Онлайн чтение книги Без феромонов Pheromone off
1 - 95

— А Квон Сабин? Ты пытался с ним связаться?

— Эй, ты что, не в курсе, что этот ублюдок уже давно на нас забил?

К тому же, они так шумно обсуждали человека, который находился прямо перед ними... Хаджин в замешательстве переводил взгляд с них на Квон Сабина. Это была та самая компания, которая в старших классах крутилась вокруг Квон Сабина. Иногда они задирали и Хаджина, а поскольку их семьи были знакомы, с некоторыми из них он сталкивался на церемонии вступления Квон Саёна в должность.

— Из-за одной своей ёбаной рожи так пиздец как выёбывается.

— Ну, не то чтобы он прямо такой уж красивый.

К счастью, собравшиеся направились к столику, расположенному спиной к Квон Сабину. Хаджин хотел было уйти, опасаясь, что Квон Сабина узнают, но к счастью, редкие перегородки служили слепой зоной, и, похоже, тот не попал в их поле зрения. Учитывая его габариты, если бы они его увидели, то наверняка бы узнали.

— Может, уйдем...? — тихо спросил Хаджин.

Квон Сабин безразлично ответил:

— Если уйдем сейчас, то привлечем еще больше внимания.

В отличие от Хаджина, который на мгновение растерялся, Квон Сабин выглядел совершенно невозмутимым.

— Видел? Он недавно снялся в рекламе люксового бренда.

— А, та реклама, похожая на гейскую?

— Гейская? Нет, чертовски сексуальная...

— Черт, он же там голый стоял и позировал, как какой-то гомик.

Все эти высказывания были наполнены явной завистью к Квон Сабину. Это было обычное зрелище. Как и знаменитостей, которые чем-то выделяются, Квон Сабина тоже критиковали. Все хотели показать себя с лучшей стороны перед ним, но, когда его не было рядом, они с пренебрежением говорили, что он ничего особенного из себя не представляет. К тому же, Квон Сабин не только преуспевал как актер, но и имел за спиной поддержку влиятельной семьи чеболей, поэтому многие видели в нем кость в горле.

— Ты в каком веке живешь, говоря такие вещи, как "гей" и "гомик"? Ты же сам недавно получил номер парня-омеги.

— Эй, ты! Черт возьми! Кто говорит про омегу?

— А о ком тогда речь?

— Ты что, не знаешь?

— Что именно?

— Тот парень, бета. Тот, кто учился в нашей школе. Из Сонсана.

— ...Кто... А, тот незаконнорожденный из семьи Сонсан?

— Ага, он. Квон Сабин же тогда за ним чертовски как бегал.

— Правда?

— Вот именно. Как только я хотел его задеть, он каждый раз появлялся и пиздец как мешал... Ай, блядь, как вспомню, так снова бесит этот ублюдок.

Хаджин, которому становилось все более неудобно слушать этот разговор, посмотрел на выражение лица Квон Сабина. Квон Сабин вздрогнул и покачал головой, отрицая услышанное.

— ...Тогда я тебя не любил.

— ...Ты сейчас только это можешь сказать?

— А что?

— Они же тебя оскорбляют.

— И что такого?

— Тебе же это неприятно слушать.

— От этих ничтожеств? Нет. Совсем нет.

Квон Сабин невозмутимо пожал плечами. Казалось, его это совершенно не задело. Хаджин знал, что Квон Сабин не из тех, кто поддается подобной чуши. Он был известен своим равнодушием к окружающим. К тому же, будучи знаменитостью, он наверняка привык к подобным ситуациям.

— В любом случае, этот ублюдок уже никому не нужен*. Эй, ты же знаешь, что его хён недавно получил повышение? Его нуна и хён теперь оба стали руководителями, а он даже в компанию устроиться не смог.

*한물 갔어 (hanmul gasseo): буквально "ушел из воды" или "ушел из сезона". В переносном смысле означает "уже не в моде", "уже не актуален", "уже никому не нужен", "его время прошло".

— Ах да, ты был на его инаугурации?

— Да, блядь, как будто ёбаный трон по наследству передавали! Церемония была чертовски пафосной.

— И что, Квон Сабин теперь просто актёр?

— Да что он ещё может сделать по сравнению с хёном и нуной?

Хаджин, услышав это, нахмурился. Что они несут, ничего не зная? Он снова посмотрел на Квон Сабина. Заметив, что тот, кажется, слушает их разговор, Хаджин невольно схватил его за край одежды и тихо прошептал:

— Не слушай их.

В этот момент Квон Сабин почувствовал, как внутри всё перевернулось от взгляда Сон Хаджина, в котором вместо обычного спокойствия пылал гнев. Он ощущал себя так, словно плыл по бушующему морю. От одного лишь осознания того, что Сон Хаджин беспокоится о нем, сердце Квон Сабина сжалось до тошноты. Ведь когда его самого обижали, Хаджин смотрел на все с полным безразличием.

— …Мерзавцы, — тихо пробормотал Хаджин.

Квон Сабин усмехнулся, услышав это неожиданное ругательство. В то же время, неопределенные чувства, словно лава, поднимались изнутри, постепенно парализуя его разум.

— Может, пойти и высказать им всё, что я о них думаю? — с беспокойством спросил Сон Хаджин.

Его взгляд, полный тревоги, был полон нежности. Когда его обычно безразличные глаза вдруг становились такими добрыми, Квон Сабин чувствовал, будто кто-то сжимает его сердце.

— …Зачем тебе? — тихо спросил Квон Сабин, стерев с лица улыбку.

— Они тебя оскорбляют. …Сами ничего не зная…

— …Так они оскорбляют меня, а тебе какое дело? — переспросил Квон Сабин, словно желая что-то подтвердить.

Хаджин ответил небрежно, как будто тот спрашивал о чём-то само собой разумеющемся:

— Обидно же.

— ……

— Тебе же обидно …

Вовсе не обидно. Его ничуть не расстраивало то, что говорили люди, чьих лиц он даже не помнил. Квон Сабин не испытывал ни малейшего волнения. Но одно лишь это слово заставило его жизнь рухнуть. Всего лишь одно незначительное беспокойство, легкое сочувствие и жалость. В этих чистых, искренних глазах, лишенных всякого лицемерия, он почувствовал, как вся его прожитая жизнь рушится.

— Меня это ничуть не расстраивает, — ответил Квон Сабин, слегка исказив лицо.

Его это ничуть не расстраивало. То, что его расстраивало...

— Меня расстраивает…

То, что он обручается с его братом.

То, что Хаджин, одетый в красивый костюм, стоит рядом с Квон Саёном, и они говорят людям, что помолвлены. То, что все думают, будто Хаджин – партнер Квон Саёна. То, что он сходит с ума, просто глядя на лицо Сон Хаджина, но ничего не может поделать. Даже если это ненастоящее… то, что Сон Хаджин сейчас принадлежит Квон Саёну…

Квон Сабин стиснул зубы, борясь с бесчисленными внезапно нахлынувшими чувствами. Он знал, что вся эта игра рано или поздно закончится, но видел, как Сон Хаджин переживал из-за Квон Саёна еще в ресторане, и как он здесь продолжал беспокоиться о взглядах окружающих. И он знал. Знал, что Сон Хаджин чувствует себя обремененным его чувствами. Зная, что Сон Хаджин пытается провести черту, говоря себе, что так нельзя, Квон Сабин не смог сдержать внезапно нахлынувшие эмоции и взорвался.

Лицо Квон Сабина безжалостно исказилось, когда он неожиданно дернул Хаджина за руку. От сильного рывка верхняя часть тела Хаджина подалась вперед к Квон Сабину. Квон Сабин, тоже поднявшись, схватил приближающееся лицо Хаджина и прижался к нему губами.

— Ха…

Квон Сабин, тяжело дыша, безрассудно исследовал рот Хаджина. Он торопливо ввел язык, жадно захватывая рот ошеломленного и застывшего партнера. Он перемешивал языки, удерживая затылок, чтобы тот не мог пошевелиться. Он чувствовал, как тело Хаджина становится все более напряженным. Но Квон Сабин, увидев в этом возможность, даже наклонил голову в другую сторону и полностью погрузился в поцелуй.

— Сон Хаджин…

— Ух, хм…

Хаджин, наконец осознав ситуацию, в панике оттолкнул Квон Сабина, но тот, наоборот, еще более страстно приблизился, кусая его губы, как ребенок, и жадно впиваясь в его язык.

Он не знал, сколько раз сдерживался.

Квон Сабин, охваченный невыносимой жаждой, отчаянно вцепился в шею Хаджина. Каждый раз, когда он видел его смущенно шевелящиеся губы, его неуклюже дергающиеся губы, или только что, увидев губы, влажные от алкоголя, он терпел и терпел, желая сделать то, что хотел. Квон Сабин, который никогда в жизни не проявлял терпения, терпел, как Будда, но Сон Хаджин сделал все его усилия напрасными. Иногда, когда обжигающее чувство поднималось до самого горла, Квон Сабин переставал видеть что-либо вокруг.

— Ха, подожди... Сабин, дышать..., ух.

Хаджин был совершенно дезориентирован и не мог прийти в себя от напористого поцелуя, который не давал ему даже вздохнуть. В отличие от страстных, но контролируемых поцелуев Квон Саёна, этот был полон эмоций и казался более хаотичным. Квон Сабин словно боялся упустить хоть секунду, поэтому поцелуй был неуклюжим, неловким и неумелым.

— ...Сон Хаджин..., ха... расслабь... губы.

— Хы, ух.

— Еще... немного...

Хаджин знал, что тот искусен в поцелуях, по репетиции. Но сейчас всё шло наперекосяк. Они сталкивались зубами, его губы то и дело теряли цель и беспорядочно блуждали вокруг. Но почему-то это было еще... еще более волнующе. В отличие от отточенных движений на репетиции, сейчас по коже Хаджина разливалось странное, новое ощущение. Он чувствовал в поцелуе его нетерпение, и это сводило его с ума. Его чувства оказались сильнее, чем он ожидал, и Хаджин, чувствуя смятение, понимал, что так нельзя, и снова оттолкнул Квон Сабина. Эта близость, этот чувственный танец языка во рту, этот жадный поцелуй – всё это давило на него.

— Прекра... ти, ух, Сабин-... а.

Но каждый раз, когда Хаджин пытался что-то сказать, его прерывали, не давая закончить фразу. Уклоняясь от языка, который метался, словно человек, несколько дней ничего не евший, Хаджин изо всех сил отталкивал его за плечи. Это не помогало, но, когда он пришёл в себя и начал поворачивать голову, чтобы увернуться, Квон Сабин наконец медленно отстранился. Их прерывистое дыхание смешалось. Хаджин испуганно смотрел на него дрожащими глазами.