Онлайн чтение книги Без феромонов Pheromone off
1 - 76

Снова ощутив это, Хаджин почувствовал болезненное жжение. Тогда он был более растерян, и все произошло так быстро, что он потерял голову, но теперь каждый его вдох ощущался медленно, а боль и страдания были яркими и отчетливыми. Хаджин, задыхаясь, отчаянно схватил Квон Саёна, настолько подавленный этим удушьем, что все остальные чувства потеряли всякий смысл.

— Ха…

Квон Саён тоже низко застонал с мучительным выражением лица. Это был первый раз, когда он оказался в такой ситуации. Как и у большинства альф, его партнерами были только омеги. Иногда альфы обращали внимание на бета-женщин, но Квон Саён, по сравнению с распутничающими альфами, испытывал меньше желаний. Отношения с омегами для него были лишь средством для успокоения бушующих феромонов, и он почти никогда не испытывал инстинктивного желания, если только не поддавался феромонам.

То же самое было и с Сон Ёну. Хотя у него был возлюбленный доминантный омега, которого все желали, он никогда не думал, что хочет обнять его исключительно из любви, потому что тот был очаровательным или соблазнительным. В лучшем случае, его феромоны были для него стабильными, и он старался изо всех сил, потому что ему нужна была эта основа, и не было никого более подходящего.

Поэтому он никогда не стал бы обнимать "сухого" бету-мужчину, у которого не выделялось ни капли смазки. Он не был настолько отчаявшимся, чтобы обращать внимание на бет-мужчин, и у него не было достаточно свободного времени, чтобы наслаждаться игрой ради самого процесса. Он был полон решимости догнать Квон Сахи, которая, как сказал председатель Квон, опережала его на несколько шагов.

Но почему?

Квон Саён, с трудом сдерживая учащенное дыхание от ощущения прилива крови по всему телу, невольно посмотрел вниз на того, кто лежал под ним. Тело, которое только что достигло совершеннолетия, было безупречно чистым. Румяные щеки казались влажными, как будто напитаны водой, а кожа была такой нежной, что краснела от любого прикосновения. Кожа казалась настолько мягкая, словно прилипала к Квон Саёну.

Квон Саён был поражен тем, что возбуждается от тела, которое не было ни чувственным, ни гибким, тела двадцатилетнего парня. Более того, он чувствовал только сильный естественный запах этого тела. В нем не было ни единой частицы феромона, который он инстинктивно искал.

Однако Квон Саён был возбужден, хотя разум был ясен. Он был поглощен этим действием, совершенно не поддаваясь влиянию каких-либо феромонов. Это было непостижимо. Остались ли еще следы сильных феромонов Сон Ёну, или… ?

— Расслабься… немного, — произнес Квон Саён, стиснув зубы.

Разум Квон Саёна постепенно туманился. Наблюдая, как Хаджин извивается под ним в муках, он сам становился все более возбужденным, но напряжение партнера совершенно не ослабевало.

— Я не могу… пожалуйста, остановитесь…

Хаджин, сдерживая слезы, жалобно смотрел на своего мучителя снизу вверх. Его глаза, наполненные влагой, светились печальным светом. Тело вздрагивало, словно в судорогах, а губы, которые становились все темнее, беспомощно шевелились. Но все это становилось для Квон Саёна все более возбуждающим фактором, и его взгляд постепенно становился безумным.

— Ты говоришь не то, что чувствуешь, — произнес Квон Саён искаженным голосом и снова зафиксировал ноги Хаджина, чтобы ему было легче двигаться.

Вид совершенно юного существа заставил Квон Саёна невольно нахмуриться. Чувство вины от того, что он держит в объятиях кого-то настолько молодого, время от времени пронзало его. Но, напротив, это странное чувство греховности, чувство превосходства над этим совсем юным ребенком, наполняло его грудь тяжестью. Несмотря на попытки казаться взрослым, совершенно незрелый вид Хаджина бесконечно подстегивал Квон Саёна.

— … Лежи прямо, — отдал приказ Квон Саён низким голосом, тяжело дыша.

Влажные глаза Хаджина уставились на него.

— Я же сказал, что не хочу… не хочу… — с трудом, дрожащим голосом, просил Хаджин.

Но в глазах Квон Саёна это выглядело лишь как проявление упрямства. Ведь еще совсем недавно Хаджин таким же дрожащим голосом умолял поцеловать его. В этот момент Квон Саён снова стиснул зубы от нахлынувшей страсти.

— Если бы ты действительно не хотел.

— ……

— Ты бы ударил меня по щеке, — презрительно усмехнулся Квон Саён, словно считая отказ Хаджина нелепой отговоркой.

Тогда Хаджин с отчаянием опустил глаза. Когда его страдальческий вид заставил Квон Саёна удивлённо нахмуриться, он прикрыл лицо руками и издал мучительный стон:

— …Как…

— ……

— Как я могу?

Ударить по щеке? Для Хаджина это было немыслимо. Человек, к которому он едва мог прикоснуться. Как он мог так поступить с тем, за кем наблюдал издалека столько лет? Кем он был для Хаджина...

— Я... как я могу так поступить с хёном...

Его дрожащий, полный слёз голос заставил Квон Саёна на мгновение замереть. Но это было лишь на мгновение.

— Ух!

Квон Саён, видимо, тоже испытывая трудности с движением, внезапно ускорил темп. Лицо Хаджина исказилось от ужаса. Удар по ещё не напряженному, скованному телу заставил Хаджина вскрикнуть от раздирающей боли.

— Подождите… ах, ай!

— Хаа…

Глубокий вздох, похожий на стон, повис в воздухе. Зрачки, ставшие чернее обычного, были расфокусированы, как в тот день, когда Квон Саён принял лекарства.

Квон Саён продолжал двигаться без колебаний, словно у него перегорел предохранитель. Перед глазами Хаджина всё померкло. Зрение затуманилось, словно в непроглядной тьме, и Хаджин в отчаянии хватался за всё, что попадалось под руку, пытаясь заглушить вырывающиеся из груди стоны. Когда он попытался прикрыть рот подушкой, Квон Саён безжалостно отбросил её и коротко приказал:

— Не заглушай звуки.

— Х, хыы.

— Здесь всё равно только мы вдвоем.

— …Ха, ха, не двигайтесь, не двигайтесь… ух…!

— К тому же, это место предназначено для того, чтобы мы с тобой занимались этим.

— Ах... хён... Пожалуйста... медленно, ух...

— Председателю понравится, — выдохнул Квон Саён, продолжая двигаться. — Если он увидит, как я, ха, с тобой трахаюсь… ха…

— Ах... хаа... ын, больно... больно...

— Если бы у нас еще и ребенок появился… он бы вообще с ума сошел.

Квон Саён криво усмехнулся и снова с силой надавил.

— Хакх…!!

Неведомые ощущения заставили Хаджина зажмуриться, не в силах закрыть рот.

— Омеги так... ха... беременеют, — прошептал Квон Саён ему на ухо. Но Хаджин ничего не слышал.

— ...Как думаешь, у тебя получится?

— Ха, хаа, ух, странно... странно, хён...

— Я так много феромонов выпускаю.

— Хы, ух.

— Если я так много выпускаю феромонов... кто знает, может, получится. Верно?

Квон Саён пристально смотрел на Хаджина пустым взглядом и говорил нелепицы. Хаджин отрицательно замотал головой, словно отвергая абсурдность его слов. Тогда Квон Саён, недовольный этим, потер уголки глаз. От безжалостных движений тело Хаджина обмякло, словно он выдохся. Он не мог ничего сделать, кроме как раскачиваться в такт его движениям, как сломанная кукла. Боль и наслаждение одновременно терзали Хаджина.

— Правда... хаа...

Квон Саён тяжело дышал, глядя на Хаджина черными глазами. При этом он не останавливался, и поле зрения Хаджина колебалось, как и его растрепанные волосы.

— Неужели... совсем ничего не чувствуешь?

В глазах Квон Саёна мелькнул холодный блеск. Глаза, более темные, чем обычно, выдавали, что Квон Саён постоянно выпускает феромоны. Но ничего... Хаджин ничего не чувствовал. Хаджин с грустью скривил лицо и кивнул, готовый заплакать.

На его кивок Квон Саёна охватило странное чувство. Он на мгновение почувствовал облегчение от того, что тот не чувствует феромонов, и от возможности выплеснуть их без опасений. Но затем его охватило непонятное раздражение от непроницаемости того, кто не чувствовал ни капли феромонов. Инстинктивное желание обладать, присущее альфе, захлестнуло его.