Онлайн чтение книги Без феромонов Pheromone off
1 - 6

Сколько бы времени ни прошло, Хаджин никак не мог смириться с мыслью о предстоящей свадьбе. Все вокруг, казалось, считали, что именно по его вине произошли те события, и это было тяжело. Он превратился в ничтожного, неблагодарного бету, который манипулировал дедушкой, чтобы удовлетворить свои низменные желания.

После того как слухи о его попытке навредить Сон Ёну исказились до неузнаваемости, Хаджин перестал присутствовать на семейных ужинах. Мать Сон Ёну и Сон Сухёна, Чо Хаён, узнав о падении сына, пришла в ярость. С пылающим от гнева лицом она набросилась на Хаджина, яростно размахивая руками. Разрывая на нем одежду, Чо Хаён безудержно царапала его кожу ногтями и обвиняла во всем мать Хаджина.

В то время как Хаджин продолжал жить в семье как невидимка, пришло известие о праздничном ужине в честь выписки председателя Квона. Хаджин хотел проигнорировать это приглашение, но решительный звонок от дедушки, который категорически запретил ему пропускать мероприятие, изменил его планы. Хаджина беспокоило то, что может произойти на встрече двух семей, и сможет ли он выдержать всеобщее презрение.

Он был благодарен за то, что дедушка был рядом, но не считал его своей опорой. Дедушка был добр к нему, но он был самым старшим членом обеих семей и строгим, когда все собирались вместе.

— Ха, что же взбрело в голову этому старику? — сказала Чо Хаён, мать Сон Ёну и Сон Сухёна, когда они прибыли на место встречи.

Она бросила злобный взгляд на Хаджина, который тихо следовал за ними. Поправив меховое пальто, Чо Хаён отвернулась, как будто, не желая на него смотреть, и пошла вперед.

— Даже если старик будет настаивать, ты скажи, что против, — ответил ей председатель Сон, до этого ни словом не обмолвившийся об этом деле, глядя прямо перед собой.

Хаджин почувствовал на себе взгляд Сон Ёну и повернулся к нему.

— Если ты будешь настаивать, то и старик тоже сдастся.

— …Я постоянно говорил ему об этом. Но…

— Этот парень, Саён… ему суждено быть с Ёну.

— ……

— Даже если ты мой ребенок, ты не должен идти против законов природы.

Председатель Сон считал, что брак между Квон Саёном и Сон Ёну является естественным порядком и законом природы, и также был недоволен сложившейся ситуацией. Хотя Хаджин ожидал этого, он не мог больше ничего сказать из-за явной дискриминации.

Когда администратор ресторана проводил их на место встречи, через широко распахнутые двери открылся величественный интерьер ханока*. На стене у входа была раскинута огромная декоративная ширма, а на массивные столы, источающие тонкий аромат дуба, был выставлен дорогой фарфор, похожий на произведения искусства.

*한옥 (hanok) – ханок, традиционный корейский дом.

Семья Сон расположилась с одной стороны стола. Во главе сидел председатель Сон, за ним следовала госпожа Чо Хаён, Сон Сухён, Сон Ёну, и, наконец, Сон Хаджин, сидевший в самом конце.

— Интересно, какими словами этот старик собирается нас сегодня удивить? — проворчал Сон Сухён, осушая стакан воды.

Сон Сухён был самым нелюбимым человеком председателя Квон, и, зная это, тот особенно испытывал дискомфорт и неприязнь к старику.

— Следи за языком, — отчитал его Сон Ёну.

Возможно, не желая, чтобы председатель Квон нашёл к чему придраться, Сон Ёну вёл себя более настороженно, чем обычно.

В атмосфере, наполненной странным напряжением, от которого перехватывало дыхание и даже тело начинало зудеть, двери снова распахнулись.

Перед всеми членами семьи Сон, которые поднялись и почтительно поприветствовали его, предстал величественный председатель Квон. За ним показались остальные представители семьи Квон. Старший сын председателя Квон, вице-председатель Квон Ихвон, отсутствовал, так как находился за границей по делам, и его место заняла госпожа Шим Мира, жена вице-председателя Квон Ихвона. Затем появились внучка Квон Сахи, внук Квон Саён и драгоценный младший внук Квон Сабин. С появлением большой семьи огромный зал наполнился людьми.

— Как ваше здоровье, председатель Квон? — поприветствовал председатель Сон.

Председатель Квон махнул рукой, как бы говоря, что формальности не нужны, и пригласил всех сесть. Только тогда члены семьи Сон смогли вновь спокойно занять свои места.

— Секретарь До, начните с заказа.

Председатель Квон коротко приказал своему личному помощнику, стоявшему рядом как тень. Тот послушно склонил голову и вышел за двери. Ситуация, когда семьи Квон и Сон сидели друг напротив друга, казалась несколько устрашающей. Каждый раз, когда собирались обе семьи, Хаджин чувствовал нарастающее напряжение и незаметно глубоко вздыхал. Ему было неприятно встречаться с Квон Саёном, который уже имел о нем неверное представление, и смотреть на Квон Сабина, сидящего напротив.

— Давно не виделись? — произнес Квон Сабин.

Он был одноклассником и ровесником Хаджина. Единственный младший член семьи Квон, не связанный с наследством, и, возможно, поэтому его родители не могли ему ни в чём отказать. Он был избалованным принцем, которому позволяли всё, что он хотел, и давали всё, что он просил. Высокомерный и надменный отпрыск семьи Квон, чья жизнь была полной противоположностью жизни Хаджина. Возможно, из-за того, что родители слишком его баловали, Квон Сабин был известен в школе как очень неприятный человек. Он легко пренебрегал людьми, легко их унижал, считая, что все находятся ниже него, у его ног.

Он был тем, кого Хаджин ненавидел больше всего после Сон Сухёна.

— Тебе хорошо живется после выпуска?

Неудивительно, ведь он проводил школьные годы, издеваясь над Хаджином. Титул младшего наследника HK Group, яркая внешность, доминантный альфа, популярный артист – все эти эпитеты, которые следовали за ним, были настолько впечатляющими, что он занимал высшую ступень в школьной иерархии.

Он был таким же бесцеремонным и отъявленным нарциссом, как Сон Сухён, и был известен своим отвратительным характером. Он считал всех вокруг себя низшими существами, которыми можно командовать, презирать или издеваться, и Хаджин был одним из этих "низших существ". Если все его игнорировали, то почему Квон Сабин должен был быть исключением? Более того, поскольку они были одного возраста, он, казалось, особенно издевался над ним по-детски.

— …Кто вы?

Хаджин отвел взгляд в сторону, притворяясь, что не знает его. Дома был Сон Сухён, а в школе – Квон Сабин. Школьные годы Хаджина были трудными. Конечно, презрение Сон Сухёна, пронизывающее до костей, и детские издевательства Квон Сабина были совершенно другого уровня, но из-за Квон Сабина школьная жизнь Хаджина не была полностью гладкой.

— Что? Кто вы?

Квон Сабин, похоже, был недоволен безразличным ответом Хаджина, и ответил раздраженным голосом. Когда его голос стал громче, Квон Сахи издала звук "Цсс" и строго взглянула на Квон Сабина. Квон Сабин, недовольный ее контролем, дернул носом, но ничего не мог поделать со своей старшей сестрой, которая была на пятнадцать лет старше его. Он быстро закрыл рот и уставился на Хаджина своим обычным высокомерным взглядом, словно пытаясь пронзить насквозь.

"Как я устал".

Хаджин чувствовал усталость от всех присутствующих. Даже его единственный сторонник, дедушка, теперь был главой компании и старейшиной двух семей. Как бы ни было комфортно рядом с ним, нельзя было не чувствовать некоторого неудобства.

Председатель Квон начал говорить после обсуждения простых деловых вопросов, когда основная трапеза подходила к концу. Вытерев рот салфеткой, он прополоскал рот суджонгва*, предложенным официантом, и, заговорил. Все, словно по договоренности, прекратили двигать столовыми приборами.

*수정과 (sujeonggwa) – суджонгва. Это традиционный корейский напиток, который готовится из сушеных хурмы, имбиря, корицы и меда или сахара. Он имеет сладкий, пряный и освежающий вкус.

— Я думаю, все знают, почему мы собрались на этот ужин.

В этот момент взгляды старших с обеих сторон мгновенно обратились к Хаджину. Квон Саён, другой главный герой, сейчас выглядел совершенно иначе, чем в больничной палате незадолго до этого. Он был совершенно спокоен. Казалось, только один Хаджин был напряжен и растерян.

— Что случилось, что все так напряжены?

В то время как все пребывали в напряженном молчании, Квон Сабин, не уловив атмосферу, беззаботно бросил фразу. Он выглядел так, будто совершенно не знал о происшествии, которое вызвало переполох в обеих семьях. Впрочем, он никогда не вмешивался в семейные дела. Он был далек от вопросов преемственности и так много времени проводил вне дома, что вряд ли интересовался семейными распрями. Он был буквально свободной душой, беззаботным бездельником. Пока его старшая сестра и старший брат соревновались, демонстрируя свои способности, он стоял позади и наслаждался преимуществами быть частью богатой семьи, как избалованный ребенок.

— Сабин-а. Ты должен быть осторожен в словах перед дедушкой, — мягко упрекнула его госпожа Шим Мира, хозяйка семьи Квон, повернув к нему голову.

— Странно ведь. И те, и другие почти не разговаривали за едой, — добавил Квон Сабин с недоумением, словно почувствовав напряженную атмосферу, даже не зная сути дела.

— Речь идет о браке твоего хёна.

Кажется, председатель Квон привык к незрелым ответам своего младшего внука и просто строго ответил. Квон Сабин еще больше растерялся:

— А. Значит, они назначили дату свадьбы с Ёну-хёном?

Лучше бы это так и было, тогда бы Хаджин не чувствовал себя так, словно задыхается.

Услышав небрежный вопрос Квон Сабина, старшие вздохнули. Супруги Сон бросили на Квон Сабина укоризненный взгляд за его бестактность, а госпожа Шим, супруга вице-председателя Квон, казалось, не знала, что и сказать, и крепко сжала уголки глаз.

— Я знаю, что это дело застало врасплох обе стороны, и знаю, что многие недовольны. Но это то, что я планировал давным-давно, и я ни в коем случае не собираюсь отступать. Поэтому, если этот вопрос продолжит вызывать шум, я буду воспринимать это как прямое недовольство мной. И, конечно, я тоже адекватно отреагирую на это недовольство.

Это было, по сути, объявлением войны. Чтобы больше никто не смел высказываться по этому поводу. Иначе председатель Квон не станет молчать. Видя, как он, обычно сдержанный в словах, особенно когда дело не касалось бизнеса, так активно вмешивается, все члены семьи, казалось, кожей ощутили, насколько он серьезен. Лица старших с обеих сторон, а также Сон Ёну, стремительно помрачнели.