10. Переговоры

[Завтра приезжай в мою компанию.]

Проснувшись, Се Гуан увидел это сообщение без начала и конца и поначалу подумал, что ещё не до конца очнулся ото сна.

Он несколько минут тупо смотрел на строку с незнакомым номером, затем нерешительно отправил знак вопроса: [?]

Ответ пришёл быстро, лаконичный и ясный: [Это Хо Минцзюнь.]

Рука Се Гуана дрогнула, и телефон с глухим стуком шлёпнулся ему на лицо.

Телефон снова завибрировал. Хо Минцзюнь прислал адрес компании и велел завтра на ресепшене спросить личного ассистента Чжун Хэгуана.

Се Гуан спросил: [Могу я поинтересоваться, по какому поводу?]

Хо Минцзюнь изначально собирался ответить прямо, но вопрос Се Гуана пробудил в этом суровом «властителе, не склонном к улыбкам» лёгкую долю зловредности. Он предпочёл сделать загадочный намёк: [Придёшь — узнаешь.]

Се Гуан скривился: «Ну ладно».

Штаб-квартира «Хэнжуй» располагалась в самом сердце делового центра, занимая целое офисное здание класса А и являясь архитектурной доминантой этого квартала. Раньше Се Гуан лишь издали видел это место, проезжая мимо, и никогда бы не подумал, что однажды у него появится с ним хоть какая-то связь.

Девушка на ресепшене, выяснив цель визита, вежливо попросила его подождать и сначала позвонила Чжун Хэгуану. Услышав просьбу того, она крайне удивлённо быстро взглянула на Се Гуана и затараторила: 

— Хорошо, хорошо, минуточку, я сейчас же провожу его.

Она положила трубку, обратилась к Се Гуану с вышколенной улыбкой и повела его к лифтам: 

— Пожалуйста, за мной, сюда.

В это время в здании было много сотрудников, и, увидев, как администратор ведёт незнакомца к лифтам для высшего руководства, они не без любопытства бросили на него несколько взглядов.

Се Гуана не смущали чужие взгляды. Просто он хорошо понимал, что для человека такого статуса, как Хо Минцзюнь, он был не «другом», с которым не стыдно показаться, а скорее пылинкой, случайно приставшей к одежде.

Неужели тот совсем не боится, что он прилипнет как банный лист или у него будут скрытые мотивы?

Девушка с улыбкой вызвала для него лифт. Се Гуан кивком поблагодарил её, дверь лифта медленно закрылась, отсекая все любопытные взгляды.

Се Гуан на мгновение облегчённо вздохнул, но, заметив в верхнем углу мигающий красный огонёк камеры, так и не позволил себе полностью расслабиться.

Лифт остановился на 27-м этаже.

Снаружи уже ждали — высокий статный мужчина, с моложавым лицом, но весьма солидной атмосферой, во взгляде читался оттенок оценивания: 

— Господин Се, здравствуйте, я ассистент председателя Хо, Чжун Хэгуан.

— Здравствуйте, — Се Гуан пожал ему руку. Чжун Хэгуан повёл его в кабинет председателя, по пути говоря: — Председатель Хо принимает посетителя, боюсь, вам придётся подождать ещё несколько минут. Присаживайтесь пока в приёмной, я доложу о вашем приходе.

Пока они разговаривали, дверь ассистентского кабинета внезапно открылась изнутри, и Фан Хуэй с кружкой в руках вышла наружу. Увидев их, она воскликнула:

— А? Господин Се?

— Здравствуйте, ассистент Фан, — любезно улыбнулся Се Гуан. — Какая встреча, мы снова увиделись.

Фан Хуэй очень нравились такие мягкие, терпеливые, по-старшему заботливые мужчины. Когда они расставались в Гонконге, ей это не казалось чем-то особенным, но теперь, встретившись снова, она ощутила, что они моментально стали гораздо ближе. 

Как только в ней проснулся азарт к сплетням, Фан Хуэй тут же напрочь забыла о Чжун Хэгуане и, оживлённо обращаясь к Се Гуану, сказала:

— А что вас сегодня сюда привело? Вы к боссу пришли?

Се Гуан кивнул и уже собирался ответить, как за его спиной раздался лёгкий предупредительный кашель Чжун Хэгуана.

Фан Хуэй мгновенно выпрямилась по стойке смирно: 

— А, вы заняты, я не буду мешать… уже ухожу, сию секунду!

С этими словами она пустилась наутёк, исчезнув с такой скоростью, словно продемонстрировала искусство телепортации.

Чжун Хэгуан, сохраняя невозмутимое выражение лица, мгновенно спрятал свою едва ощутимую ауру угрозы и спокойно произнёс: 

— Господин Се, прошу.

Се Гуан сидел на диване с бумажным стаканчиком в руках. В ожидании Чжун Хэгуана он бегло осмотрел обстановку ассистентского кабинета. Кроме ощущения размаха и богатства, это не вызвало у него никаких особых мыслей. Из элементарной вежливости он не стал с любопытством разглядывать всё вокруг. Когда Чжун Хэгуан вернулся, он увидел Се Гуана с опущенным взглядом, смотрящим на чай в стаканчике. Его взгляд и движения были безупречно сдержанны — весь его облик напоминал спокойную живописную картину.

Уже одного этого было достаточно, чтобы Чжун Хэгуан повысил его оценку на уровень выше: 

— Господин Хо закончил встречу, прошу за мной.

Кабинет председателя занимал примерно четверть площади этажа, он был огромен, как гостиничный люкс. Три небоскрёба в деловом районе были построены ещё дедом Хо Минцзюня. Внутренний стиль штаб-квартиры корпорации «Хэнжуй» хоть и менялся несколько раз, планировка кабинета председателя сохранилась такой, какой она была при старике.

Прошедший через три поколения и десятки лет взлётов и падений, этот кабинет обладал собственной мощной аурой, от которой ноги подкашивались сразу при входе. В отделке преобладали тёмные натуральные оттенки дерева, даже днём приходилось включать свет, и даже так было довольно темно. В последние годы вместе с модными названиями должностей вроде «председатель», «президент» и «CEO» вошла в моду тяга «новых богачей» к «европейскому стилю», где то и дело встречались «барочные диваны» или «французские столики в стиле рококо». Хо Минцзюнь, хоть и обставил всё западной мебелью, полностью отказался от изысканных украшений, редкие детали не несли и намёка на зарубежный стиль, скорее напоминая мебель династий Мин и Цин. Всё было выполнено из дорогих пород дерева, простота сочеталась с суровостью, и каждый предмет безмолвно давил на нервы гостей.

Толстый ковёр полностью поглощал звук шагов. Се Гуан шёл по нему, боясь даже громко дышать. Пройдя через гостиную в рабочую зону, он наконец воспрянул духом, увидев яркий свет из  панорамных окон. Эта часть помещения хоть немного отражала личные вкусы Хо Минцзюня: более современная, в чёрно-белых тонах, с минимумом декора, отчего казалась особенно просторной. Общий стиль был выдержан в той же лаконичной манере, что и снаружи, и даже в большей степени… отчуждённо холодной.

Се Гуан подумал, что если бы он был ассистентом Хо Минцзюня и каждый день имел дело с этой комнатой и с этим человеком, он бы, наверное, давно впал в депрессию и не хотел бы больше жить.

Напротив рабочего стола Хо Минцзюня ещё сидел предыдущий посетитель, мужчина средних лет в костюме и галстуке. Увидев Се Гуана, он поднялся и попрощался. Се Гуан направился к Хо Минцзюню, мужчина собрался уходить, и они разминулись у двери кабинета, — момент до предела обыденный, но у стоявшего рядом Чжун Хэгуана сердце вдруг слегка ёкнуло.

Хо Минцзюнь не заметил перемены в его выражении лица, велел Чжун Хэгуану проводить гостя и, указав на диван напротив, сказал Се Гуану: 

— Садись. Что-нибудь выпьешь?

— Не беспокойтесь, — Се Гуан взмахнул рукой. — И мне неловко отнимать у вас слишком много времени.

Между ними витала некая атмосфера отчуждённости, словно время, проведённое вместе в Гонконге, было лишь иллюзией. Сон обернулся вспять: в реальности им и не следовало иметь никаких точек соприкосновения.

Хо Минцзюнь и правда был занят, и хотя эта атмосфера заставляла его чувствовать душевный дискомфорт, ему пришлось отложить свои чувства в сторону: 

— Ладно, к делу. Ты порвал с прежней компанией и с Гонконгом, теперь ты полностью свободен. Какие планы на будущее? Продолжишь играть?

— Да, продолжу, — Се Гуан подумал и с самоиронией добавил: — Всё-таки у меня нет образования, я кроме актёрства больше ничего не умею.

Хо Минцзюнь равнодушно произнёс: 

— Не умеешь — научишься, это не аргумент. Если не хочешь уходить из этой среды, кроме актёрства есть много другой работы.

— Я обычно не разбрасываюсь словами вроде «мечта» — звучит слишком фальшиво.  Но вы не чужой, поэтому скажу прямо, — Се Гуан слегка наклонился вперёд, этим движением скрывая смущение. — Мне… действительно очень нравится играть. Не ради славы и не только ради денег, просто очень нравится…

Се Гуан, как сам и говорил, не умел прямо выражать искренние чувства. Некоторые вещи лучше держать при себе — высказанное вслух рискует прозвучать как дешёвая показуха. К тому же перед ним был Хо Минцзюнь, олицетворение принципа: «твои эмоции могут обрести смысл только тогда, когда за ними стоит реальная сила». Сколько ни мечтай, реальная ценность убедительнее.

Хо Минцзюнь видел такое множество раз, но к скромному признанию Се Гуана в своём «нравится» он отнёсся без пренебрежения. Но в итоге не выразил ни согласия, ни возражения:

— Как знаешь.

— Касательно твоего дальнейшего пути, у меня есть два варианта на выбор, можешь подумать, — Хо Минцзюнь удобно откинулся на спинку кресла и положил локти на подлокотники, сложив пальцы остроконечной башенкой. — Первый: у меня есть друг в индустрии развлечений, компания крупная, по крайней мере, не боится каких-то директоров Чжанов или Ванов. Если хочешь, потом пришли мне резюме, устроиться в их компанию не должно быть проблемой.

Второй: «Хэнжуй» в этом году планирует полностью поглотить одну кинокомпанию, пока на стадии подготовки. После завершения поглощения потребуются люди с опытом в индустрии на управленческие должности. Если согласишься перейти в администрацию, тут я могу решить напрямую.

Он сделал паузу и сказал: 

— Полагаю, тебе потребуется время на выбор, но, думаю, ты уже решил.

Се Гуан был ошеломлён двумя предложенными вариантами.

Его изначальным планом был переезд из города Б в известную киностудию провинции З, где он мог бы начать с нуля, даже с эпизодических ролей, лишь бы была возможность играть. Он мог бороться и подняться снова!

Он спотыкался на этом пути, разбивался в кровь, и думал, что ему предстоит долгий и тернистый путь, но Хо Минцзюню потребовалось лишь несколько слов, чтобы вмиг убрать с его пути горы Тайхан и Ванъу[1].

Тот вопрос, что крутился в его голове с Гонконга, вновь всплыл на поверхность: почему Хо Минцзюнь снова и снова помогает ему?

Он поднял взгляд на Хо Минцзюня, но тот не смотрел на него, уставившись в пустоту за окном, неведомо о чём думая.

Хотя Се Гуан понимал, что это чистая выгода, он всё же собирался отказаться. В этом мире никто не должен быть добр к тебе без причины, с неба не падают пирожки с начинкой, а если и упадут, то не будут несколько раз приземляться в один и тот же рот. Не зная причины, он не мог принять это со спокойной душой.

— Оба варианта слишком ценны, — вежливо отказался Се Гуан. — Честно говоря, я не заслуживаю таких хлопот с вашей стороны…

Хо Минцзюнь, казалось, раздражала его суета, и он резко прервал его: 

— Здесь нет никакого «заслуживаю — не заслуживаю». Эти возможности ценны для тебя, для меня же — дело одного слова. Вот идёт ребёнок по дороге, споткнулся и упал, — я его мимоходом подниму. Разве нужно объяснять почему?

Се Гуан онемел.

Кажется, здесь что-то не так.

Тот, кто когда-то громогласно спрашивал его «Ты что, трёхлетний ребёнок?», был, кажется,… тоже Хо Минцзюнь.

Хо Минцзюнь перевёл взгляд с окна и равнодушно встретился с ним глазами. Хотя он был по-прежнему внушителен, Се Гуану почудилось, что в его взгляде написано «хватит капризничать».

— Ну… ладно, — неуверенно промямлил Се Гуан. — Можно спросить, что это за компания у вашего друга?

Хо Минцзюнь неспешно ответил: 

— Ты, должно быть, слышал, главу зовут Е, это «Сихуа Энтертейнмент».

[1] Горы Тайхан (太行山, Tàiháng Shān) и Ванъу (王屋山, Wángwū Shān) часто упоминаются в китайской культуре и литературе как символы непреодолимых преград. Особенно знаменита притча «Юйгун и горы Тайхан и Ванъу» из древнего текста «Ле Цзы». В ней рассказывается о старике по имени Юйгун (букв. «Глупый Старик»), который решил убрать огромные горы Тайхан и Ванъу, мешавшие его деревне. Хотя соседи смеялись над ним, он верил, что его потомки будут продолжать этот труд, и в итоге боги сжалились и помогли ему, передвинув горы на другое место. С тех пор выражение «Глупый старик двигает горы» стало нарицательным образом упорства и стойкости перед лицом, казалось бы, невозможных задач.