Онлайн чтение книги Без феромонов Pheromone off
1 - 77

Неосознанное желание подчинить и связать другого своими феромонами захлестнуло Квон Саёна, но тот ничего не чувствовал. Невинные и жалкие глаза Хаджина вызывали у Квон Саёна внутреннее смятение. Если бы тот был омегой, его было бы так легко подчинить и запечатлеть, но он оказался бетой. Без феромонов, лишь одним запахом тела он мог свести с ума альфу.

— Хаа...

Квон Саён глубоко вздохнул и уткнулся носом в шею Хаджина. Хоть и не было терпких и сладких феромонов омеги, его странный запах тела возбуждал его. Он медленно вел носом от подбородка Хаджина до линии груди, подсознательно беря в рот сосок, от которого исходил еще более насыщенный аромат.

— Хаык!

Хоть он и не чувствовал никакого вкуса, Квон Саён с головой погрузился в процесс, словно пробуя изысканное блюдо, и наслаждался соском. Он царапал языком раздвоенную часть, затем свернул и проглотил, всасывая и отпуская. Одновременно голова Хаджина запрокинулась назад. Глаза его были полны неясного наслаждения, которое щекотало все тело, полностью лишая его разума.

— Э-это странно, хыы, хык.

На бормотание Хаджина, похожее на плач, Квон Саён тихо рассмеялся.

— Наверное, это приятно, — прошептал он, сжимая грудь, которая ничем не выделялась, и, держа во рту приподнятый сосок.

Тем временем, из-за непрекращающихся движений бедрами, Хаджин не мог остановить свои стоны. Звуки прерывистого дыхания, которое, казалось, вот-вот оборвётся, теперь сменились всхлипами.

Хаджин достиг состояния, когда уже не мог чувствовать стыда. С покрасневшим лицом, размытым от наслаждения, он не мог сдержать стоны и не мог проглотить стекающую по губам слюну. Каждый грубый толчок Квон Саёна заставлял его извиваться, словно порочную соблазнительницу. Хотя он не двигался навстречу и не соблазнял, в глазах Квон Саёна Хаджин казался бесконечно вульгарным и похотливым.

— У, Ыт. Ык, п-прекратите...

— Ты хочешь, чтобы я прекратил?

Когда Хаджин пробормотал это, Квон Саён, ударяя, словно вбиваясь в Хаджина, спросил в ответ. Хаджин покачал головой. Но, так как он был полностью обессилен, было неясно, кивает он или мотает головой, его движения были нечеткими.

— Ты так наслаждаешься, и хочешь, чтобы я прекратил?

Квон Саён схватил Хаджина за подбородок и стал любоваться его совершенно расслабленным лицом. Тогда Хаджин, как будто отрицая это, дернул уголками глаз и с трудом открыл рот.

— Нет, э... да, ы, хыы…

— Верно, это приятно.

— ...Хаы!

— Когда я сюда вставляю, у тебя глаза закатываются.

Квон Саён продолжал говорить откровенные слова, считая попытки Хаджина отрицать очевидное забавными.

— Спереди так много влаги.

Когда Квон Саён прикоснулся к головке члена Хаджина, где уже сочился предэякулят, тот вздрогнул.

— Н-не делайте этого...

От прикосновения, которое медленно скользило по его члену, Хаджин испуганно задрожал. Он был напряжен от стимуляции спереди и сзади.

— Ты так сочишься.

— …Хы, не делайте, не делайте…

— С кем ты встречаешься?

— Ух, ыт, прекратите… там, прекратите…

От настойчивых движений, направленных только в одну точку, Хаджин барахтался и едва мог открыть рот.

— Ты всего лишь бета... а мечтаешь об альфе.

— Нет… Нет… Хы, а… там… ыт!

Даже если Хаджин и хотел отрицать, он не мог закончить ни слова, потому что его веки дрожали от ужасающе частых толчков.

— Ты даже феромоны не чувствуешь.

Квон Саён наклонился и прижался еще плотнее. Прижимая Хаджина к себе, Квон Саён начал действовать более решительно. Когда движения его бедер ускорились, из уст Хаджина вырвался крик. От сильного давления он инстинктивно попытался вырваться, но Квон Саён обхватил его всем телом, не давая пошевелиться. Его движения становились все быстрее и быстрее, почти до изнеможения, и Хаджин вцепился в его руки, словно в спасательные канаты. Но, этого оказалось недостаточно, и он впился ногтями в его кожу, царапая до крови, вырываясь.

— Хаа, кх.

— Ууу…, ха, хаык…!!!

Между ними больше не было слов. Только учащенное дыхание и стоны наполняли высокое пространство. Дымка рассвета рассеялась, но жар, наполнявший гостиную до позднего утра, не утихал.

Хаджин, даже в полусознании, не мог не чувствовать отчаяния, видя, как Квон Саён обнимает его, словно альфа в период гона. То, чего он боялся, наконец произошло. Вздох вырвался сам собой. Он так и знал. Глядя на то, как Квон Саён обнимает его, Хаджин мог снова начать питать надежды.

Он знал о своей глупости – безрассудно надеяться и желать большего, поэтому не хотел переступать черту. Но, несмотря на это, он с сожалением отводил взгляд от лица Квон Саёна, полного страсти. Сожаление и вздохи, наслаждение и восторг – противоречивые чувства накатывали волнами, сдавливая его горло. В конце концов, осталось только страдание.

***

После этого Хаджин не мог точно сказать, сколько раз они занимались любовью. Он лишь осознавал, что их позы менялись. Они то лежали на столе в гостиной, то валялись на диване, погруженные в неистовство. Лишь увидев, как слуги проходят мимо окна, движения Квон Саёна постепенно замедлились. В тот момент Хаджин окончательно пришел в себя. Он понял, что слуги пришли работать в отдельный дом.

Квон Саён тоже заметил эту суету и, казалось, недовольный или разочарованный, с вздохом, полным сожаления, отстранился от Хаджина. Затем, не обращая внимания на свою обнаженность и все еще эрегированный член, он спокойно вышел в гостиную, чтобы выпить воды.

Хаджин, воспользовавшись моментом, с дрожащими от слабости ногами бросился в свою спальню. Несмотря на то, что расстояние было небольшим, Хаджин несколько раз чуть не упал. Тело охватила боль, будто оно вышло из строя, и, как только Хаджин закрыл дверь, он прислонился к ней и сполз на пол. Лицо Хаджина было бледным, словно он был сломлен и телом, и душой.

Произошедшее, вопреки ожиданиям, что подобное больше никогда не повторится, вместе с накатывающим чувством вины и горьким сожалением, заставило Хаджина закрыть лицо руками и впасть в отчаяние. Он не хотел ни о чем думать. Пугающие и сбивающие с толку сплетенные эмоции заставили Хаджина рухнуть на пол. Несмотря на множество вещей, о которых он жалел, как ни парадоксально, он не хотел возвращаться в прошлое. Хаджин издал пустой смешок, чувствуя отвращение к себе.

Вскоре веки, ставшие тяжелыми, словно свинцовые, опустились. Не в силах даже пошевелиться, Хаджин не смог добраться до кровати и в итоге уснул на полу, словно потеряв сознание.

Как только Хаджин закрыл глаза, он увидел себя в детстве. Увидев себя, еще не переодевшегося в школьную форму, он вдруг вспомнил тот день.

Хаджин случайно услышал новость о том, что Квон Саён приедет в гости после долгого отсутствия. Поскольку Сон Ёну уже несколько дней был в приподнятом настроении от новости о возвращении Квон Саёна из-за границы, он не мог не знать. Более того, с самого утра Сон Ёну был занят подготовкой к вечеринке. Слуги тоже с утра пораньше хлопотали. Хаджин тайно наблюдал за всем этим с террасы второго этажа.

Квон Саён.

Хаджин, сам того не осознавая, испытывал такое же волнение, как и Сон Ёну. Конечно, их положение было совершенно разным, но он хотел увидеть его еще раз, пусть и издалека. В отличие от Сон Сухёна, который только и мог, что кричать или издеваться над ним, или от Сон Ёну, который относился к нему как к невидимке, Квон Саён был очень зрелым человеком. Они встречались всего несколько раз, но каждый раз тот помогал ему. Это был человек, о котором у него остались только хорошие воспоминания.

— Приехал?

Подготовка шла полным ходом, но виновник торжества прибыл раньше всех. Квон Саён появился с букетом цветов в руке. Увидев его снова, Хаджин понял, что он стал гораздо мужественнее, выглядел как настоящий взрослый, что было очевидно для всех. Даже в одних брюках и рубашке он напоминал героя какого-то фильма. Высокий рост, прямые плечи, крепкая шея и, несмотря на несколько циничный вид, внешность, которая выделялась даже издалека.

— Зачем так рано приехал? Я хотел устроить сюрприз.

Сон Ёну обнял Квон Саёна и мягко улыбнулся. Видя его застенчивую улыбку, Хаджин подумал, что это совсем не тот Сон Ёну, которого он знал. Сон Ёну, хотя и производил впечатление доброго человека на публике, на самом деле был очень привередливым и хладнокровным. Даже во время еды, если ему не нравилось блюдо, он настаивал на том, чтобы стол накрыли заново. Конечно, никто снаружи об этом не знал. На людях он был идеальным человеком, безупречным как внешне, так и внутренне. Благодаря ежегодным пожертвованиям у него была отличная репутация в обществе. Хотя пожертвования не были сделаны из добрых побуждений, это были обстоятельства, неизвестные посторонним. И эту маску он особенно тщательно надевал перед Квон Саёном.

— Мы давно не виделись, и нам нужно время побыть вдвоем, —непринужденно произнес Квон Саён и легко рассмеялся.

От этих слов Сон Ёну улыбнулся так счастливо, как никогда раньше.