Онлайн чтение книги Без феромонов Pheromone off
1 - 19

Председатель Квон перед всеми был строг и авторитетен, но наедине с Хаджином вел себя как настоящий любящий дедушка. Добрый, как единственный член семьи, который искренне о нем беспокоился. По какой-то причине Хаджин почувствовал, как его глаза наполняются слезами. Мысль о том, что у его единственной опоры, единственного члена семьи, который заботился о нем, осталось не так много времени, причиняла ему боль. Если дедушки не станет, он останется совсем один. Не будет никого, кто сказал бы ему доброе слово.

Хаджин, сдерживая подступающие слезы, осторожно протянул руку и крепко сжал морщинистую ладонь.

— …Вам ведь достаточно видеть, что я хорошо живу, верно?

Если это единственное, чего он желает. Если он так хочет это увидеть…

Хаджин хотел бы дать ему это без сожалений*.

*원 없이 (won eopsi) (вон опши): буквально означает "без желания" или "без сожаления". В данном контексте оно передает идею полноты, искренности, отсутствия ограничений или сожалений. Это как бы "сделать что-то настолько хорошо и полно, насколько это возможно, чтобы потом не жалеть об этом".

Председатель Квон, словно почувствовав нежные чувства Хаджина, ответил на его рукопожатие и мягко улыбнулся.

— Мне больше ничего не нужно, кроме как видеть, что ты, Хаджин, живешь хорошо, хорошо ешь и хорошо себя чувствуешь.

— ……

— И перестань уже страдать.

Хаджин медленно кивнул в ответ на искреннее пожелание председателя Квона. Затем еще крепче сжал его руку.

— Только тогда я смогу спокойно смотреть в глаза Кёнхи на небесах, не так ли?

Усилившаяся тоска еще больше терзала сердце Хаджина. Только дедушка помнил его мать и заботился о нем. Он был его единственной семьей.

***

Ю Кёнхи, мать Хаджина, была одной из студенток, которым оказывал поддержку председатель Квон. Говорят, она была особенно прилежной и ласковой, поэтому председатель Квон не мог не испытывать к ней симпатию. Благодаря этому её часто приглашали домой под предлогом чтения книг. Говорили, что её голос был настолько приятным, что чтение книг ею приносило душевное спокойствие.

Председатель Квон, у которого был только один сын, особенно дорожил Ю Кёнхи, относясь к ней как к дочери. Поэтому, несмотря на свою занятость, он всегда находил время для общения с ней. Из-за отсутствия кровного родства, некоторые ошибочно полагали, что Ю Кёнхи – молодая любовница председателя Квона, но Ю Кёнхи с величайшей преданностью заботилась даже о жене председателя Квона, которая была прикована к постели. Она взяла на себя обязанности, которые не выполняла даже невестка, и эта искренняя забота не могла не тронуть сердце председателя Квона.

Председатель Квон был особенно привязан к своей жене, поэтому не мог не испытывать нежности к Ю Кёнхи, которая так преданно заботилась о его жене. В это время Ю Кёнхи влюбилась в сына председателя Сона, который был близким другом председателя Квона и часто посещал Досондан. То есть, в нынешнего председателя Сона, отца Хаджина.

Конечно, председатель Квон был очень недоволен. У того уже была жена, и несмотря на то, что это был сын его близкого друга, он совершенно не нравился председателю Квону. Он несколько раз пытался убедить Ю Кёнхи отказаться от этой затеи и обещал устроить ей выгодный брак, но однажды она появилась беременной от него. Этот мерзавец уже успел её соблазнить.

Председатель Квон хорошо знал по слухам, что этот парень уже имел репутацию любителя женских утех и "омега-игр". Однако он и подумать не мог, что тот будет приставать даже к бета-женщине.

К тому же, Ю Кёнхи была очень наивна для своего возраста. Ей было около двадцати лет, и она плохо разбиралась в мужчинах. Отчасти это было из-за того, что председатель Квон держал её при себе, но она и от природы была простодушной. Когда председатель Квон узнал всё, он пригрозил парню, сказав, что не оставит его в покое, если тот будет делать вид, что ничего не знает. Тогда нынешний председатель Сон был вынужден, хоть и против своей воли, принять Ю Кёнхи в своём доме в качестве любовницы.

Это была история, которую Хаджин знал о своей матери. История о глупой и наивной женщине, оказавшейся в положении любовницы. Несмотря на то, что она пользовалась поддержкой председателя Квона, она все равно были в подчиненном положении. Жить в доме, где ее воспринимали как любовницу, наверняка было непросто. Возможно, именно поэтому она умерла вскоре после его рождения.

Точные обстоятельства неизвестны, но говорят, что, когда у Ю Кёнхи начались преждевременные роды, она сказала, что, если придется выбирать между своей жизнью и жизнью ребенка, она хочет, чтобы спасли ребенка. Перед операцией, когда начались схватки, она с тоской обратилась к председателю Квону с этой просьбой.

Наверное, поэтому Хаджин испытывал нежные чувства к матери, которую никогда не видел, и иногда скучал по ней. Особенно когда его дедушка вспоминал о своей дочери.

Выйдя из Досондана, Хаджин направился в отдельный дом, который в шутку называл своим "свадебным домом", через сад. Сад был настолько велик, что найти дорогу обратно оказалось труднее, чем он думал, и Хаджин просто шел, куда вели его ноги.

На самом деле, ему было все равно, куда идти. Место, которое он сейчас считал своим, в любом случае придется покинуть когда-нибудь, а мысль о том, что даже единственный близкий человек, его дедушка, недолго проживет, ощущалась кожей*. Он не знал, куда ему идти после окончания этого нелепого контракта с Квон Саёном. Возвращаться в дом председателя Сона было немыслимо. Он едва выбрался из ада, и не мог добровольно вернуться туда.

*피부로 느껴졌다 (piburo neukkyeojyeotda): ощущался кожей, ощущался на себе, ощущался остро. Это идиоматическое выражение, означающее глубокое, интуитивное, физическое ощущение чего-либо.

Сколько бы Хаджин ни шел, отдельный дом так и не появился, поэтому он устало присел на корточки перед ближайшим прудом. Искусственный пруд был ухожен, не издавал запаха, а вода была чистой. В нем резвились карпы, наслаждаясь своим собственным миром. Хаджин спокойно наблюдая за ними, проводил время. Мысли о дедушке навевали грусть.

— Это мое любимое место.

В этот момент позади Хаджина раздался мягкий голос. Он вздрогнул и резко вскочил.

— А... Простите.

Хаджин низко поклонился внезапно появившемуся человеку. Им оказалась Квон Сахи, которая уже успела переодеться в удобную одежду. В тонком свитере с V-образным вырезом и удобных бежевых хлопковых брюках Квон Сахи производила совершенно иное впечатление, чем в деловом костюме.

— Хорошо здесь, правда?

На внезапный вопрос Квон Сахи Хаджин огляделся. Он увидел стеклянную оранжерею, которой раньше не замечал, и цветы, которые не могли цвести в такую погоду.

— Здесь очень тихо, и это хорошее место, чтобы подумать в одиночестве, — продолжила Квон Сахи, видя, как Хаджин растерянно молча осматривается.

— ...Да, так и есть.

— Это было любимое место моей покойной бабушки. Она любила весь сад Досондана, но это место особенно.

— Ах... — Хаджин, казалось, тоже в какой-то мере это понимал, и кивнул.

— Похоже, ты тоже много думаешь?

— Что?

— Ты даже не заметил, как я подошла.

От слов, которые, казалось, раскрыли его мысли, Хаджин снова неловко улыбнулся. Он не мог сказать, что это не так, но и не мог просто согласиться.

— Тебе ведь всего двадцать?

— ...Да.

— Ты еще совсем молод. Ты уверен? В этом браке?

Квон Сахи спокойно покачала бокал, который держала, и, отведя взгляд в сторону, сделала глоток. Поскольку её голос был ровным, а разговор обычным, Хаджин чувствовал себя спокойнее, чем когда общался с другими людьми. Он не чувствовал никакого злого умысла со стороны Квон Сахи, и не ощущал, что его оценивают неблагосклонно.

Хаджин не был уверен.

Как и сказала Квон Сахи, он был еще молод, и, хотя у него не было конкретных желаний, он понимал, что в его возрасте уже нужно что-то делать. Говорят, в молодости люди сами ищут себе трудности*, но Хаджин был полон решимости сделать все, чтобы стать независимым, как только достигнет совершеннолетия. Он уже пробовал простые подработки, но хотел зарабатывать деньги своими руками и добиться настоящей независимости благодаря своим способностям.

* 고생은 사서 한다 (госэн-ын сасо ханда) – эта фраза является корейской пословицей или устойчивым выражением. Буквально это можно перевести как "трудности покупают нарочно". Идиома означает, что в молодости люди в поисках себя сами создают себе проблемы или берутся за что-то заведомо трудное и неприятное, хотя могли бы этого избежать. Синонимичные русские выражения: "искать приключения на свою голову" или "наживать себе неприятности".

Однако, Хаджин не мог раскрыть Квон Сахи свои истинные чувства. Ведь он уже дал своего рода обещание Квон Саёну играть роль идеального жениха.

— ...Я уверен.

— Я слышала, ты влюблен в Саёна. Похоже, это правда, — рассмеялась Квон Сахи, услышав его спокойный ответ.

Казалось, об этом знали уже все.

Хаджин больше не отрицал. Даже если бы он отрицал, все и так уже знали, и даже сам Квон Саён знал, так что отрицать было уже слишком поздно.

— Да уж, натворил дел мой братишка…

— …Но он очень хороший.

— Ну, я бы так не сказала.

Услышав шутливый ответ Квон Сахи, Хаджин едва заметно улыбнулся.

— Что ж, для того, кто этого хотел, кажется, ты много думаешь?

— …Возможно, я просто чувствую себя не в своей тарелке из-за смены обстановки.

— И поэтому ты собираешься провести здесь первую брачную ночь? Ночью здесь холодно, так что возвращайся скорее.

— А… Да.

Квон Сахи небрежно, но с ноткой заботы махнула рукой, приглашая Хаджина идти.

— Я тогда пойду, — Хаджин низко поклонился, попрощался и повернулся, чтобы уйти. Но, пройдя несколько шагов, он остановился и украдкой снова повернул голову.

— Эм….

Квон Сахи допила свой бокал и пристально посмотрела на нерешительного Хаджина.

— …Можно мне иногда приходить сюда?

Когда Хаджин очень осторожно спросил, Квон Сахи едва заметно улыбнулась и охотно кивнула.

— Конечно. В честь того, что ты стал частью нашей семьи.

Квон Сахи слегка приподняла уголки губ, одарив Хаджина обаятельной улыбкой. Хаджин смущенно улыбнулся ей в ответ, поблагодарив. Неожиданная доброта Квон Сахи каким-то образом улучшила его и без того сложное настроение. Он подумал, что, наверное, вот так ведут себя взрослые люди – такая открытая и прямолинейная натура. Это было совсем не похоже на ее деловой облик.

Хаджин снова повернулся и пошел дальше, но, пройдя всего несколько шагов, он снова остановился. Он вдруг вспомнил, как сюда попал. Вновь осознав, что заблудился, он принял растерянный вид. Хаджин, смущенный своим затруднительным положением, снова повернулся к Квон Сахи.

Видя его нерешительность, та, словно предвидя это, кивнула в противоположную сторону.

— Иди за мной. Я тебя провожу.