Онлайн чтение книги Масло на холсте Oil on canvas
1 - 15

С Лукой они не обсудили всё до конца. После исполнения завещания сюда, скорее всего, заявятся люди — с претензиями, с вопросами.

И если вдруг окажется, что Тоджин каким-то образом замешан в происходящем — неизвестно, во что это всё выльется.

Нет, лучше сделать вид, будто студия закрыта. Люди всё равно, похоже, так и думали.

Он рассчитывал, что если выставить внизу пару работ, которые выглядят ценными, а наверху оставить только покрытые тканью копии, то студия вполне может сойти за давно заброшенное помещение.

Тоджин аккуратно разложил лестницу, снял несколько картин и отнёс их на нижний этаж. Отключил охранную систему. Все новые реставрационные материалы, что мог унести, сложил в сумку. Остальное спрятал под большим пыльным покрывалом в углу.

Затем накрыл поддельные холсты и фрески тканью, которую заранее обвалял в пыли. Теперь помещение выглядело так, будто туда не заглядывали уже много лет — как старая мансарда, о которой забыли.

— Похоже на правду.

Пробормотал он.

Создать иллюзию запущенности для реставратора, который годами работает с пыльными полотнами, — дело не такое уж и сложное.

Он отодвинул стол к стене и окинул взглядом результат.

— Уф…

Бессильный выдох.

Он сделал всё, что мог — и всё равно чувствовал, как внутри растёт тревога.

«Лука Орсини…»

В нём настораживала эта странная смесь: показная доброжелательность и внезапные вспышки хищного расчёта — словно он играл роль, которую давно выучил наизусть.

Тоджин чувствовал себя пешкой, которую могут выкинуть за ненадобностью в любой момент. И хотя это объясняло часть его поступков…оправдывало ли?

— И что теперь, а?

Пробормотал он.

Куски холста. Вот что не давало покоя.

Он надел перчатки и достал из кармана два самых больших фрагмента. После того как они упали на пол, он так и спрятал их — просто сунул в карман. Словно украл.

И теперь, даже если Лука попытается восстановить расположение фрагментов, в холсте всё равно останется зияющая пустота.

— Ну…если это оригинал, я просто продолжу реставрацию. А если подделка — выброшу, и всё.

Он пытался себя убедить. Но всё равно было не по себе. Обернул фрагменты в ткань и вложил в тонкую папку.

«Страховка. Просто страховка».

Тоджин оправдывал так себя, пока заканчивал уборку.

Он не знал, удастся ли вернуться сюда снова, но за последние несколько недель у него была редкая возможность — поработать в студии, где творила сама Мариса. И это уже само по себе событие.

Спустился вниз — просто потому, что было жаль уходить так сразу. Потрогал несколько вещей, задержался у калейдоскопа, который особенно ему нравился.

Раздался звук.

Он сразу понял, что это: скрежет, будто кто-то неумело поворачивает ключ в тугом замке.

«Это не Лука Орсини…»

Ведь тот появлялся иначе, не вот так. Тоджин подошёл к окну и осторожно выглянул вниз.

«Кто это?»

Мужчина. Он не мог разглядеть его чётко, но заметил тёмно-золотистые волосы. Незнакомец яростно дёргал дверь, будто собирался её выломать.

Каждый резкий звук отдавался в груди.

«Если он войдёт…»

Страх парализовал. Тоджин застыл, уставившись вниз.

«Чёрт!»

На мгновение ему показалось, что незнакомец поднял голову и встретился с ним взглядом. Тоджин резко пригнулся. Он не был уверен — видел его тот человек или нет. Но это уже не имело значения. Ему нельзя оставаться здесь ни на минуту дольше.

Тихо, стараясь не издавать ни звука, он начал спускаться. Шум за дверью продолжался, замок дрожал, но пока ещё держался. Тоджин направился к саду на нулевом этаже. Туда он спускался всего один раз — когда брал лестницу из кладовой.

«Точно. Там невысокое ограждение».

Тогда, в первый раз, он ещё подумал:

«Не боятся ли тут воров? Ведь можно легко забраться внутрь».

Теперь, быстро поставив один на другой ящики с инструментами возле кладовой и встав на них, Тоджин, наконец, понял, почему стена была такой низкой.

Высокой ей быть и не нужно.

Сразу за ней начинался канал.

«Чёрт!»

С другой стороны стены, на краю, он увидел короткий деревянный причал, соединённый с домом.

«Если есть причал — должна быть и дверь…»

Но, похоже, ею давно не пользовались. Изнутри сада дверь была не видна. А даже если бы она и была — искать её сейчас он не мог. Слишком долго.

«Просто перелезть?»

Он слышал, что в жилых районах каналы не настолько глубокие, чтобы в них можно было утонуть. Часто они такие узкие, что с трудом могут разойтись две моторные лодки. К счастью, именно такой канал располагался рядом с домом Марисы Орсини.

Но у него была другая проблема.

В его сумке — целая подборка реставрационных инструментов. И фрагменты холста.

«Если всё промокнет…»

Инструменты можно купить заново. Но холст…

Если тот самый фрагмент «Игры воды» намокнет — это будет только его вина. Только его ответственность.

«Что делать?»

Внизу, прямо под стеной, на противоположной стороне канала, он увидел пришвартованную лодку.

«Смогу ли я прыгнуть и добраться до той лодки?»

Сверху лодку закрывал брезент, но расстояние казалось преодолимым. Шанс был. Пусть и не стопроцентный — но хоть какой-то.

Тоджин обернулся.

Темно, но через приоткрытую дверь тонкой полоской пробивался белый свет.

И — скрип.

Кажется, кто-то открыл дверь.

Медлить нельзя.

Он прижал к груди сумку и закусил губу. Задержал дыхание и прыгнул со стены.

— Ах!

Мгновение в воздухе, и подошвы коснулись гладкого покрытия брезента.

«Пронесло!»

Он рано обрадовался. Нога резко ушла вбок. Лодыжка болезненно подвернулась.

Тоджин едва удержался на ногах, испытывая ужас. А если повредит холст? Если испортит работу великого мастера?

Но с неожиданной ловкостью, какой раньше за собой не замечал, он метнул сумку на сушу. Сам, немного пошатываясь, смог поймать равновесие и не упал.

— Ай…

Лодыжка болела. Но всё это мелочи.

«Ух. Хорошо, что рядом не оказалось прохожих…»

Со стороны он выглядел как самый настоящий беглый вор.

Схватив сумку, Тоджин скрылся прочь, не оглядываясь.

По пути домой он останавливался почти в каждом переулке, ведущем к большой площади, чтобы взглянуть на развешанные объявления.

У Венеции была своя, немного провинциальная сторона — это в том числе проявлялось в традиции размещать некрологи на стенах.

[Элеонора Орсини.]

Некролог синьоры.

По словам Луки, с момента её смерти прошло меньше суток. Но, видимо, благодаря её имени весть разлетелась быстро.

На фотографии синьора выглядела чуть сердитой. Почти как женщина на картине.

«Она правда умерла».

Тоджину почему-то не верилось. Ещё совсем недавно она торопила его с реставрацией. Да, выглядела немного уставшей, но не более.

Погрузиться в мысли он не успел — в сумке завибрировал телефон. Джемма.

— Тоин, ты в порядке? Почему не отвечаешь?

— А…да, всё нормально.

— Я волновалась. Ты же говорил, что плохо себя чувствуешь. Извини, что утром не ответила, но ты тоже пропал. Я подумала, что ты свалился без сознания где-нибудь.

— Я просто спал.

Он действительно весь день не заглядывал в телефон — даже после того, как с утра отправил сообщение об отсутствии.

Открыв список вызовов и сообщений, он увидел несколько пропущенных звонков от Анджело и Джеммы, а также сообщение от неё.

Даже друзья из Флоренции писали — все говорили о смерти синьоры.

— Ты уже слышал?

Спросила Джемма.

— Что?

— Ну…о синьоре…

— А. Да, я только что видел некролог на улице.

— Понятно. Мы все собираемся завтра на похороны. Анджело просил передать. Всё произошло так внезапно, все немного в шоке. Ты сможешь прийти?

— Да. Смогу.

— Хорошо. Я пришлю тебе время и место. Не перенапрягайся.

Прочитав сообщение от Джеммы, Тоджин вернулся домой.

В ту ночь ему снился тяжёлый сон. Он точно не помнил подробностей — только ощущение: кто-то его преследовал.