Онлайн чтение книги Без феромонов Pheromone off
1 - 81

— Юридический отдел пусть действует соответственно, а отдел по связям с общественностью пусть напишет статью и распространит её в СМИ. Также уведомите финансовый отдел.

— …А…

Все присутствующие не смогли ответить сразу и погрузились в молчание. Когда воцарилась пугающе тяжелая тишина, взгляд председателя Квона стал острым.

— Мне нужно повторять дважды?

Когда он снова обратился к застывшим руководителям отделов, те вздрогнули и пришли в себя.

— А, нет. Поняли. Мы так и сделаем.

Руководители отделов, которые не могли ослушаться председателя, быстро ответили, оценивая его реакцию.

— Адвокат Го, добавьте передачу акций в завещание. И четко разъясните: без его собственного согласия никто не сможет легко прикоснуться к акциям, принадлежащим этому ребенку. Никакие законные опекуны*, номинальные попечители** или тому подобное не будут иметь никакого значения.

*법적 보호자 (beopjeok bohoja): законный опекун, юридический опекун. В Южной Корее это лицо, которое по закону имеет право и обязанность заботиться о другом человеке (обычно несовершеннолетнем или недееспособном взрослом), принимать решения от его имени и управлять его имуществом. Это может быть родитель, усыновитель или назначенный судом опекун.

**서류상 후견인 (seoryusang hugyeon-in): номинальный попечитель, формальный опекун (тот, кто числится опекуном по документам). Это означает человека, который назначен законом (оформлен документально) для заботы о другом человеке (например, несовершеннолетнем, недееспособном или пожилом человеке, который не может самостоятельно принимать решения). Этот термин подчеркивает, что опека оформлена документально. Он может использоваться в тех случаях, когда речь идет о формальной процедуре назначения опекуна, когда все необходимые бумаги подписаны и зарегистрированы. В большинстве случаев "서류상 후견인" будет также являться "법적 보호자", но акцент делается на формальной стороне.

Только теперь Хаджин понял намерение председателя Квона. Почему он привел сюда его, человека, не имеющего отношения к компании, и почему выставил его перед всеми.

Он хотел дать Хаджину власть. Возможно, почувствовав, что простого покровительства, как тени, недостаточно, председатель Квон хотел лично вложить в руки Хаджина настоящую власть. Это было чрезмерно. Настолько чрезмерно, что у Хаджина от этого закружилась голова. Хаджин так растерялся, что его рука, которую держал председатель Квон, задрожала, но председатель Квон был непоколебим.

— Ха.

В тот момент, когда никто не мог произнести ни слова, раздался тихий смешок. Повернув голову на звук, Хаджин увидел Квон Сахи, прикрывающую рот рукой и сдерживающую смех.

— …Это довольно необычно, дедушка.

Никто не мог прочитать выражение лица Квон Сахи, которая даже использовала обращение, никогда не употребляемое в официальной обстановке. Была ли она просто рада или испытывала дискомфорт? Это была непроницаемая маска.

Но еще более обескураживающим была реакция Квон Саёна. Он, который до этого молча слушал, внезапно коротко отдал распоряжение главе отдела по связям с общественностью:

— Когда будете писать статью, не раскрывайте личную информацию о моем женихе. — Он не выказал ни удивления, ни смущения. — Если журналисты начнут копать, это будет просто лишняя головная боль.

Он добавил это так, будто заботился о нем, но Хаджин прекрасно знал. Он искусно играл свою роль, потому что они были на людях.

— И назначьте дату помолвки на следующий месяц.

Председатель Квон прищурился и бросил взгляд на Квон Саёна. Квон Саён, слегка приподняв уголки губ, небрежно ответил:

— Конечно. Я и сам собирался вам сказать об этом.

— Знай, что даже если Хаджин станет мажоритарным* акционером, и вы поженитесь, ты не сможешь легко распоряжаться этой долей.

*대주주 (daejuju) – "крупный акционер" или "основной акционер". Это физическое или юридическое лицо, которое владеет значительной долей акций в компании, что дает ему существенное влияние на управление и принятие решений.

— ……

— Все зависит только от желания этого ребенка. Что бы то ни было.

Председатель Квон вручил Хаджину оружие, которым он мог управлять человеком перед ним. Это также означало, что, если он хочет получить эту долю, ему следует хорошо относиться к Хаджину.

— Конечно, мы так и сделаем.

Квон Саён, полностью поняв намерения председателя, ответил с легкой усмешкой. В обменивающихся взглядах проявилась их взаимная настороженность. Хаджин чувствовал себя в центре этой сложной ситуации. Несмотря на полученное оружие, ему хотелось только сбежать.

Все взгляды были устремлены на него. Ему было не по себе от того, что он, никому не интересный, оказался в центре внимания. Крепкая хватка председателя Квона на его руке казалась знаком того, что все только начинается.

***

Все разошлись, и в кабинете, размером с главный дом Досондана, остались только Хаджин и председатель Квон. Председатель Квон, казалось, наконец-то почувствовал облегчение, его лицо было полно удовлетворения, а Хаджин нервно ерзал, словно собака, которой хочется в туалет.

— Дедушка, мне кажется, это неправильно.

— В любом случае, вы собираетесь пожениться.

— Но мы же еще не поженились…

Хаджин чувствовал, что сходит с ума. Он и так участвовал в фальшивой постановке, а теперь еще и доля? Это было просто немыслимо. Хаджин решительно отказался, чувствуя, что совершает еще больший грех.

— Дедушка, я вам очень благодарен… Правда, очень-очень благодарен… Но мне…

— Думай об этом как о долге, о котором я знал, но делал вид, что не замечаю.

Председатель Квон с расслабленным выражением лица аккуратно поставил чайную чашку, которую держал в руке.

— Какой у вас долг передо мной?

Хаджин заёрзал на месте от чувства неловкости и вины. Строго говоря, председатель Квон был ему чужим человеком, не связанным кровными узами. Уже одно то, что он так заботился о нем, постороннем, было поводом для благодарности на всю жизнь. Просто став его единственной семьей, он уже был для Хаджина невероятно дорогим человеком.

— Говорят, у тебя одно ухо слышит хуже другого?

Хаджин вздрогнул и удивленно посмотрел на председателя Квона.

— Я знаю, что из-за этого ты даже принимаешь лекарства.

Это не мешало ему в повседневной жизни, но одно ухо действительно слышало хуже другого. Боли не было, но после того случая Хаджин постоянно принимал успокоительные. Травма того времени глубоко засела в его сердце, как корень, и время от времени его охватывала необъяснимая тревога.

— …Не слишком полагайся на это.

— Это ведь не ваша вина, дедушка.

— Даже не помню, сколько лет прошло с тех пор, как я узнал о том случае.

В то время у председателя Квона не было оснований вмешиваться. Изначально он отдал Ю Кёнхи, которая была беременна Хаджином, в тот дом, поэтому у него было недостаточно оснований активно вмешиваться в дела чужой семьи, а поскольку он сам был причиной того, что она оказалась там, его право на это было неопределенным.

— Конечно, я думал использовать тот случай как возможность вытащить тебя оттуда, но это не отменяет тот факт, что я делал вид, что ничего не знаю.

— ......

— Именно я, по причине кровного родства, заставил председателя Сона принять тебя и Кёнхи.

Председатель Квон чувствовал ответственность. Хаджин отчетливо ощущал, что он сожалеет о своем выборе в то время.

— Я не хотел делать тебя внебрачным ребенком, даже если ты был бы от любовницы, и не хотел делать ту юную девушку матерью-одиночкой. Даже если председатель Сон не хотел, я думал, что одного происхождения семьи Сонсан будет достаточно, чтобы помочь Кёнхи. Я был недальновиден.

— ……Это не ваша вина, дедушка. Не чувствуйте вины перед матерью.

— Мне следовало усыновить того ребенка. Я должен был настоять на этом, несмотря на возражения членов семьи.

— ......

— В то время, когда семья была в смятении из-за смерти моей жены, было непросто удочерить девушку, которая к тому же была беременной. В то время было непросто вписать ребенка, не связанного кровными узами, в семейную книгу. Как только она была бы связана с семейной книгой, всё, включая имущество и акции, было бы связано с ней, и было очевидно, что твоя мать подверглась бы нападкам многих. К тому же, девушка, беременная от крови другой семьи... Было очевидно, что ситуация станет сложной, если это всплывет позже, поэтому, возможно, я использовал это как предлог, чтобы отдать Кёнхи председателю Сону.

Председатель Квон вспоминал то время с лицом, полным сожаления. После смерти супруги ему пришлось годами судиться с родственниками по линии жены из-за ее доли в имуществе и акциях. В семьях чеболей смерть одного человека редко приводила лишь к мирному упокоению. Все жадно поглядывали на все, что оставалось после смерти этого человека, и набрасывались, словно дикие кони.

К тому же, в то время председатель Квон не мог оправиться от скорби по утраченной супруге. Когда его единственная слабость, жена, рано ушла из жизни, он потерял самообладание и несколько раз был на грани краха. В тот период, из-за судебных тяжб с родственниками жены и несчастных случаев на работе, акции компании также стремительно падали. Поэтому усыновить сироту, беременную чужой кровью, в той атмосфере было немыслимо.

Но с течением времени это стало для председателя Квона большим сожалением. Когда он думал о своей жене, ему всегда приходила на ум Ю Кёнхи, похожая на добрую и ласковую дочь. С возрастом сожаление и скорбь лишь усиливались.

— Не чувствуй себя обремененным.

— ……

— Я и так считаю тебя своим внуком.

— ……

— В будущем я дам тебе еще больше.

— ……

— Так что теперь живи, распоряжаясь тем, что имеешь.

Председатель Квон снова решительно сжал руку Хаджина. Хаджин с тревогой смотрел на него. Его охватило смутное беспокойство. В этот день лицо председателя Квона особенно выдавало глубокие следы времени. Хаджину показалось, что он вот-вот куда-то уйдет, и он крепко пожал руку председателя Квона.

Хаджин всем сердцем почувствовал его желание. Желание дедушки. Желание, чтобы он был счастлив, чтобы хорошо жил. Дедушка действительно этого хотел.

***

Хаджин, пошатываясь, вышел из кабинета председателя и тяжело вздохнул. Он совершенно не понимал, что правильно. Стоит ли ему, пусть и притворяясь, показать дедушке то, чего он хочет, или же лучше честно во всем признаться и уйти из дома.

Председатель Квон хотел держать Хаджина под своим крылом. Он прекрасно понимал, что единственный способ сделать это – женить Хаджина на одном из своих внуков. Однако у самого Хаджина возникли сомнения, правильно ли продолжать обманывать. Узнав о его истинных намерениях, Хаджин почувствовал себя еще более растерянным.

— Похоже, разговор затянулся.

В тот момент, когда Хаджин, прислонившись к двери кабинета председателя, глубоко задумался, раздался знакомый голос. Оказалось, он ждал его, сидя на диване в коридоре. Он поднялся и медленно подошёл.