3. «Банкетное сопровождение» [1]

Район «Юаньлинь», клуб «Ланьюэ».

Помимо Се Гуана, Ван Чжэ привёл с собой двух недавно заключивших контракт с компанией девушек-стажёров, всё ещё учившихся в актёрской школе. Се Гуан узнал в одной из них знаменитого инфлюенсера «Мисс Лизу», чьё настоящее имя было Инь Лиша; они уже пересекались в компании. Другую, застенчивую и робкую девушку, звали Сунь Сяо. Она не проронила за всю дорогу и пары слов, её пальцы всё время нервно теребили металлическую цепочку на рюкзаке. Она выглядела очень напряжённой и, возможно, была здесь не по своей воле.

Се Гуан мысленно усмехнулся своему неуместному сочувствию. Он и сам был словно глиняный Будда, переправляющийся через реку[2] — едва мог себя спасти, а тут ещё находил время беспокоиться, хотят ли этого другие.

Когда он увидел тот пост в Weibo, его некогда непоколебимые принципы, казалось, пошатнулись. Скорость, с которой они рушились, пугала его до дрожи; на мгновение у него по коже пробежали мурашки. Но вскоре он осознал, что его уступчивость была вызвана не завистью к успехам окружающих, а тем, что, единожды вкусив ощущение значимости, он больше не мог мириться с прежними днями безвестности.

Съёмки в «Насмешках лазурного моря» позволили ему увидеть далёкий проблеск света и с пугающей ясностью взглянуть на окружающую его тьму.

Согласие пойти с Ван Чжэ на сегодняшний ужин стало переломным моментом. Даже если «Лазурное море» не станет суперпопулярным, он, по крайней мере, какое-то время будет оставаться в тренде. С помощью этого сериала Се Гуану достаточно было лишь протянуть руку, чтобы коснуться своего «потолка». Если сейчас он поучаствует в нескольких застольях, покажет компании свою покорность и получит один-два хороших проекта, постепенно накапливая популярность, то, по крайней мере, сможет в какой-то степени вырваться из текущего положения своей полной зависимости от компании.

Единственное, чего он боялся, — это то, что, единожды нарушив свой запрет, ему будет трудно вернуться к прежним принципам. Он боялся, что, вкусив сладость успеха, добытого лестью, впоследствии будет вспоминать те четыре года на скамейке запасных как величайшую глупость.

Его уступка была ради выхода из тьмы, а не для того, чтобы погрузиться в неё ещё глубже.

Так как в этот раз он вёл на банкет только «новичков» в застольных делах, Ван Чжэ в машине прочитал им инструктаж: главное — быть покладистыми, не задирать нос, делать всё, что скажут инвесторы, а также нарисовал радужные перспективы, пообещав сделать всё возможное, чтобы выбить для них ресурсы после этого ужина. Даже выйдя из лифта, Се Гуан всё ещё ощущал какую-то сюрреалистичную отстранённость, словно его сознание застряло во времени на несколько часов назад, не имея ни малейшего представления о том, что должно произойти.

Массивная звукоизолирующая дверь банкетного зала будто вела в другой мир — шум голосов и табачный дым обрушились на них одновременно, создавая такой гвалт, как будто они попали на птичий рынок. Организатором этого банкета был известный в индустрии продюсер; рядом с ним сидел никому не известный режиссёр по имени Хань Кэ, остальные были топ-менеджерами кинокомпаний. Ван Чжэ раскланивался и обменивался любезностями по кругу, но почти никто не удостоил их компанию прямого взгляда — что неудивительно: в зале в основном были мужчины, так что Се Гуан едва ли привлекал их внимание, а внешность Инь Лиша и Сунь Сяо по меркам шоу-бизнеса была весьма посредственной.

Зато режиссёр Хань Кэ внимательно посмотрел на Се Гуана и с улыбкой спросил: 

— Вы мне кого-то напоминаете. В каких проектах снимались?

Се Гуан поспешно перечислил несколько, но шансов мелькнуть на экране у него было немного, и Хань Кэ вряд ли мог запомнить статиста, так что разговор не получил развития.

Се Гуан и остальные разместились в самом конце стола. Два главных места пока пустовали, банкет ещё не начался. Гости в основном курили, болтали и обменивались визитками. Их группа не могла вклиниться в беседу, так что они лишь молча улыбались и притворялись «декорациями». Вскоре Се Гуан почувствовал, как кто-то под столом коснулся его руки: Инь Лиша украдкой протянула ему две шоколадные плитки и тихо прошептала: 

— Сначала съешь чего-нибудь сладкого, будет проще со спиртным.

Се Гуан был сильно голоден и с благодарностью улыбнулся ей.

Едва он проглотил первый кусочек шоколада, как дверь в зал снова распахнулась, и на этот раз все в комнате поднялись. Вошли мужчина и женщина, продюсер быстрыми шагами подошёл к ним с широчайшей, буквально сияющей улыбкой: 

— Господин Чжан, госпожа Не, прошу, прошу, садитесь на почётные места.

Их окружили и проводили на главные места, изысканные яства и вина полились рекой. Се Гуана позвали подлить вина генеральному директору по фамилии Не. Он был смышлёным: в беседе за столом ему не было места, он и не лез, а лишь старательно и деликатно прислуживал госпоже Не, время от времени поднимая за неё бокал. Несколько раз она лишь подумала о чём-то, а он уже подавал ей это. Госпожа Не невольно обратила внимание на этого молодого человека.

Се Гуан был очень красив, но его красота не была изнеженной или утончённой; его черты были гармоничны, нельзя было выделить что-то одно, но вместе они создавали очень приятное впечатление. Его движения не были неуклюжими или скованными, а редкие попытки угодить скрывались за спокойными и мягкими жестами; в нём сочетались живость и яркость юности и сдержанная основательность взрослого мужчины. Госпоже Не было под пятьдесят, в карьере она преуспела, детей у неё не было — и Се Гуан невольно вызвал в ней материнские чувства. Взгляд её смягчился. Она приняла из его рук чашечку сладкого супа[3]: 

— Ладно, отдохни немного. Я вижу, ты смышлёный парень. В каких сериалах снимался?

Се Гуан выпил уже изрядно и был наполовину пьян, что раскрепостило его. Сегодня его уже не раз спрашивали об актерской карьере, но он всё так же терпеливо отвечал госпоже Не. Опыт массовки звезды восемнадцатого уровня обычно никому не интересен в их кругу и является лишь поводом для шуток. Но Се Гуан не скрывал этого, прямо используя свои съёмочные истории как анекдоты, чтобы развеселить госпожу Не. Он смог рассмешить всех вокруг, при этом сохраняя невозмутимое выражение лица, и налил госпоже Не чаю: 

— Выпейте немного воды, смочите горло.

Госпожа Не не могла устоять перед такой искренней сыновней почтительностью и запомнила этого молодого актёра по имени Се Гуан. Она подумала, что у него приятная внешность и хороший характер, и стоит лишь дать ему подходящий шанс — и взлететь до небес для него не составит труда.

Пока она размышляла, сбоку внезапно раздался приглушённый шум. Госпожа Не обернулась: две девушки, приведённые Ван Чжэ, сидели по обе стороны от генерального директора Чжана. Верхняя часть этого старого развратника выглядела вполне прилично, но под столом его толстые короткие пальцы уже скользнули под край юбки одной из актрис. Девушка вся залилась краской, но не смела издать ни звука, лишь слегка извивалась, пытаясь высвободиться.

Госпожа Не слегка нахмурилась, но вскоре справилась с выражением лица и отвернулась.

Генеральный директор Чжан был известным сластолюбцем, любившим забавляться с молодыми знаменитостями. При этом количество проектов, до которых он добирался, не поспевало за количеством переспавших с ним девушек-звёзд; он часто забывал о своих обещаниях после секса, так что даже в мире развлечений, где повсеместны «негласные правила», его репутация была отвратительной. Их агент, конечно, знал об этом, но, похоже, не сказал девушкам.

Се Гуан последовал за взглядом госпожи Не и тоже заметил происходящее. Но Сунь Сяо, которую обнимал директор Чжан, сидела к нему спиной, и он не мог понять, были ли её слабые попытки сопротивления нежеланием или лишь игрой. Нельзя было вмешиваться опрометчиво.

Инь Лиша увидела, что на глазах у Сунь Сяо выступили слёзы и та была до смерти напугана. Терпеть это больше было невозможно, поэтому Инь Лиша наполнила директору Чжану бокал и предложила выпить с ней, чтобы отвлечь его внимание от Сунь Сяо.

Но старый мерзавец, уже изрядно пьяный, пробурчал: 

— Так тосты не поднимают! Иди сюда... я научу тебя.

Инь Лиша ругалась про себя, но на лице сохраняла улыбку: 

— А как же нужно?

Директор Чжан, красный от выпивки, поднял бокал, отхлебнул и, хихикая, уставился на Инь Лиша. Внезапно он обхватил её за шею, своим тучным телом прижал её и попытался силой влить ей вино изо рта в рот.

Все за столом смотрели на них и разразились громким смехом.

Под столом раздался глухой стук.

Инь Лиша и сама не поняла, откуда взялись силы, но она резко оттолкнула от себя директора Чжана. Старик пошатнулся, не удержал равновесия и свалился под стол.

Сразу подбежали люди, чтобы его поднять, и обстановка мигом превратилась в хаос. Кто-то в общей суматохе язвительно бросил: 

— Пришла сюда развлекать гостей за столом, а теперь строит из себя недотрогу. Кому ты тут пытаешься воздвигнуть памятник добродетели?

Инь Лиша, стоявшая чуть в стороне от стола, услышав эти слова, пошатнулась и едва удержалась на ногах, опершись о стену.

Тем временем директор Чжан, которого уже окружили и подняли, не пострадал, но был сильно унижен и очень зол. С мрачным видом он оттолкнул поддерживающих его людей, подошёл прямо к Инь Лиша, схватил её за волосы и отвесил пощёчину, злобно плюнув ей в лицо: «Сука!»

Таща её за волосы, он, пошатываясь, поволок её к выходу. У барной стойки она споткнулась и упала. Директор Чжан, всё ещё в ярости, прижал её голову, готовясь ударить об угол барной стойки.

Вокруг стояла толпа элегантно одетых мужчин — и никто не вмешался.

Но удар так и не состоялся.

Се Гуан подставил руку под угол шкафа, приняв лоб Инь Лиша на свою ладонь, а другой рукой без особых усилий остановил руку директора Чжана.

— Господин Чжан, — спокойно сказал он, — она была не права, оскорбила вас, и вы уже преподали ей урок. Если вы действительно её ударите, может случиться непоправимое.

Ван Чжэ, до этого притворявшийся мёртвым, наконец подал голос: 

— Се Гуан, это не твоё дело, отойди!

Директор Чжан уставился на его лицо, затем на руку, сдерживающую его, и с фальшивой ухмылкой произнёс: 

— О, храбрец. Это твоя подстилка? Явился ко мне геройствовать?..

— Она моя коллега, — голос Се Гуана по-прежнему был почтительным. — Я велю ей извиниться перед вами, но она девушка, не вынесет побоев. Прошу вас, проявите великодушие.

Следующие слова директора Чжана сопровождалась свистом занесённого для удара кулака: 

— ...Да кто ты вообще такой, тварь?!

Как показала практика, Се Гуан мог одной рукой справиться с пятью такими пресыщенными стариками, пропитанными алкоголем.

Он уклонился от летящего в него кулака, одновременно мягко оттолкнув Инь Лиша в сторону, сделал шаг назад и вправо. Директор Чжан рванулся вперёд, но промахнулся.

Все с изумлением наблюдали за этим фарсом. Боевые навыки Се Гуана не были смертоносными, в фильмах важны лишь скорость и зрелищность. У двери он ловко уворачивался то влево, то вправо, его движения были почти неуловимы. Директор Чжан несколько раз замахнулся, но не мог даже коснуться края его одежды. Обезумевший старый мерзавец был как бешеная собака и наседал всё ближе. Се Гуан отступал, пока его спина не упёрлась в дверь. Не видя больше возможности для отступления, он внезапно услышал стук в дверь от официанта. 

Всё произошло в мгновение ока. Директор Чжан в ярости занёс кулак для удара. Взгляд Се Гуана метнулся, его рука за спиной повернула ручку, он резко развернулся и распахнул дверь.

Директор Чжан увидел, как появившийся в дверях официант от изумления широко раскрыл глаза. Он думал, что Се Гуану некуда деться, но тот оказался за дверью, вне досягаемости. Однако импульс уже нельзя было остановить — весь вес его тела, вся ярость обрушились этим ударом прямо в лицо официанту...

Грохот.

[1] В качестве названия этой главы используется термин 酒陪 (jiǔpéi), который буквально значит «составлять компанию за выпивкой» и используется в контексте ночных клубов, баров, ресторанов, караоке и подобных мест. Обычно речь идёт о девушках (иногда парнях), чья работа — сидеть с гостями, наливать им алкоголь, поддерживать беседу, флиртовать, иногда петь или танцевать, но без обязательного перехода к сексуальным услугам (хотя в зависимости от заведения это может быть размыто).

[2] 泥菩萨过江 (ní púsà guò jiāng) — букв. «глиняный Будда переправляется через реку». Глиняные статуи Будд, в отличие от каменных или бронзовых, боятся воды — стоит их намочить, и они быстро размокнут и разрушатся. Из этого бытового наблюдения возникла метафора: если глиняный Будда попытается переправиться через реку, то он сам разрушится в воде и не сможет ни себя спасти, ни других людей защитить. Обычно так говорят о человеке, который сам в беде и не способен помочь другим. Иногда используется иронично о начальниках, старших или влиятельных людях, которые на самом деле не могут ничего решить.

[3] 甜汤 (tián tāng) — это общий китайский термин, означающий сладкий отвар / десертный суп, который подают в маленьких пиалах или чашках. Обычно это лёгкое сладкое блюдо, часто подаётся в конце застолья.