Онлайн чтение книги Масло на холсте Oil on canvas
2 - 34

Горизонт почти стёрся. Ночь смяла границу между небом и морем, и казалось, что они плывут где-то в открытом космосе. Тоджин и не заметил, как замолчал, но вдруг ощутил потребность сказать хоть что-то. Неловко прокашлялся, однако тишину нарушил не он, а Лука.

— Скучаете по рисованию?

— По рисованию? Почему вы спрашиваете?

— Многие реставраторы раньше сами писали. Вот я и подумал, вы тоже?

— Давным-давно…когда ещё находился в Корее. А вы, синьор Орсини?

— Что вы рисовали?

Он, прямо как раньше, отвечал вопросом на вопрос. Последнее время вроде бы перестал, но вот опять.

— Сначала ответьте на мой вопрос. Это ведь тоже часть нашего контракта, не забыли?

— Ах, точно.

Усмехнулся Лука. Но, кажется, не хотел, чтобы это было заметно: слегка прикрыл рот пальцами и сказал:

— Никогда не рисовал.

— Говорите так, будто ни разу в жизни не рисовали.

— Так и есть…ни разу.

— Как вообще можно ни разу в жизни не рисовать?

— Согласен. Так получилось.

— Теперь ваша очередь, Тоджин. Что вы рисовали?

Тоджин не был в восторге, но, зная, что Лука не любит говорить о себе, даже такая откровенность — уже много.

«Что рисовал? Да всякое. Просто…рисовал. Поступил в художественный, проучился год, а потом как-то без особого плана оказался в Италии».

Он продолжал смотреть в сторону смазанного горизонта, оттягивая момент.

«Если я отвечу, если разговор продолжится — Лука Орсини без труда доберётся до самого моего нутра».

— Вы собираетесь поехать в загородный дом в Доломитах?

— Пытаетесь уйти от ответа?

— Да. Научился у вас.

— А разве это не нарушает условия контракта?

— На меня это не распространяется. Если хотели, чтобы правило действовало в обе стороны, стоило сразу прописать это отдельным пунктом.

Тон был довольно дерзкий, но Лука лишь тихо ухмыльнулся. Он не стал настаивать. В этом человеке жила одна неожиданная черта — он знал, когда стоит отступить. И Тоджин не ошибся в своих ожиданиях.

— Да, думаю, придётся поехать на виллу в Доломитах. При таком раскладе. Вы бывали там?

— Нет. Только слышал, что это где-то рядом с Альпами.

— Пиво и молоко там хорошие, мясо и сыр — тоже лучше, чем здесь.

— Удивительно, вы только о еде и говорите.

— Что поделать. Всё-таки итальянскую натуру не скроешь. А ещё в Доломитах есть термальные источники. Да и прохладнее, чем у нас.

— Логично. Всё-таки горы. Сейчас там, наверное, холодно — зима ведь. Хотя, и тут уже не так морозно. Скоро весна.

— Весна пролетит, и сразу лето начнётся.

— Ну да, точно...

Тоджин осёкся, и лицо его помрачнело.

«Скоро лето, а там и Венецианская биеннале. Перед этим ещё будет аукцион. Что насчёт картины для него? «Игра воды» не готова. Я совсем не в том положении, чтобы вот так прохлаждаться...»

Он совсем забыл о делах.

Конечно, и поездка на Лидо, и вся эта лодочная прогулка — всё это имело отношение к реставрации. Но для картины в буквальном смысле он не сделал ничего. Сегодняшний день целиком потерян.

— Нам пора. Вы ведь уже отдохнули?

Тоджин быстро поднялся. Видимо, в его движениях Лука заметил спешку — он тоже встал, без возражений.

— Ну, хорошо.

Он не торопясь вернулся к своему месту и завёл мотор. Тоджин встал рядом, подсвечивая панель управления телефоном. Лука повернул ключ.

Один раз.

Потом второй.

И третий.

Дурное предчувствие охватило Тоджина. Даже после нескольких попыток ничего не происходило. Мотор молчал.

— Эм…синьор Орсини? Давайте выдвигаться…

— Тоджин.

Он не успел договорить, как Лука перебил его. В темноте глаза мужчины казались цвета маслины.

— Помните, я говорил, что давно не водил лодку?

— Да.

— Такое иногда случается, так что не пугайтесь слишком — просто слушайте.

Тоджин невольно выдохнул. Слова не сулили ничего хорошего.

Лука провёл рукой по своим роскошным платиновым волосам и спокойно сказал:

— Похоже, мотор заглох.

— Тогда…тогда заведите его ещё раз.

— Я пытался. Но, вероятно, сел аккумулятор.

С этими словами он тяжело вздохнул, и на его лице чётко отпечаталась усталость.

Тоджин, который знал о лодках меньше, чем о чём бы то ни было, всё понял по выражению его лица.

«Дрейфуем».

В его голове взвыла тревожная сирена.

Море до этого мнилось чарующим, теперь же выглядело не водой, а чем-то вязким и густым, как смола. Казалось, из чёрной бездны вот-вот выпрыгнет нечто и проглотит лодку целиком.

— Что теперь делать?

— Хм, не знаю.

В отличие от перепуганного Тоджина, Лука оставался совершенно спокоен.

«Значит, не так уж всё и плохо?»

Но может ли не быть плохо, если у тебя села батарея посреди моря? Выдержка Луки выходила за пределы здравого смысла. Или он просто знал, как с этим справиться? Лицо Тоджина чуть посветлело.

— Способ выбраться отсюда ведь есть, верно?

— Надо связаться со страховой или с кем-нибудь, кто сможет приехать сюда.

— Вы же говорили, что у вас телефон разрядился.

— У Тоджина ведь есть.

Тоджин проверил батарею. Чуть больше 10%. И сигнал слабый.

— У меня тоже батарея почти на нуле.

— Тогда стоит выключить фонарик. Надо беречь заряд.

— А если…если зарядить оттуда?

Он указал на панель.

— Батарея же села. Ничего не зарядится.

Теперь, когда он подумал об этом, и правда — ни музыки, ни света, даже прожектор выключился.

Тоджин глубоко вдохнул. Наверняка у Луки есть какой-то план. Он просто обязан быть.

Лука тем временем подошёл к заднему сиденью и приподнял его — под ним оказался ящик с крышкой, что открывалась вверх.

«Что он там ищет?»

Из-за широкой спины Луки ничего не было видно. Тоджин заговорил, обращаясь к нему со спины:

— Может…вызвать водное такси?

— Вы знаете наше точное местоположение? Сейчас не сезон, да и ночь на дворе — вряд ли кто-то среагирует и примчится. Или у вас есть номер частного такси?

Да он простой наёмный работник, и что ему делать в такси, которое сдирает по пятьдесят евро за раз? Тоджин покачал головой. Вряд ли Лука видел это, уткнувшись лицом в рундук.

Одна надежда отпала, но так просто сдаваться он не собирался.

— Даже если я не знаю, у секретаря синьора Орсини, возможно, есть такие контакты?

— Я не обязан наизусть помнить номер секретаря.

— А номер страховой компании, случайно, не знаете?

— Секретарь, думаю, знает.

— Ну тогда номер кого-то, кто мог бы нас забрать?

— О, наверное, секретарь.

— Ты сейчас...ой...то есть вы...забудьте…

— Простите?

— Нет, ничего.

«Ты издеваешься надо мной?!» 

Тоджин сдержался из последних сил, чтобы не выкрикнуть это вслух.

«Что за человек, а? Гордится тем, что ему никто не поможет? Раз уж у вас такой скверный характер, так хоть номер секретаря запомните!»

Тоджину оставалось только одно — попытаться дозвониться до едва ли не единственного своего знакомого здесь: Джеммы.

Из-за плохого сигнала или потому что та не брала трубку, звонок оборвался почти сразу. Набрал номер спасательной службы — результат тот же.

«Неужели мы действительно застряли здесь? И надолго это?»

Он был ошарашен. Течение медленно уносило лодку. А Лука держал себя в руках — будто бы происходящее касалось только Тоджина.

— Эм…синьор Орсини…

— Вот.

Лишь тогда Лука наконец обернулся. В руках два предмета: фонарь и деревянное весло.

— Выбирайте. Одно из двух.

— Это…весло?

Неуверенно пробормотал Тоджин.

— Умеете грести?

— Вы хотите сказать…мы поплывём на вёслах до Венеции?

Даже по кратчайшему маршруту моторная лодка шла довольно долго.

«Веслом? Через море? Это же не канал…»

Мысль казалась совершенно абсурдной. Но, возможно, лучше уж что-то предпринимать, чем просто сидеть.

— Я никогда раньше не делал такого. Нужно просто грести вперёд?

Судя по лицу Луки — не так уж и просто.

Он покрутил ручку на фонаре — и тот загорелся. Протянул Тоджину:

— Держите. Крутите, не переставая. Нужно, чтобы фонарь светил всё время. Если вдруг нас не заметит какое-нибудь судно и врежется — это будет действительно большая беда.

— Значит, греблю возьмёте на себя? Один?

— Размышляю, как будет лучше. Либо грести, сколько смогу, либо просто подождать до утра.

— До утра?

— Может, лучше не тратить силы зря. Просто переждать. А вы как думаете?

«Что я думаю?»

В голове стало пусто. Сама мысль о том, чтобы ждать здесь до утра — на этой чёрной воде, в темноте — приводила в ужас. Но и грести через море…это ведь тоже безумие.

— Подождём, и что потом?

— С утра тут, скорее всего, будут проходить водные автобусы. И такси днём. 

Он не слышал, что говорил Лука. Внимание приковал доносящийся откуда-то из темноты всплеск — слишком громкий.

Тоджин вцепился в перила.

— Думаю…стоит опустить якорь.

— Якорь?

— Если только вы не хотите ненароком добраться до Хорватии или Словении.

Уточнил Лука.

— В противном случае — стоит.

— Что?! Погодите! Подождите секундочку!

— Запас пресной воды достаточно, еда тоже есть. Я проверял — дня на два. Правда не смотрел, что там по срокам годности.

— А?

— В каком-то смысле это, конечно, ЧП. Но с другой стороны — можно считать и романтикой. Провести ночь в открытом море…вы же выпили средство от укачивания?

«Что он несёт, чёрт побери?!»

Хладнокровие, с каким Лука описывал происходящее, доводило Тоджина до полуобморочного состояния.

До рассвета — минимум семь–восемь часов.

«Что за чушь? До утра ведь минимум семь–восемь часов. И всё это время нам просто болтаться здесь, крутить фонарь и подвергать себя риску?»

Тоджин выдохнул.

«Нет. Нужно искать другой способ».

— А может, у вашего секретаря есть какие-нибудь соцсети?

— Откуда мне знать? Это ведь её личная жизнь.

— Имя хоть помните?

— Карла…а вот фамилию не знаю.

— Она что, новенькая?

— В этом году уже как пять лет вместе работаем, примерно.

На колкий вопрос Лука ответил с привычной невозмутимостью.

«Вот уж начальник так начальник. Фамилию не знает, номера не помнит, зато границы личной жизни бережёт, как телохранитель. Тоджина подмывало высказаться — и скрывать раздражение не было никакого желания».

— У вас и правда нет ни одного друга, которому можно позвонить в такой момент?

— Нет.

Даже язвительный тон, с которым он это спросил, не задел Луку. Тот ответил совершенно без эмоций, как на будничный вопрос. От этого Тоджину стало ещё обиднее.

— Мне, впрочем…всё равно. Я могу здесь остаться.

— Зато мне не всё равно!

Тут же откликнулся Тоджин.

— Не переживайте так сильно, представьте, что это просто кемпинг. Завтра, примерно к открытию Кадорсини, сразу свяжусь с музеем.

С формальной точки зрения звучало логично. Но легче от этого не становилось.

Тишина, казалось, вот-вот схлопнется вокруг этой беззащитной лодки. В море им никто не поможет. Даже безобидные волны вдруг почудились ему хищными.

— Тоджин, вам холодно?

— Нет…

Только услышав это, Тоджин понял, что дрожит — руки мелко тряслись. Поверх его пальцев легла ладонь Луки.

— Нет…

Раньше его рука была прохладной. Сейчас же ощутимо горячее его собственных.

Какая-то странная теплота. Простое прикосновение одновременно вызывало страх и облегчение, напряжение и расслабление, дрожь и зажатость. Всё в нём откликалось противоречивыми чувствами.

Человеческое тепло, которое успокаивало и сбивало с толку.

Тоджин прикусил губу.

— Почему вы…почему вы так со мной?

Это было больно. Слишком больно — настолько, что он сам не до конца понимал, почему.

— Что именно?

— Вам же не обязательно торчать тут столько времени. Вы ведь можете…сделать что угодно.

— Я?

— Да, синьор Орсини. Именно потому, что вы — это вы.

Повисла короткая тишина. Лука слегка наклонил голову. Ветер растрепал волосы, чёлка упала ему на лоб.

И в этот миг Тоджин почувствовал, как что-то горячее и тягучее внутри него медленно пошло ко дну.

— Потому что я — это я?

Лука как будто смаковал его слова, повторяя их.

— Спасибо за добрые слова. Но даже если мне льстят — я не могу называть возможным то, что невозможным и остаётся.

Тоджин находился на грани паники. Он торопливо схватил Луку за предплечье.

— Чего вы хотите?

— Мне не холодно. Если честно, мне...сейчас очень страшно.

Дрожь в теле была вызвана вовсе не морозом, а страхом. Страхом остаться посреди этой чёрной бездны, без всякой опоры.

— Страшно?

— Я же говорил вам, что не умею плавать. Сейчас ночь, и мы в море. Кто знает, что там под нами? Как тут может не быть страшно? Я впервые оказался в такой ситуации.

Говорить об этом было унизительно. Но иначе — никак. Притворяться, будто всё в порядке, он больше не мог.

— Синьор Орсини. Я сделаю всё, что угодно. Хотите — звоните, хотите — пишите секретарю, просто…пожалуйста, сделайте хоть что-нибудь.

— А если…

Лука, всё это время молча слушавший, изогнул уголки губ.

— А если то, чего я захочу, — совсем не то, что вы себе представляете?

— Ч-что?

Он замер, не находя слов.

Вопрос был таким неожиданным, что дрожь на мгновение прекратилась.

— И если то, что мне нужно, с вашей точки зрения будет…слишком? Вы ведь просто так пообещали, не подумав.

«Слишком...»

Тоджин сам это оговаривал, когда согласился на их нелепую игру в парочку. Он сам тогда попросил не перебарщивать.

«Почему? Почему он так говорит?»

Да, они целовались. Один поцелуй случился случайно, другой для дела, для его поддержки. 

Даже то приглашение на приватную вечеринку — похоже, он предлагал это не только ему. Просто проверял, кто согласится.

— Вы правда хотите…такое…со мной?

— А почему вы думаете, что я не хочу? Вот этого я действительно понять не могу.

Он наклонился ближе. Лодка чуть качнулась на волне. И теперь в зрачках Луки отражался Тоджин. Подрагивающий, как и тогда.

— Я уже несколько раз пробовал, разве нет?

Голос был бархатным, низким, но весил, как камень — будто ложился на грудь и не давал вдохнуть.

— А…

Лука придвинулся ближе. Тоджин не отпрянул. Мог бы — но не стал. Просто зажмурился. Он думал, что сейчас тот схватит его за подбородок, коснётся щёк…потом губ…всё повторится. Но нет. Прошло немного больше, чем просто мгновение — и ничего не произошло.

— Ха...

За коротким вздохом последовал лёгкий смешок. Тоджин вздрогнул и медленно приоткрыл глаза. Лука смотрел на него пристально, спокойно. И всё.

— Хорошо.

— Что…хорошо?

У Тоджина заметно дрогнул кадык. Лука чуть прикрыл глаза. На короткий миг парню даже показалось, что он слышит, как в том что-то вскипает.

— Когда я чего-то захочу — скажу. Не забывайте своё обещание.

Лука выпрямился, отстранившись.

— Только…с уже подписанным договором нельзя ничего делать. Что касается реставрации…

Он боялся, что Лука воспользуется ситуацией и передаст проект кому-то другому. Потому поспешил сказать это. Тот лишь покачал головой.

— Даже сейчас, в такой ситуации, вы думаете о реставрации?

— Ну…это же моя работа.

— Ладно. Об этом можете не беспокоиться.

— Спасибо вам.

Лука провёл ладонью по подбородку, осматривая лодку.

— Не уверен, что нам удастся добраться домой прямо сейчас, но попробовать-то сделать можно. Раз уж вы готовы выполнить любое моё желание.

С этими словами он вынул из кармана пальто кожаные перчатки. Но на этом всё не закончилось.

«Что он делает?»

Лука начал снимать с себя одежду.

— Что…почему вы…здесь…

Тоджин запинался, он никак не мог подобрать нужные слова.

Он так и застыл, глядя, как Лука, не торопясь, снимает слои одежды, один за другим: пальто, затем серый пиджак и галстук. Всё это он небрежно кидал в угол лодки.

«Почему…посреди зимней ночи, прямо на воде…»

Тоджин так и не нашёл объяснения происходящему. Лука, расстегнув верхнюю пуговицу рубашки и манжеты, закатал рукава до локтей, затем провёл пальцем по губам и натянул кожаные перчатки. Это выглядело…излишне вызывающе.

— Простите, синьор Орсини, но…

Начал Тоджин, собираясь спросить:

«Зачем вы раздеваетесь в такую стужу?».

Но так и застыл с приоткрытым ртом.

Лука повернулся к нему.

— Да?

Тоджин невольно отступил на шаг.

— Сейчас…что…то есть…зачем вы снимаете…это?

Мужчина спокойно смотрел на него, расстёгивая ремень с такой грацией, словно не видел в этом ничего странного.

Свет луны отражался от белой ткани рубашки, под которой проступали крепкие предплечья. Чёрные перчатки, равнодушный взгляд, длинный, сверкающий ремень — всё вместе напоминало древнюю картину, одновременно изысканную и пугающую.

Зрелище било по нервам. Отчего-то ему стало тревожно.

Сам же Лука спокойно произнёс:

— Неудобно было.

— Здесь, в таком месте…

«Он что, собирается связать меня? Или ударить?»

Мысль промелькнула внезапно, спутанная, отравленная паникой. И появилось лёгкое напряжение в пояснице — отнюдь не из-за страха. Что-то внутри расползалось тёплой, пугающе незнакомой волной. Тоджин побледнел.

Лука усмехнулся, глядя на него:

— Вы боитесь? Почему?

— Нет…просто…почему вдруг ремень?

— Потому что он мне нужен.

И без каких-либо объяснений Лука начал неторопливо разминать руки и плечи.

Странный ответ. Ремень нужен всем, всегда — чтобы держать брюки, разве нет? Но снять его и сказать, что он нужен — Тоджин совершенно не понимал, зачем. Он нервно провёл языком по нёбу.

Лука, покрутив запястьем возле руля, обернулся к нему и поманил пальцем.

— Подойдите сюда. На минуту.

— Для чего?

С подозрением спросил Тоджин.

— Потому что я один не справлюсь.

«С чем не справитесь?»

Всё выглядело слишком двусмысленно.

Напрягшись, Тоджин с явной неохотой приблизился.

— Встаньте вот здесь.

— Эм…

Он замялся, но всё же встал за штурвал.

Лука оказался позади него. Тоджин сглотнул. Ему казалось, что вся чувствительность сконцентрировалась в спине и шее. Он даже не касался его, и между ними сохранялось расстояние — но дыхание, тепло, движение воздуха — всё ощущалось как прикосновение.

Тоджин выпрямился и заставил себя взяться за руль, слабо надеясь, что так немного дистанцируется.

— Тоджин.

Услышал он сзади.

Поверх его руки лёг прохладный, гладкий кожаный материал. Лука, уже в перчатках, обхватил его пальцы и мягко направил их к рычагу рядом.

— Когда скажу, заведите и толкните рычаг вперёд.

Он обернулся, не понимая.

«Ничего сложного» — читалось в лице Луки.

— Хорошо.

Повернуть ключ, подать рычаг вперёд. Это он может.

Теперь Лука стоял шагах в пяти за его спиной.

Тоджин медленно выдохнул, точно сдерживаемое всё это время дыхание вырвалось само. Повернул голову, взглянув через плечо.

Лука наклонился, что-то ища. Белая рубашка обтянула спину. В этом не было ничего особенного, но Тоджин не мог оторваться.

— Вам жаль?

Неожиданный вопрос оборвал его мысли. Он поспешно отвёл взгляд. Лука же стоял спиной. Неужели...видел его волнение? 

— Простите, я не совсем понял…

— Просто показалось, что вы ожидали чего-то другого.

Ответ прозвучал как небрежный укол, слишком лёгкий, чтобы быть обвинением, но слишком точный, чтобы не ранить.

Тоджин поперхнулся воздухом.

— Гх…нет…совсем нет.

Он сам не знал, кому именно врёт — Луке или себе.

— А зачем так смотрите? Будто собираетесь меня съесть.

— П-подождите…кто? Я?!

Тоджин резко обернулся. Их взгляды встретились в полутьме. Он почувствовал, как вспыхнули уши.

«Ну и что, что смотрел? От этого же ничего не произойдёт. И вообще, кто на кого смотрел?»

Упрямо твердил он себе. 

Но ощущение поражения не отпускало. Он не отвёл глаз. Не хотел проиграть. Не хотел снова чувствовать себя тем, кто отступает первым.

Молчание затянулось. Оно давило на грудь. Мгновение тянулось слишком долго.

Лука выглядел так, будто уже знал всё наперёд. Он продолжал рассматривать, искать что-то в лице Тоджина — неторопливо, пристально. Как будто хотел разобрать по слоям, добраться до сути, не упустив ни малейшей детали.

— Делайте уже, что угодно, лишь бы домой попасть.

Выдавил Тоджин и отвёл взгляд первым. Его начинало обдавать жаром, от самого нутра.

«Он ведь говорил, что сразу видит, когда я лгу…»

За спиной раздался смешок.

— Хорошо. Стоит поторопиться.