Онлайн чтение книги Масло на холсте Oil on canvas
3 - 58

Лука не выглядел пьяным, но вино он пил — сажать его за руль никак нельзя. Да и сам Тоджин позволил себе немного алкоголя.

Погибнуть в чужой стране из-за такой глупости, как пьяная езда, точно не входило в его планы.

— Синьор Орсини может разместиться в комнате справа, а вы — слева. Если что-то понадобится, просто позвоните.

Тоджин не ожидал подобного развития событий.

— Комнаты…разные?

— Забавно. Такое очевидное притворство.

Пусть они и играли роль влюблённой пары, перед семьёй всё должно выглядеть серьёзно. Тоджин считал, что остаться на ночь — значит автоматически делить одну спальню. Они ведь не в Корее, а в Италии. Да и, учитывая размеры здания, вряд ли комнаты здесь тесные.

«Или я мыслю странно?»

Он не предполагал, что раздельные комнаты вызовут у него замешательство. Более того, он чувствовал смутное раздражение. С самого приезда их постоянно называли друзьями. Тоджин никак не мог отделаться от ощущения, что его попросту игнорируют. Он окликнул быстро удаляющуюся Луизу:

— Простите.

— Вам что-то ещё нужно?

— Можете принести бутылку просекко? Любую. В комнату Луки.

* Просекко — итальянское игристое вино.

— Ах, да. В комнату синьора Орсини.

Луиза, с узкой челюстью и слегка вытянутым лицом, метнула встревоженный взгляд то на Тоджина, то на Луку. Сложно было понять: она так выглядит всегда или дело в её строгой католической набожности. В любом случае, он не имел к ней претензий, но ему ничего не оставалось.

— И ещё. Я своей комнатой пользоваться не собираюсь. Микеле и Гвидо я, конечно, благодарен, но скажите им, пожалуйста, что мы переночуем вместе. Вещи я перенесу сам, не беспокойтесь. И спасибо.

Тоджин ослепительно улыбнулся. Луиза побледнела, поспешно кивнула и буквально убежала.

Оставшись вдвоём в коридоре, он негромко выдохнул:

— Наверно, зря я её напугал? Мы ведь не планируем заниматься ничем таким.

— Похоже, она впервые столкнулась с извращенцами. Провинция же. Хотя, по правде говоря, я бы не возражал чем-нибудь заняться.

Совершенно невозмутимо пробормотал Лука. Слова не стоили ответа, но Тоджин всё равно скривил губы.

— Не надо меня к таким приписывать. Я к ним не отношусь.

— Правда? Жаль.

Лука усмехнулся и слегка наклонил голову. Его лицо внезапно оказалось слишком близко.

— Ч-что вы делаете?

— Ничего.

Тоджин дёрнулся назад, едва не врезавшись в стену. Мужчина продолжал спокойно рассматривать его:

— Не припомню, чтобы приглашал вас в свою комнату.

— Ну…эм…просто вся эта ситуация раздражает, согласитесь? Хочется немного их подразнить.

— Кого именно?

— Ваших родственников. Кого же ещё?

— И зачем?

— Да потому что их отчаянные попытки делать вид, что ничего не происходит, просто смешны. Прозвучит так себе, но, откровенно говоря, будь наши отношения реальными, из-за вашей семьи вся моя симпатия к вам давно бы выветрилась.

Хотя Лука держался от родственников на дистанции, Тоджин осознал, что слишком резок, и украдкой посмотрел на того. Мужчина слегка нахмурил брови.

«Он обиделся?»

Одно дело — самому жаловаться на близких, другое — выслушивать от постороннего.

«Надо бы извиниться…»

Но Лука заговорил раньше:

— Не сказал бы, что прозвучало «так себе».

— Простите?

Тоджин приподнял брови.

— Будь наши отношения реальными…почему для вас это «так себе», Тоджин?

Лука внезапно посерьёзнел, зацепившись за брошенную фразу. Выходит, что родственники его нисколько не волновали — ругай сколько хочешь.

«Он пьян? Ну, вина он выпил прилично».

У Тоджина пересохло во рту, словно он разгрыз приторно-сладкий леденец. Он старался не смотреть на Луку, избегая его.

— Просто фраза такая…

Наступила неловкая пауза. Образ лица Луки, находящегося рядом, никак не выходил из головы.

«Это что, уже болезнь? Так всё серьёзно?»

Щёки жгло, дыхание сбилось.

«И что мне делать с этим чувством?»

Его внезапная идея поселиться вместе ради мелкой мести Орсини теперь казалась глупым порывом, о котором он жалел.

«Хотел подразнить? Стоило просто лечь спать. Каждый в своей постели».

Он почти озвучил предложение разойтись по своим комнатам вслух, как вернулась Луиза с вином и ведёрком со льдом.

— Вы просили просекко. Выбрала то, что чаще всего берут к ужину.

— Можете оставить в моей комнате. Спасибо, Луиза. А, вы передали дядям? Особенно Гвидо — как хозяину дома, ему обязательно нужно знать.

— Да, я…передала.

— И что он сказал?

— Э-э-э…дело в том, что он изрядно пьян…

Луиза натянуто улыбнулась, явно не желая повторять то, что услышала.

Лука усмехнулся.

Пока она относила вино, он успел забрать чемодан Тоджина.

— Постойте, разве…не перебор?

Наконец выдал реставратор, спохватившись.

— Что именно?

— Ну…если подумать…не обязательно же заморачиваться.

Он внезапно понял, насколько неприлично и глупо выглядит его затея. Стоило дойти до дела — и весь запал улетучился, оставив только смущение.

— Почему? Вы же сами хотели подразнить этих неприятных людей.

— Я…да…говорил такое.

— Если уж делать что-то назло, то как следует.

Лука вскинул одну бровь. Его взгляд впился в Тоджина, заставляя того нервно сглотнуть.

— Хотя, если это единственная причина, то мне, конечно, немного жаль.

— А ещё какая причина может быть?

— Могла быть и другая.

— У меня нет никаких «других причин», так что вам не о чем переживать.

— Если Тоджин продолжит вести себя слишком холодно, я расстроюсь.

«Он что, окончательно спятил?»

Вид его узких, улыбающихся глаз — без малейшего намёка на сожаление, заставлял кровь кипеть. Тоджин слишком хорошо знал, что означает подобное выражение лица, особенно игривый блеск во взгляде.

— Вы пьяны?

Лука отрицательно качнул головой, словно говоря: «О чём ты?»

«Лучше держаться от него подальше».

Подумал Тоджин, однако стоило мужчине посмотреть чуть дольше обычного, внутри что-то отозвалось.

«Или…пьян тут я?»

Мелькнула мысль, но парень тут же отогнал её.

— Позвольте спросить, что вы сейчас делаете?

— Переношу подушки.

Тоджин понимал, что Лука спрашивает не про подушки. Но другого ответа просто не было — пришлось включить дурака, надеясь, что это хоть немного развеет неловкость.

Замок, затерянный в крошечном Вальдоббьядене, где в столовой повесили оригинальную картину Каналетто. Слишком роскошно для такой глубинки. Гостевые комнаты тоже не отставали.

Чтобы огромное пространство не казалось пустым, его заполнили множеством вещей.

Например, длинным диваном.

На нём Тоджин и собирался спать.

— Здесь есть полноценная кровать. Для чего вам ютиться на диване?

«Для чего? Потому что это опасно!»

И дело было не только в Луке. Если начистоту, то Тоджин не доверял в первую очередь самому себе.

«Если я потеряю голову, это конец».

Тем более уровень алкоголя в крови достаточно высокий.

Он и этот невыносимо красивый мужчина перед ним уже так изучили тела друг друга, что знали, после какого прикосновения последует стон и от какого действия напрягутся мышцы.

Слишком явственно вспоминалось, как тот исследует его рот, как касается, как щекочет кожу.

«Только пока длится отпуск».

Черта, которую они провели, заканчивалась сегодня. Завтра они вернутся в Венецию, а значит, на этом всё.

Ему хотелось. Но одновременно возникала мысль, что лучше не стоит.

— Тоджин. Кровать довольно широкая.

— Знаю.

— Если дело во мне…уверяю, к вам я не притронусь. Если вы сами не захотите.

— Спорное заявление. Очень спорное.

Тоджин покачал головой, вспомнив несколько случаев, когда ему приходилось умолять Луку остановиться.

— На этот раз никаких оговорок. Я обещаю.

Лука выглядел на удивление серьёзным.

Шикарный, дорогой диван всё же был жёстким. Тоджин нервно сглотнул.

«Проблема в том, что я сам могу не сдержать обещания».

Глаза видят — сердце просит, так говорят. Рядом с ним находился эффектный мужчина. Высокий, плечистый, красивый. Не смотреть сложно. А им предстоит разделить одну постель. Пусть она и размера king-size — но разве от этого легче?

* King-size — самый большой стандартный размер кроватей, их ширина начинается от 180 см.

Он снова покачал головой.

Лука решительно зашагал к дивану.

«Неизвестно, что выкинет этот тип!»

Вполне вероятно, сам ляжет на диван, чтобы его выгнать на кровать. В его стиле. Тоджин выставил ладонь, останавливая приближение.

— Нет. Стойте там, где стоите. Даже если вы будете настаивать, я всё равно останусь на диване. Я действительно не хочу спать в постели.

Он остановился прямо у его ладони. На губах мужчины застыла странная улыбка.

— Вы подумали, что я стану настаивать? Что скажу: «Тоджин, я лучше сам посплю на диване, а вы идите в кровать»?

— Ну…эм…да.

Лука оглядел смущённого Тоджина сверху вниз, затем сделал ровно два шага — не к дивану, а к небольшому столику слева. На нём стояло вино, принесённое Луизой. Он вытащил его изо льда, откупорил и наполнил бокалы.

— Пейте. Вы же ради этого и пришли.

Тоджин машинально принял бокал. Лука легко стукнул своим о его. Звонкий звук разнёсся по комнате. Они посмотрели друг на друга.

— Я знаю ваш упрямый нрав. Честно признаться, и у меня нет никакого желания спать на диване, когда есть нормальная кровать. Раз уж вы так решили — пожалуйста.

— А, понятно.

«Молодец какой».

Мысленно буркнул Тоджин, закатывая глаза. Лука усмехнулся так, будто ждал именно такого ответа.

— Позже, когда вы уснёте, я просто перенесу вас на кровать. Незачем тратить силы на пререкания.

С этими словами он устроился прямо на подлокотник рядом. Его бедро коснулось руки Тоджина. Тот немедленно, всё ещё держа бокал, переместился подальше.

— Не понимаю, зачем так демонстративно показывать, что вам это неприятно.

— Дело не в том, что неприятно…

Стыдно и неловко. Тоджин знал, что ведёт себя преувеличенно, но пробормотал первое, что пришло в голову:

— Просто…ну…в конфуцианстве считается, что после семи лет нельзя спать рядом с другим человеком.

— После семи?

Лука приподнял бровь.

Ему и самому стало стыдно за подобное объяснение. 남녀칠세부동석 — конфуцианский принцип: мальчики и девочки, переступив порог семи лет, должны соблюдать дистанцию. А у него вышла какая-то отсебятина в духе: «Люди после семи не должны делить постель».

Алкоголь развязывал язык, а если не он — то жар, исходящий от мужчины. Хотелось придумать хоть какое-то объяснение собственному поведению. Жаль только, Лука не относился к тем, кого легко обвести вокруг пальца.

— Звучит так, будто после семи лет все начинают жить по отдельным комнатам.

— Нет…ну…так сказано…да. Просто…

Конец фразы растворился в воздухе. Аукционист не стал давить дальше — только тихо рассмеялся.

— Ради Тоджина, пожалуй, стоит изучить это ваше конфуцианство.

Лука отодвинулся и сел нормально на край дивана. Тоджин устроился на другой стороне, крепче сжав бокал.

Он лишь слегка смочил губы — аромат вина оказался насыщенным и терпким. Помолчав, реставратор наконец решился:

— Можно спросить кое-что?

— Разумеется.

— Вы работали в Лондоне. Что заставило вас приехать сюда?

— Это вас интересует? История не особо увлекательная. Да и хвастаться тут нечем.

— Ладно. Ну и не надо.

Отрезал Тоджин.

Любопытство никуда не исчезло. Но он не хотел вытягивать историю силой.

— А я считал, что вы не из тех, кто легко сдаётся.

— Как ни крути, вы здесь. Значит, вам удалось избежать судебных разбирательств. И, если честно, мне не кажется, что история будет такой уж захватывающей и интересной.

Лука опять хохотнул.

«Почему он так много смеётся сегодня?»