Онлайн чтение книги Я – бывший герой, оказался в игре для взрослых Inside An Ad**t Game As A Former Hero
83 Катарина (5) [18+]

«Ай, ты зачем кусаешься?» – Остановился и спросил Катарину Клауд, оттолкнув ее немного в сторону.

Катарина не ответила ему, она, лишь плотно сжав губы, повернула голову в сторону.

‘Я зла’.

Не слишком ли он увлекся, дразня ее?

Однако Клауд ничего не мог с собой поделать. Катарина всегда демонстрировала довольно милую реакцию всякий раз, когда он поддразнивал ее. Как мог он остановиться и перестать это делать?

Однако теперь необходимо прекратить дразнить милую девушку. Клауд нежно погладил Катарину по щеке.

«Прости меня за это. Но Катарина, спрашивать своего партнера о таких вещах немного грубо».

Катарина повернулась к Клауду.

«Правда?»

«Да».

Катарина, поджав свои губы, приняла угрюмый вид.

«Извини. П-просто я впервые занимаюсь нечто подобным… М-мне хотелось, чтобы ты был таким же, как и я… чтобы это был и твоей первый раз тоже…».

Клауд вновь начал движение своей талией.

– Скольжение.

Его пенис снова начал тереться о ее киску.

«Что?! Аах, почему вдруг ни с того ни с сего… ух… а~ а~ а…! Постой… слишком… ты движешься слишком быстро! Уф!»

Клауд двигался значительно быстрее и грубее, чем прежде. Катарина, поняв, что ей тяжело выстоять против этой бури наслаждения, начала отчаянно хлопать его по спине, в надежде достучаться до него, и чтобы он был помедленнее.

Однако Клауд не послушал ее.

«Прости, но я не могу».

Ее лицо во время тех слов. Сколько мужчин в мире смогло бы устоять перед таким искушением?

Кто-нибудь может быть, и смог, но не Клауд.

«Стой…! Что это? Я странно себя чувствую…! Аах~ Аа…! Хаааааа…!!!»

Катарина, обхватив Клауда руками и ногами, сильно вздрогнула и задрожала.

Накопленное внутри нее чувство удовольствия в один миг было высвобождено, после чего ощущение прохлады хлынуло ей в мозг.

Впервые в своей жизни Катарина испытывала оргазм.

Но ей не дали времени насладиться этим моментом и прочувствовать его полностью.

«Ах… хах~ Клауд, остановись хотя бы на секунду. Прошу, пощади меня».

Вполне естественно, что, достигнув оргазма, влагалище женщины становиться очень чувствительным и когда его в трут. Будучи в таком состоянии, то девушка скорее почувствует раздражение и покалывание, чем удовольствие.

«Все в порядке. Очень скоро ты вновь ощутишь себя хорошо».

«О чем это ты?! Стой!»

Катарина положила одну из рук на грудь Клауда и попыталась оттолкнуть его от себя. Однако его тело даже не шелохнулось вместо этого он схватил ее за эту руку.

Клауд переплел пальцы своей руки с пальцами Катарины. Будучи не способной сопротивляться ему в таком состоянии, он затем прижал ее к груди весом своего тела.

«Прекрати…! Если ты сейчас не остановишься, то я начну тебя ненавидеть!»

Клауд, находя эту угрозу довольно милой, тем не менее, не стал поддаваться на нее. Вместо этого он уткнулся лицом ей в лоб и глубоко поцеловал в губы, лаская ее щеки свободной рукой, а после поцелуя он принялся щекотать ее ключицу своим языком.

«Ах… ты…!»

Как бы Катарина не старалась, она так и не смогла оттолкнуть Клауда. Слова тоже не возымели эффекта над ним. Запутавшись в нем, она совершенно ничего не могла сделать.

Катарина ощутила себя беспомощной.

И это чувство беспомощности неожиданно возбудили все ее тело. Вскоре место беспомощности заняло желание.

«Кьяа?!»

Желание переросло в удовольствие, которое затем перевесило раздражение и ощущение покалывания. Очень скоро ее чувствительность вновь захватила все ее тело, и Катарина в очередной раз утонула в море удовольствия.

«М-м-м-м, х-хаах~! Да! Да! Хм~! Хм~! Ааааа~!!!»

Сила начала покидать дважды испытавшее оргазм, трясущееся и дрожащее в наслаждении тело Катарины.

Ее тело оказалось охвачено чувством усталости, а разум казался затуманенным.

С этого момента она больше не ощущала неудобства, а чувство удовольствия внутри нее было не сильным, как в первый раз, а тонким, что позволило Катарине сосредоточить свой взгляд на мужчине прямо перед ней.

Клауд.

Этот привлекательный мужчина, что настойчиво требовал ее. Человек, которого она желала получить себе и который хотел ее.

Катарина, опьяненная полученным ею удовольствием и будучи очень чувствительной, обняла его за затылок и поцеловала за ухом, пока он продолжал свои движения.

«Клауд… Ха~!»

Спустя некоторое время чувство приближающегося огромного потока удовольствия вновь раздалось снизу ее тела.

Катарина, ощущая приближающийся оргазм, сцепила свои руки с его. После того, как ощущения ослабли, она с нежностью и любовью погладила волосы на затылке Клауда.

В порыве их юношеской страсти шло время.

Катарина больше не целовала Клауда. Ее ноги, до этого крепко обнимавшие талию мужчины перед ней были вялыми и ощущались словно желе. Клауд держал ее за руки, но у нее больше не было сил, чтобы в ответ держаться своими.

Ощутив оргазм до нескольких раз, ни ее тело, ни ее разум больше не могли отвечать ему.

Самое большее, на что была способна Катарина сейчас – лишь держаться за остатки своего угасающего сознания.

«Ах, ах, ах, ах!»

Катарина вздрогнула и ощутила очередной оргазм.

Но драматической реакции, когда это произошло впервые, больше не было, она лишь на короткое время ощутила позывы своего тела, после чего все было кончено.

И пока Катарина была полностью поглощена чувством удовлетворения, Клауд прошептал ей на ухо:

«Катарина, я кончаю».

«Кончаешь…?»

‘Что…?’

Она не смогла понять его слов, но ей и не нужно было.

Внезапно Катарина почувствовала, как член Клауда набух, а сам он застонал, после чего на ее живот полетела мощная струя белой жидкости.

Тепло, исходившее от жидкости на ее животе, инстинктивно заставило Катарину понять, что эта белая жидкость была спермой Клауда.

‘Так вот что он имел в виду…?’

Клауд больше не двигался. Судя по всему, он закончил.

Катарина закрыла глаза и под теплым поцелуем, который она ощутила на своем лбе, провалилась в сон.

*               *               *

«Ухх… Кхх!»

Как только она очнулась от сна, Катарина резко открыла глаза.

«Где это… я…?»

Протерев свои глаза, девушка, лежа на кровати, осмотрелась.

Она была на своей кровати. Кроме того, на ней была ее обычная одежда, а не наряд танцовщицы.

‘Я вроде бы уснула на улице?’

Однако, проснувшись, она обнаружила себя в своей кровати. Это значит, что Клауд отнес ее сюда и поменял ее одежду.

…Одежду?

‘Ч-что?! Это значит, он бесстыдно взял и поменял одежду, в которую была одета взрослая девушка?! Разве это не ненормально? …Или нормально?’

Потому что они уже сделали гораздо большее, чем это.

Сцена прошедшей ночи ярко вспыхнула в голове Катарины. Сцена, где он и она, мужчина и женщина, будучи полуобнаженными, сцепились друг с другом. Особенно ярко ей вспомнилась сцена, где она, словно щенок, скулила у него на руках.

От нахлынувшего на нее чувства стыда, Катарине захотелось покончить с собой.

‘Почему?! Почему?! Именно в этот момент, когда мне стыдливее всего, всё, о чем я могу думать лишь лицо этого человека?!’

Какой бы неопытной ни была Катарина, ей не хотелось этого показывать.

Ей казалось, что Клауд, должно быть, смеялся над ней. Но помимо этого, ей, возможно, теперь придется целыми днями видеть глупую ухмылку на его лице.

Одна только мысль об этом вызывала лихорадочный стыд и жар у нее в голове.

‘Ну и пусть смеется’.

Если он только посмеет это сделать, она больше не позволит ему есть в ее доме.

Катарина, собравшись с духом, приподнялась на кровати.

Кашлянув, она повернула голову в сторону кровати Клауда.

Его кровать была… пуста.

‘…П-почему?’

Сердце Катарина пропустило удар. Она поспешно огляделась. К счастью, все его вещи по-прежнему были в доме. Судя по всему, он просто ненадолго вышел на улицу.

‘Куда он мог пойти столь ранним утром?’

Надеясь встретить его во дворе, Катарина вышла на улицу. Однако там ее встретил не Клауд, а человек, доставлявший письма.

«Мне что-то пришло?»

«Да, ага. Вам».

Человек быстро швырнул конверт Катарине и столь же быстро умчался прочь, про себя ворча о том, почему ему так не повезло сегодня и пришлось идти в эти грязные трущобы.

Не обращая на него больше внимания, Катарина взяла конверт, открыла его и прочитала содержимое письма. И пока она читала одну строчку за другой, ее лицо начало хмуриться.

«Лонуэлл».

Человек со значительным влиянием в Королевстве Алития. Ее враг, разрушивший ее жизнь и зверски убивший ее родителей. Письмо было от этого человека.

Если кратко, то содержание письма было следующим: скоро состоится день рождения этого человека, и поэтому ему были нужны танцовщицы, чтобы развлечь своих гостей.

Катарина скомкала письмо и выбросила его в сторону.

«Этот ублюдок… он даже и не помнит моих родителей, ведь так?»

Конечно, человеку его уровня не было необходимости в этом. Иначе ему хотя бы немного, но было бы стыдно посылать ей это письмо?

Она обязательно посетит его.

Теперь, когда для нее больше не проблема повторить движения ее матери, она должна пойти туда. Лучшего момента, чем этот, может и не представиться в будущем. Он хочет развлечений? Он получит их сполна, и ценой будет его шея!

Понимая, что она неосознанно сжала свои руки в кулаки, Катарина глубоко вздохнула, чтобы прийти в себя.

‘Время еще не пришло. Мне стоит пойти и приготовить завтрак’.

Клауд скоро вернется.

‘…стоит ли мне рассказать об этом Клауду?’

Рассказать историю ее прошлого и мести.

Раньше она даже и не думала бы об этом.

‘Мы ведь больше не чужие…’.

Катарина вернулась в дом, обмахивая рукой свое горячее лицо.

*               *               *

«Люди движимы желанием. У меня и у самого есть одно, поэтому я живу для того, чтобы удовлетворить его. Однако в детстве у меня не было и его».

Лонуэлл родился как наследник графской семьи Королевства Алития. Но его семья была не просто семьей с титулом графа, как это могло показаться на первый взгляд. На самом деле семья Лонуэллов обладала гигантским состоянием благодаря череде успешных сделок и торговле.

По этой причине нынешний глава семьи не обладал какими-то грандиозными желаниями и целями в жизни.

У него было все с самого своего рождения.

Он мог есть то, что хотел, носить то, чего другие не могли. Поэтому у него не было и амбиций поднять свою семью еще выше.

«И вот, проживая один скучный день за другим. Когда я уже начал серьёзно размышлять, не прекратить ли мне эту серую жизнь, в самый разгар моей внутренней борьбы, меня представили как наследника семьи на Фестивале».

Во время этого скучного и безвкусного Фестиваля ему довелось увидеть парад танцовщиц.

«Там я увидел ее. Как только мои глаза увидели ее танец, я понял – это была любовь с первого взгляда».

В тот момент он подумал, что сам ангел спустился к нему с небес. Лонуэлл влюбился в танцовщицу.

«Впервые в жизни у меня появилось желание и цель, которую мне хотелось достичь. Будучи молодым и несмышлёным, я не смог этого вынести. Я вмешался в парад, остановил его и сразу же сделал ей предложение».

Лонуэлл усмехнулся.

«Сначала она отказала мне, но я не сдался, и после множества настойчивых попыток она приняла мое предложение руки и сердца. После этого мою жизнь можно описать только как: счастье. То время было совершенно отлично от того, что у меня было до этого. Но, как оказалось, единственным, кто обрел счастье в этом браке, был я».

Любовь, исходящая от человека, до этого ощущавшего внутри себя лишь пустоту. Такая любовь не могла быть приятной, теплой, желанной и уютной. Нет. Она ощущалась как собственническая, искривленная до совершенно безобразного состояния.

«Она сбежала от меня вместе с садовником. Я не знаю, когда они успели сблизиться, но… я, должно быть, доставлял ей боли столь много, что этого хватило для нее, чтобы влюбиться в какого-то там садовника».

Когда Лонуэлл узнал об этом, его сердце и душу охватила ярость.

Он немедленно отправил своих людей на поимку двух влюбленных.

«Найти и поймать их было довольно просто. После того, как я охладил свой гнев, избив садовника до полусмерти, я спросил ее: почему она убежала от меня? Чего ей не хватало? В тот момент она начала горько и громко плакать. И лишь спустя долгое время она ответила мне, что никогда не любила меня. Она отвечала мне так, словно выпускает давно копившуюся внутри нее обиду».

Девушка сказала ему, что все это время она жаждала продолжать выступать как танцовщица, но ей пришлось заключить с ним брак из-за огромного давления на нее со стороны его гордых родителей. Что она была сыта по горло и больше не могла терпеть его одержимость и извращенную к ней любовь.

«Излив мне свою душу и выплакав все слезы, она затем тонким голосом сказала мне: “Если ты действительно любишь меня, то отпусти меня”. Как вы думаете, что я сделал после того, как услышал эту ее просьбу?»

«Заковали в кандалы и спрятали ее у себя?»

«Ха-ха. Нет, я любил ее слишком сильно, чтобы пойти на такой шаг. “Можем ли мы начать все сначала?”, – задал я тогда ей вопрос. ”Это невозможно”, – решительно ответила мне она. И поскольку я любил ее, я отпустил ее, как она того и хотела. Затем я отправился обратно во владения своей семьи и стал ее главой».

Передача наследства была далека от спокойной, потому что бывший глава семьи, его жена и его наложницы – все они были найдены отравленными.

«С тех пор прошло много времени. Тем не менее, ее танец, ее грация, воспоминания об этом все еще были живы в моей памяти, ровно как и сейчас. После тех событий пустота вновь опутала меня, и мне снова пришлось биться с самыми тяжелыми мыслями. Сильнее всего они начали давить на меня в тот момент, когда мне пришлось снова отправиться на Фестиваль. И там я вновь увидел ее, а рядом с ней стоял человек, который когда-то был садовником моей семьи».

Лонуэлл думал, что боль и гнев с течением времени должны были утихнуть, но это было не так. Время лишь создало ненадежную плотину, готовую в любой момент рухнуть.

«Я потерял самообладание. Гнев полностью поглотил меня».

Когда он пришел в себя, перед его глазами были окровавленный меч и два остывших трупа.

Вскоре он заметил дрожащую девочку, державшую в руках маленький нож и охранявшую вход на чердак, где были укрыты еще совсем маленькие дети.

«Как только я увидел ее, я понял, этот ребенок мой. Проведя небольшое расследование, я смог подтвердить свою догадку».

Он собственными руками убил любимую им женщину. Лишь из-за собственной дочери Лонуэлл не покончил с собой в тот же день, когда совершил эту роковую ошибку.

«Ну и? Что вы хотите от меня после этого рассказа? Вы же не позвали меня к себе только для того, чтобы я послушал историю о вашей первой любви и последующей просьбы о помощи в трогательном воссоединении отца и дочери, не так ли?» – Небрежно сказал Клауд, откинувшись на спинку стула.

Лонуэлл улыбнулся и покачал головой.

«Нам обоим уже давно ясно, что это невозможно. Я никогда не забывал сцены, где она, дрожа, тем не менее, не выпускала из своих рук нож. Может быть, она и была напугана, но в ее глазах горел огонь ненависти ко мне».

Было бы превосходно, живи она как самая обычная девушка.

Но это было невозможно.

Потому что она, еще будучи совсем молодой, затаила на него огромную обиду.

«Обида и месть – оковы на руках и ногах моей дочери. И пока они есть, она никогда не сможет воспарить ввысь, как ее мать – Анеллаиза».

Катарина была дочерью Лонуэлла и Анеллаизы.

И несмотря на то, что он совершил, Лонуэлл, как отец, любил свою дочь.

Он надеялся, что его дочь сможет расправить крылья и взлететь высоко в небо.

Поэтому, развернувшись лицом к герою, он попросил:

«Вот почему, я прошу вас. Пожалуйста, не останавливайте ее и не мешайте ей убить меня».

Попросил его закрыть глаза и не мешать исполнению желания своего ребенка.