Онлайн чтение книги Масло на холсте Oil on canvas
2 - 33

Корпус катера мягко рассекал ночное море, оставляя за собой ровную, серебристую кильватерную линию.

В кабине негромко звучала инструментальная музыка. Доносившийся с воды влажный запах был плотнее и солонее, чем днём. Тоджин поёрзал, устраиваясь поудобнее.

«Вот уж не думал, что доведётся лежать на палубе моторной лодки…»

На свежем воздухе, глядя на звёзды.

Поначалу он напрягался — стоило Луке немного прибавить газу, и казалось, что его может просто сдуть за борт. Но страх довольно быстро сменился ощущением полёта.

Укутанный в плед, который ему протянул Лука, он смотрел вверх, в тёмное небо.

Мысли вернулись к недавнему разговору.

— Ложитесь здесь.

Предложил Лука.

— Простите?

Не сразу понял Тоджин.

— Я говорю, ложитесь.

— Зачем? Чтобы сбросить меня за борт?

— Не упадёте. Вам понравится. Гарантирую.

— Что именно мне должно понравиться?

Насторожился он.

На губах Луки появилась кривая усмешка. Взгляд — насмешливо-презрительный, как будто вопрос до смешного глуп. А вот Тоджину стало обидно.

«Мы с ним договорились о правилах поведения, он же сам говорил, руки, губы, языки — ничего нельзя! А теперь вдруг велит лечь…это странно».

Парень уставился на лодку, медленно покачивающуюся на волнах. Лука тем временем снова протянул руку:

— Знаю, вы мне не доверяете, но у меня нет дурных намерений.

Он угадал, что Тоджин ему не верит. В этом-то и было самое раздражающее — знал, и всё равно продолжал.

Подозрения не исчезли, но Тоджин всё же взял протянутую руку. Он поднялся на палубу — и, сам не поняв как, оказался спиной на гладкой поверхности корпуса.

— Ух ты…

И хотя всё начиналось с недоверия, он не смог сдержать тихого восхищённого выдоха.

— Звёзды…просто потрясающе. И луна такая огромная.

Небо над головой — как густая тёмно-синяя ткань, усыпанная мельчайшими искрами. Чем дальше от берега уходила лодка, тем ярче оно становилось.

— Неплохо, правда?

— Всё так хорошо видно. И так много созвездий…

Заворожённо сказал Тоджин.

— Я подумал, вам понравится.

От этих слов Тоджин невольно прикусил губу — будто пытался сдержать странную, необъяснимую радость.

— Ещё и полнолуние.

«Луна сегодня невероятно яркая…»

Он уже собирался вновь отдаться восхищению, когда раздался спокойный голос Луки:

— Не могли бы вы включить фонарик? Приборы плохо видно, а мой телефон сел.

— А, да, конечно.

Даже при такой яркой луне различить мелкие детали непросто.

Тоджин начал подниматься, нащупывая в кармане телефон. Он оказался глубже, под связкой ключей. Ткань кармана натянулась, и парень, поморщившись, первым делом вытащил брелок с ключами.

— Осторожно!

— А?

Голос Луки прозвучал с опозданием. В темноте было не видно, но очередная волна резко качнула лодку — и в момент, когда Тоджин вставал, его тело пошатнулось и потеряло равновесие.

— А-а-а!

Вскрикнул он и в отчаянии резко взмахнул руками, боясь упасть в воду.

Лука перехватил его, сильно дёрнув на себя. Тоджин врезался носом прямо в его грудь.

«Пахнет…хорошо…»

Мысль, совершенно неуместная в такой момент.

— Вы в порядке?

Тоджин отстранился. Холодный пот пробежал по спине.

— Наверное...

Следом пришло осознание — в руке пусто.

«Нет…только не это!»

Кажется, ранее он слышал всплеск — будто что-то упало в воду.

Тоджин поспешно залез в карман брюк.

— Нет…их нет...

— Чего?

— Ключей.

С ошеломлённым лицом он смотрел на свою ладонь. Но, разумеется, ключи от этого не появлялись.

— Подождите, синьор Орсини. Остановите. Нет, назад, пожалуйста. Чуть назад, прошу.

— Если ключи упали в воду — они уже на дне.

Спокойно заметил Лука.

— Да, но…если вы немного вернётесь — вдруг они не сразу пошли ко дну. Прошу вас. Там...там ещё ключи от моей старой квартиры. Я их так и не вернул...

Пролепетал Тоджин как в полубреду.

«Срок аренды ещё не закончился, я до сих пор плачу за неё. А ключ, по словам хозяина, особенный, его нельзя дублировать — он мне постоянно об этом говорил. Всё пропало».

— Я всё понял, успокойтесь.

Голос Луки прозвучал низко и твёрдо, и, странное дело, в нём вдруг почувствовалась опора.

Тоджин сжался, наблюдая, как Лука разворачивает лодку.

Море, густое и чёрное, словно наложенные друг на друга слои туши, раскачивалось в темноте.

«Цвет у брелока броский — должно быть видно...»

Он уставился в воду, изо всех сил стараясь подавить тревогу. Бесконечная темнота морской глади не давала представления о расстоянии. Но вдруг — что-то мелькнуло.

Жёлтое.

— А!

Воскликнул Тоджин.

Уточка. Маленькая, ярко-жёлтая резиновая уточка для ванны покачивалась на воде.

Тоджин с силой похлопал Луку по руке:

— Вон там, видите? Вон та жёлтая…уточка!

— Уточка?

Переспросил Лука с сомнением.

Но Тоджин не ответил. Почему-то стало неловко.

«Ну и что, что он мне этот брелок подарил. Я что, не мог им пользоваться?»

К тому же — стоит признать — в этой ситуации брелок и правда оказался полезен.

Если бы не он, возможно, пришлось бы менять замок в двери.

Так что не было в этом ничего постыдного — пользоваться тем, что ему подарил Лука.

Никакой неловкости. Ни-ка-кой.

⠀

Только почему-то пересохли губы.

— Сейчас выключу мотор. Лодка тормошит воду, и уточку уносит дальше.

Сказал Лука, аккуратно направляя катер ближе к резиновому спасителю.

Визуально расстояние казалось небольшим, но Тоджину всё равно не хватало буквально десяти сантиметров, чтобы дотянуться.

Море выглядело тихим, но и оно жило — мелкие волны лениво толкали жёлтую уточку прочь, пока Тоджин, вытянув руку, тщетно тянулся за ней.

И тогда он услышал:

— Подождите.

Крупная рука мягко коснулась груди Тоджина.

Сдержанно, без спешки, с тем безупречным изяществом, которое, казалось, привито Луке с детства, он просто вытянул руку и легко поднял из воды брелок.

— Спа…спасибо!

Выдохнул Тоджин. Со всей искренностью.

Бывший хозяин квартиры раз за разом твердил: ключи не дублируются, сложная форма, не теряйте, если что — менять весь замок и ключи у всех соседей. Одна мысль об этом вызывала головную боль.

Он уже протянул руки, чтобы забрать связку. Но Лука не отдал.

— У Тоджина, оказывается, такой вкус.

Заметил он и, словно ювелир, стал крутить уточку в пальцах, подставляя её под свет луны.

— В целом…не такой уж плохой.

Со стороны это звучало странно — такие слова о брелоке, который он сам же и подарил.

— Вы это серьёзно?

Недоверчиво спросил Тоджин.

— Конечно.

Без тени сомнений ответил Лука.

Он опустил связку ключей прямо на раскрытую ладонь Тоджина. Тот поспешно сжал кулак, пряча добытое.

«Что с ним не так, а?»

И всё же…в темноте было уютно. Хотя бы потому, что в ней не видно, как горят уши.

— Может, отдохнём немного?

Предложил Лука.

— М?

— Давно не водил катер. Устал немного. И, в конце концов, я тоже хочу взглянуть на эти великолепные звёзды.

Ответа он не ждал. Просто взял плед, отложенный в сторону, и улёгся на то место, где только что лежал Тоджин.

— Ну…как скажете.

Если человек, единственный умеющий управлять лодкой, говорит, что устал — спорить бессмысленно.

Тоджин устроился ближе к рулю. И всё же взгляд всё время ускользал к высокому носу Луки.

«Даже лёжа выглядит сногсшибательно…»

Простая, честная мысль.

Опираясь на локти, Лука смотрел вверх. Силуэт казался чертовски выразительным.

А его лицо, освещённое приглушённым лунным светом, вдруг показалось Тоджину поразительно хрупким.

Светлые, густые ресницы. Глаза, которые в темноте отдавали мягкой зеленью. Скулы — как будто всегда прохладные на ощупь.

Лицо, слишком кинематографичное, чтобы являться настоящим, отвернулось в сторону моря.

— Сейчас море как раз похоже на картину маслом.

Голос Луки — бархатистый, приятный — сливался с мягким шорохом воды.

Вроде не сказал ничего особенного, но у Тоджина перехватило дыхание.

Он промолчал, просто перевёл взгляд туда, куда всматривался Лука.

«Свет луны разбивается о пугающе чёрную гладь моря. Волны ложатся слоями, будто кто-то проводил по ним кистью снова и снова. Как и сказал Лука Орсини, ночное море похоже на грубо написанную масляную картину».

Тоджин уже собирался сказать, что думает аналогичным образом, как вдруг Лука приподнял подбородок и спросил:

— Вы ведь тоже так считаете, да?

«Что это такое? Почему вдруг сердце так бьётся?»

То ли от самой атмосферы, то ли от этого слишком выразительного лица — а может, и вправду, как говорила синьора Лёнг, он просто попал под чары этих странных, неестественно ярких глаз. Сердце забилось так сильно, что Тоджин машинально стиснул челюсть. Будто кто-то поджёг фитиль — и пламя моментально распространилось вглубь, прожигая изнутри. Он с трудом сглотнул и моргнул, не понимая, что именно с ним происходит.

— М?

— А…да. Правда. Очень.

Неуклюжий, сбивчивый ответ. Лука приподнял уголки губ, и от этой малейшей усмешки Тоджин почувствовал, как под ложечкой кольнуло.

Он резко отвёл взгляд и чуть повернулся в сторону.

«Опасно! Нельзя больше смотреть на это лицо…тело начинает реагировать...»

— Эм…здесь так…похоже на море.

«Ты с ума сошёл, Пэ Тоджин? Это и есть море. Что ты вообще несёшь?»

— Бухта же.

Голос был спокойным, без намёка на насмешку. Никаких колких замечаний. Ни одного из тех поддразниваний, к которым Тоджин уже морально подготовился.

А ведь он надеялся на шутку. Хотел услышать издёвку и вернуться в привычное русло: спрятаться за раздражением, за колкостью, за безопасной дистанцией.

Но Лука просто подтвердил очевидное. И этого оказалось достаточно, чтобы Тоджин почувствовал, как ещё глубже тонет.

Он уставился на чёрную гладь моря.

«Я правда это сказал?»

Стыд стал почти физическим. Парень сжал кулаки на коленях и попытался вдохнуть полной грудью.

Молчание между ними, казалось зловеще громким.

— Вы не боитесь?

— Моря?

Переспросил Лука.

Его голос по-прежнему звучал мягко и спокойно, но теперь в нём слышалась заминка, словно он действительно обдумывал вопрос.

Тоджин внимательно наблюдал за ним, а Лука тем временем устремил взор куда-то в сторону, на горизонт, где чёрная, будто тушью залитая, вода едва колыхалась под светом звёзд.

— Конечно.

Ответ оказался неожиданным.

Тоджин быстро повернул к нему голову. Лука не улыбался. Впервые за весь вечер.

— Но ведь то, что страшно, не значит, что от этого можно убежать.

— Прямо сейчас — кругом только вода, и ночь такая тёмная…

— Ночь, кругом вода — разве не тихо и спокойно?

Лука произносил это не просто так — похоже, действительно так считал.

Несмотря на утончённые манеры и кажущееся спокойствие, в голосе и движениях почти всегда ощущалось напряжение. Его глаза, линия подбородка — всё выдавало сдержанную собранность. Но сейчас, когда он говорил, что ночное море приносит спокойствие, его лицо впервые казалось расслабленным. Словно с него спала маска.

Лука и при дневном свете казался ослепительно красивым — потому и его чуть застывшее выражение не воспринималось как недостаток. Эта сосредоточенность, лёгкая отстранённость, возможно, и были ему нужны — для защиты.

«Постоянно на виду у всех — не позавидуешь…»

Жизнь человека, к которому прикованы взгляды, утомительна. И всё-таки, даже здесь — в темноте, в тишине, Лука выглядел не испуганным, а по-настоящему расслабленным.

Тоджин украдкой на него посмотрел. Лука в этом спокойствии — выглядел как-то…

— Тоджин, вы когда-нибудь плавали ночью?

— Простите?

Неожиданный вопрос застал Тоджина врасплох — глаза его округлились.

— Ночной заплыв.

Пояснил Лука.

Тоджин коротко выдохнул:

— Я же говорил…я не умею плавать.

— Даже просто держаться на воде не можете?

Он покачал головой. Разве что с доской или в спасательном жилете. В целом, с водой у него так себе отношения.

Лука тихо рассмеялся.

— Здесь не так уж глубоко. Если захотите, могу научить.

— Сейчас?

— Если вы этого пожелаете.

— Э…нет, благодарю.

«Нет…посреди такого тёмного моря…да что вообще за мысли?»

Тоджин поспешно подыскал более весомое оправдание:

— Нет уж. У меня и плавок нет.

— Кто вообще ночью плавает в плавках?

— А как же иначе?

— Обычно ведь плавают совсем без всего.

— Ч-что? Кто вообще так делает?!

— Все.

«Правда, что ли, все? Если задуматься…здесь ведь никого нет, никто не увидит. Наверное, это имеет смысл. Но с Лукой? С Лукой Орсини?»

Он никак не мог в это поверить.

«Совсем без одежды?»

Мысленно он снова и снова натыкался на запретную картинку — и постепенно она становилась всё отчётливее.

Каждый раз, когда взгляд задерживался на Луке, внутри поднималась странная, щекочущая волна — тёплая и тревожная. В тот момент, когда этот изящный мужчина позволил себе чуть больше свободы, пересохшее горло и лёгкая сладость на языке стали отчётливее.

— Хотите, научу прямо сейчас? Полезно же уметь.

— Не, нет, я…нет, правда, не стоит.

— Почему?

Косой взгляд скользнул по телу, оставив ощущение, будто его обдало жаром. Мимолётный, но отчётливо физический отклик.

«Потому что я не хочу показываться голым. Мы ведь даже не в таких отношениях».

В голове всё объяснялось просто. Но из-за этого чёртова взгляда язык не поворачивался выдать ответ вслух. Лука чуть приподнял бровь.

— Из-за конфуцианства?

— Дело не в этом! Я просто…я…я человек с принципами, с нормами — цивилизованный человек, поэтому нельзя!

— Понял.

Ласково отозвался он и, чуть улыбнувшись, протянул руку.

Не успев отпрянуть, Тоджин почувствовал, как его прохладная ладонь скользнула по щеке — едва коснулась и сразу исчезла. Приятно, освежающе.

— Снова вспылили.

Заметил Лука как ни в чём не бывало.

И всё. Ничего особенного, а ответить Тоджин так и не смог — только уставился на него, растерянный.

«Стоило сказать, что из-за конфуцианства».

С досадой подумал он.

Какая бы нелепая ни была эта отговорка — не исключено, что именно она смогла бы остановить это лёгкое касание. Слишком мимолётно, чтобы всерьёз возразить, и слишком ощутимое, чтобы о нём не думать.

Будто именно через эту крошечную точку соприкосновения он оставил внутри него частицу себя.

— Тогда, может, в другой раз — когда Тоджин возьмёт с собой плавки.

— Да ну. Разве ещё когда-то будет такой случай?

— Сами ведь просили вас катать. Иногда.

Брошенное вскользь принадлежало тому, кто в полусознании боролся с морской болезнью. В таком состоянии и не то можно ляпнуть. Тоджин прикусил язык.

Пожалуй, ничего страшного не случится, если он ещё хоть раз увидит Луку таким, в этой атмосфере.