённое и настораживающее. Тоджин попытался убедить себя, что это ему просто кажется.

Ступени лестницы оказались высокими и неудобными, и он уже собирался мысленно пожаловаться на отсутствие лифта или хотя бы какого-то подъёмника, когда из глубины зала к ним с лязгом приблизилась фигура в металлических доспехах. Учитывая, что на нём был тяжёлый костюм и в руке металлическое копьё, человек двигался неожиданно быстро.

— Эй, господа, предъявите ваши билеты.

Раздалось приглушённое эхо из-под шлема.

Тоджин уже полез было в карман за билетом, как незнакомец рядом с ним опередил его и уверенно показал свой. Человек в доспехах, глядя сквозь узкие щели шлема так, что сложно было понять, видит ли он вообще что-то, бегло осмотрел билет и одобрительно кивнул.

— Можете идти.

Билет незнакомца был какой-то необычной формы, совсем не похожей на билет Тоджина.

«Может, у него VIP-пропуск?»

Едва он задумался об этом, как забыл обо всём сразу: мужчина повернулся и жестом предложил ему подняться первым.

— Если нужно, держитесь за меня.

— Что?

Переспросил растерянный Тоджин, подняв взгляд. Он неуверенно взглянул на белоснежную маску незнакомца, подумав, что, возможно, ослышался, и поспешно отвёл глаза. Рука мужчины была протянута вперёд, будто предлагая ему опору.

Ступени хоть и оказались крутыми, но не настолько узкими, чтобы нуждаться в поддержке. Тем не менее незнакомец по какой-то причине приблизился ещё ближе и шёл теперь бок о бок с Тоджином.

Вдруг из-под маски раздался звук, похожий на тихий смех.

— Почему вы смеётесь?

Не удержавшись, спросил Тоджин.

— Просто забавно.

Последовал неспешный ответ, снова с едва уловимой усмешкой.

— Что именно?

— Ничего особенного.

Тоджин почувствовал себя неловко. Из-за того, что лица мужчины не было видно, казалось, будто его собеседник насмехается над ним.

«Может, я что-то неправильно сказал? Неужели я так плохо говорю на итальянском?»

Промелькнуло в голове.

Произношение у него, конечно, было не идеальное, но время, когда он переживал по поводу этого, давно прошло. Тоджин незаметно взглянул на мужчину в маске.

Тот смотрел прямо на него. Нет, не в глаза. Взгляд был чуть ниже — словно что-то привлекло его внимание на щеке Тоджина. Подобные взгляды были для него не в новинку. Не прошло и секунды, как рука в белой перчатке медленно потянулась к его лицу и осторожно коснулась подбородка, слегка приподнимая его.

— У вас тут на щеке…

— Это родинка.

Поспешно ответил Тоджин.

Но мужчина уже успел осторожно провести пальцем по его щеке, прежде чем Тоджин смог его остановить. Родинка была небольшой и лучше заметна в профиль, и всё же периодически находились те, кто так настойчиво стремился её потрогать.

Пальцы тут же элегантно соскользнули, словно хозяин руки только что осознал, что повёл себя невежливо.

— Простите за мою бестактность.

— Если понимаете, что это некрасиво, лучше впредь так не делать.

Спокойно ответил Тоджин, потирая щёку.

В ответ он ожидал услышать хотя бы краткое «понял» или «извините». Но мужчина молчал. Ни смущения, ни извинения — лишь гладкая белая поверхность маски и сверкающие зелёные глаза, смотрящие прямо на него. Тоджин вдруг встретился с этим пристальным, изучающим взглядом.

— Вам нравится носить маску?

Неожиданно спросил незнакомец.

— Сказали же, что без неё не пускают. Всё-таки карнавал.

— А вам не любопытно, как я выгляжу без неё?

Вопрос мужчины был совершенно неуместен и настолько внезапен, что Тоджин растерялся. Всего несколько фраз, короткий подъём по лестнице — и вот уже мужчина ведёт себя так, словно между ними возникла какая-то особая связь.

«А почему меня вообще должно это волновать?»

Тоджин родился и вырос в Сеуле, городе, где лишний интерес незнакомцев чаще вызывал тревогу, нежели симпатию. Даже спустя несколько лет жизни в Италии, он никак не мог привыкнуть к столь бесцеремонной открытости итальянцев.

Хорошо ещё, что маска скрывала его недоумённое выражение лица, ясно выражавшее «не знаю, о чём ты думаешь, но твоя внешность меня совсем не интересует».

— Или для вас подобное не имеет значения?

— Нет…а что, вам-то интересно, как выгляжу я?

— Немного.

— Почему?

— Потому что мы поднимаемся наверх вместе.

Произнёс мужчина так, словно это объясняло всё на свете.

«И что теперь?»

Ответ был настолько нелепо романтичным, что Тоджин даже замер от удивления. Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но снова сомкнул его, решив, что слова здесь бессмысленны.

Но и на этот жест последовала очередная реплика незнакомца:

— У вас пухлые губы.

— Я в курсе, спасибо. Всё-таки это мои губы.

— Они притягивают взгляд.

Диалог приобретал абсурдный оттенок. Чтобы не выпалить грубое «Простите, и что мне с этим делать?», Тоджин крепко стиснул зубы.

Казалось, мужчина просто не мог жить, не перечислив вслух каждую особенность его внешности. Тоджин уже жалел, что вообще согласился подняться наверх вместе с ним.

Схватившись за перила, он ускорил шаг, почти бегом преодолевая оставшиеся ступени. Сделать это было нелегко — алкоголь всё ещё кружил голову.

Наверху оказался длинный коридор, в конце которого располагался просторный бар и несколько дверей. Задумавшись, за какой из них может быть Джемма, Тоджин вдруг услышал голос мужчины:

— Может, принести вам что-нибудь выпить? Любите беллини?

* Беллини — алкогольный коктейль, изобретённый в Венеции. Представляет собой смесь игристого вина и персикового пюре.

— Да.

Коротко ответил он.

В конце концов, не было причин отказываться от бесплатного напитка. Пока мужчина направлялся к барной стойке, Тоджин двинулся к ближайшей двери.

— Найти Джемму, сфотографироваться, пойти домой.

Он механически пробормотал свои задачи и толкнул массивную тяжёлую дверь.

— А?

Тоджин застыл на месте.

Если попытаться описать увиденное...это был в точности один из знаменитых сюжетов Иеронима Босха.

«Сад земных наслаждений».

Под ослепительным светом хрустальной люстры в золотом зале первым, что приковало к себе его взгляд, были...ягодицы.

Да, чьи-то ослепительно белые ягодицы.

Причём не одни, а десятки!

Он постепенно осознал, что все вокруг обнажены. Что тела переплетаются, скользят друг по другу, изучая каждый изгиб ладонями и языками. Единственной деталью, скрывавшей хоть что-то, были маски.

— Иди сюда, зефирка!

Те, кто оказался ближе к двери, тяжело дыша, потянулись к нему, не разрывая тесного переплетения своих тел.