24. Внезапное вмешательство [1]

Се Гуан никак не ожидал, что, прежде чем он успеет выразить соболезнования режиссёру Бай, она сама его разыщет.

Днём, вернувшись домой после съёмок, он даже не успел переобуться, как уже получил звонок от Бай Лучжоу. После того как режиссёр Бай с ним поближе познакомилась, она уже даже формальностями не утруждалась и сразу перешла к сути: 

— Се Гуан, ты знаком с президентом Хо из кинокомпании «Сюаньду»?

Услышав фамилию Хо, Се Гуан инстинктивно напрягся: 

— Президент Хо… вроде бы знаком с одним, но он не из киноиндустрии.

— Посмотрю визитку… Хо Чжижун, — спросила Бай Лучжоу. — Это он?

Се Гуан вспомнил владельца клуба «Ланьюэ», который называл Хо Минцзюна братом. В прошлый раз госпожа Не говорила, что его, кажется, зовут Хо Чжикуан. Хо Чжикуан и Хо Чжижун — эти два имени явно братские, тут и сомневаться нечего.

Его сердце ёкнуло, и он подумал: «Неужели?»

Бай Лучжоу не дождалась ответа, но и не стала допытываться, а вместо этого продолжила: 

— Ты слышал о вчерашнем пьяном вождении Цин Ланя? Эти ублюдки так разошлись на праздниках, что среди ночи гоняли на спорткарах по улицам. Говорят, даже спецназ подняли на уши. А ведь он — главный герой нашего фильма. Случился такой скандал, и «Хэжунь» тут же потребовали у «Синьхуэй» объяснений. И угадай, что в итоге? В «Синьхуэй» заявили: либо они проталкивают ещё одного своего человека в проект, либо вместе с «Сыюэ Чуаньмэй» отзывают инвестиции.

Се Гуан тихо выругался: 

— Совсем стыд потеряли!

— Вот именно, — вздохнула Бай Лучжоу. — По-моему, с такими двумя «папашами» у фильма, кто знает, сколько ещё скандалов впереди. По мне, так лучше бы сделать «искусственное прерывание беременности» и закрыть проект. Но сегодня утром компания сообщила, что нашла нового инвестора — кинокомпанию «Сюаньду». Они прямо с небес спустились, вышвырнули и «Сыюэ», и «Синьхуэй», ха-ха-ха!

Бай Лучжоу не скрывала своего злорадства, но Се Гуану было совсем не до смеха. Он сухо спросил: 

— А как насчёт главного героя?

— Заменили на Цзи Фэна, — сказала режиссёр Бай. — В этом году он как раз разорвал контракт с «Хуаюй», создал собственную студию и сотрудничает с кинокомпанией «Сюаньду». Вот они его мне и порекомендовали.

Се Гуан, затаивший дыхание, немного расслабился: 

— Что за кинокомпания эта «Сюаньду»? Раньше о такой не слышал.

— Ты у меня не спрашивай, — усмехнулась Бай Лучжоу. — Это я хотела у тебя спросить.

Се Гуан: 

— Я тут совершенно ни при чём!

Бай Лучжоу: 

— Почему «Сюаньду» появилась не раньше и не позже, а именно в нужный момент с небес свалилась, да ещё и выпинала прочь тех двоих придурков? Как думаешь, они поступили как благородные разбойники, вступившиеся за правое дело, или как исполнители воли небес?

«А по-моему, у него просто с головой не всё в порядке…»

Се Гуан глубоко вздохнул и сказал: 

— Возможно, их обезьяна прислала на помощь[2].

Бай Лучжоу: 

— Юноша, побереги слова, кого обезьяной назвал? Похоже, ты не хочешь больше задерживаться в съёмочной группе.

Затем режиссёр Бай более серьёзным тоном сказала: 

— Любой бы тут начал сомневаться. Я сначала подумала, что «Сюаньду» — это большой спонсор за спиной Цзи Фэна. Потом расспросила начальство — они не стали особо распространяться, но по намёкам я поняла, что, скорее всего, «Сюаньду» пришли, чтобы поддержать тебя.

Услышав такое, Се Гуан наконец-то всё осознал. Такие истории с разбрасыванием денег и раскруткой людей Хо Минцзюнь точно способен провернуть. Все его благородные речи про «оставь это мне» в итоге свелись к простому и грубому: богатый дядя лоббирует маленькую звёздочку.

Нет, не совсем уж «просто и грубо». По крайней мере, Хо Минцзюнь додумался найти посредника и подобрать подходящего актёра для прикрытия, а не стал напрямую продвигать Се Гуана на роль главного героя. Уже за одно это Се Гуан был благодарен его снисходительности.

— Кажется, я понял, в чём дело… — смущённо сказал Се Гуан. — Простите, режиссёр Бай, мы заранее не обсудили, такое внезапное появление нарушило ваши первоначальные планы. Мне действительно очень жаль.

Реакция Се Гуана — то, что он первым извинился, слегка тронула Бай Лучжоу. За столько лет работы в отрасли она насмотрелась на актёров, у которых за спиной есть «покровители»: они зазнавались, были непрофессиональны и требовали особого отношения. Съёмочные группы, кажется, уже привыкли к установке: «если пришёл в группу со средствами, значит, есть привилегии», и сами актёры уже начинали чувствовать себя выше других. Но по логике все являются сотрудниками, какая может быть разница в статусе? Почему эти люди считают, что, вложив немного денег (даже не своих), они становятся царями и божествами на съёмочной площадке?

Се Гуан стал первым актёром за всю карьеру Бай Лучжоу, который извинился перед ней за подобную ситуацию.

— Что ты говоришь, они пришли на помощь в трудную минуту[3], мы не нарадуемся, — она на несколько секунд задумалась, затем опомнилась и поддразнила: — Ты просто счастливый талисман нашей съёмочной группы. Уже за то, что «Сюаньду» вышвырнула тех двух паршивых овец — «Синьхуэй» и «Сыюэ», я должна подарить им почётное знамя.

— Лучше не поощряйте порочные практики, — беспомощно рассмеялся Се Гуан. — Ладно, я тогда пойду позвоню, узнаю обстановку.

Бай Лучжоу молча положила трубку, посидела в пустой студии, на мгновение задумавшись, затем открыла неотредактированные исходные материалы, скопированные у режиссёра Хэ.

Будь то Се Гуан или стоящий за ним неизвестный спонсор, оба необычные люди[4]. У Се Гуана есть и характер, и способности, и мощная поддержка за спиной. Пусть он пока ещё безвестный актёр, но его будущее точно не ограничится званием «молодого красавчика с хорошей актёрской игрой».

«Сихуа Энтертейнмент» уже подарила миру «одного императора и двух императриц» киноэкранов, и сейчас находится на подъёме. Кто знает, может быть, через пару лет у них соберётся полный набор — «хорошее приходит парами».

Неужели эта удача, что не приходила несколько лет, выпадет на долю Се Гуана?

Се Гуан позвонил на мобильный Хо Минцзюня, но линия была занята. Ему ничего не оставалось, как отложить это дело и пойти готовить еду. После переезда из общежития Се Гуан жил один и приобрёл дурную привычку смотреть в телефон во время еды. За тарелкой каши, он забавы ради поискал в Baidu информацию о кинокомпании «Сюаньду». Оказалось, что в ноябре прошлого года инвестиционная группа «Хэнжуй» действительно опубликовала уведомление о приобретении всех акций бывшей кинокомпании «Ломань Шицзи» и переименовании её в «Сюаньду», ставшей дочерней компанией группы.

Тут Се Гуан вспомнил, что при знакомстве Хо Минцзюнь действительно упоминал, что группа готовится создать кинокомпанию, но тогда он не придал этому значения. Позже это уведомление о покупке не вызвало большого ажиотажа, потому что в то же время группа «Хэнжуй» организовала ещё одну громкую новость: сделка, из-за которой Хо Минцзюнь ездил договариваться в Гонконг, наконец-то была финализирована: они инвестировали почти 20 миллиардов юаней в покупку недвижимости гонконгской корпорации «Лунфэн», включая целое офисное здание и несколько торговых центров в центральном районе.

Это событие привлекло куда больше внимания, чем какая-то маленькая кинокомпания. Именно поэтому, когда «Сюаньду» внезапно появилась в проекте фильма «Насмешки лазурного моря», заинтересованные стороны первое время так и не могли толком понять, кто же этот крупный инвестор и откуда он взялся.

Хо Минцзюнь в это время был занят: его телефон лежал на столе в режиме громкой связи, а из трубки непрерывно доносился голос Хо Чжикуана. Хо Минцзюнь просматривал документы компании, время от времени хмыкая, делая вид, что слушает, а Хо Чжикуан тут же, словно пожевал «Xuan Mai»[5], мог ещё минут десять рассуждать.

— Брат, мы же родня, — ворчал Хо Чжикуан. — Я знаю, ты хочешь поддержать своего маленького друга, но ты хоть подумай о Жун-Жуне. Он чистый, незапятнанный, холостой молодой человек, только вступил в должность, а уже как придурошный босс в дорамах тратит деньги на продвижение звезды, да ещё и мужчины. Если об этом станет известно, как Жун-Жун потом будет пару себе искать?

Хо Чжикуан и Хо Чжижун были сыновьями третьего дяди Хо Минцзюня. Хотя братья не от одной матери, но Хо Чжижуна старший брат вырастил собственными руками, так что они стали как родные. Хо Чжикуан был общительным, умел ладить с людьми и проявить гибкость в делах, владел клубом «Ланьюэ», независимым от корпорации «Хэнжуй». Хо Чжижун недавно вернулся из-за границы после учёбы. Какое-то время он работал помощником на управленческой должности в «Хэнжуй», а перед праздниками Хо Минцзюнь забрал его в «Сюаньду» на ключевую позицию.

Родным отцом обоих братьев был третий дядя Хо Минцзюня — Хо Чжунтин, и его любовная история — это путь постоянного раскаяния. Он был влюблён в мать Хо Чжижуна, но позже, по настоянию старших в семье, женился на матери Хо Чжикуана. К тридцати пяти годам он всё ещё не мог забыть первую любовь, решил стать «прогрессивным мужчиной средних лет, который рвёт с феодальной брачной системой и ищет свободной любви», поэтому решительно  развёлся с первой женой и женился на своей возлюбленной.

Но после рождения Хо Чжижуна он внезапно «прозрел» и решил, что его истинная любовь всё же — первая жена. Тогда он резко переменил образ, приписав себе роль «блудного сына, вставшего на путь исправления», развёлся со второй женой и с тех пор пошёл по «долгому и трудному пути воссоединения» с первой.

С такими ненадёжными родителями братья держались друг за друга; иначе и быть не могло, что их чувства стали такими крепкими.

Хо Чжикуан внешне выглядел респектабельным и беззаботным как ветер, но на самом деле был в запущенной стадии «одержимости младшим братом». Изначально, когда Хо Чжижун собрался в «Сюаньду», он был недоволен, ворчал то о том, то о сём: и работа слишком тяжёлая, и окружение слишком суетное, и слишком много людей с дурными намерениями. Словно его драгоценный младший брат шёл не на должность президента, а как белоснежный лотос падал в грязный чан с краской. Позже, под давлением авторитета Хо Минцзюня и мягкого напора Хо Чжижуна (а главное — не в силах смотреть на разочарованного брата), он нехотя уступил.

Но он всё равно не находил себе места, и при первом же намёке на движение в «Сюаньду», когда самое заинтересованное лицо ещё и почувствовать ничего не успело, он уже не выдержал и позвонил Хо Минцзюню, устроив «допрос с пристрастием».

Хо Минцзюнь перевернул страницу документа и неспешно сказал: 

— Объясни, кто это у нас «придурошный босс в дорамах»?

— О, так ты всё же слушаешь, — удивился Хо Чжикуань. — У кого своих детей нет, тот и не знает, как за них сердце болит. Как ты мог позволить Жун-Жуну делать такое?!

Хо Минцзюнь уже хотел сказать ему: «Это твой брат, а не сын», как вдруг на панели телефона замигал значок входящего вызова. С той стороны тоже сменился собеседник, и молодой голос прервал болтовню Хо Чжикуана: 

— Ладно, хватит трещать как сорока, разве тебе не надоело? Попей лучше воды.

Он обратился к Хо Минцзюню: 

— Старший брат, занимайся своими делами. С моим братом я сам поговорю.

— Хорошо, — Хо Минцзюнь понял, что подмога пришла. — Я кладу трубку.

Он проверил пропущенные вызовы — два, и оба от Се Гуана.

Хо Минцзюнь перезвонил, Се Гуан быстро ответил, и по голосу не было ничего необычного: 

— Занят? Дважды звонил — линия занята, я не помешал?

— Ничего, сейчас свободен, — Хо Минцзюнь отложил документы и сосредоточился на разговоре. — Что хотел?

Се Гуан в уме долго подбирал слова, но в итоге с губ сорвался вздох: 

— Зачем ты окольными путями вкладываешь деньги в «Насмешки лазурного моря»?

В тоне Хо Минцзюня звучало наигранное недоумение: 

— «Сюаньду» не под моим управлением. В какие проекты они вкладываются — откуда мне знать?

— Разве я говорил о «Сюаньду»? — возразил Се Гуан. — Господин Хо, вы ещё и строите из себя простачка?

Хо Минцзюнь, будучи уличённым, тихо рассмеялся: 

— Не заморачивайся и не чувствуй груза ответственности. Просто сосредоточься на съёмках, не трать силы на такие дела.

Се Гуан: 

— Я бы рад — но когда режиссёр звонит мне напрямую, могу ли я, как вы, прикидываться, будто ничего не происходит?

Хо Минцзюнь не спорил, позволяя ему себя подкалывать. Се Гуан вдруг вспомнил кое-что и удивился: 

— Ты выбрал такой подходящий момент, неужели происшествие с Цин Ланем тоже твоих рук дело?

— С его-то скудными умственными способностями? — равнодушно сказал Хо Минцзюнь. — Пьяное вождение и ношение оружия — это его собственный выбор, ко мне не имеет отношения.

Се Гуан почувствовал в его тоне необъяснимую угрозу и с трепетом спросил: 

— А что же тогда сделал ты?

Хо Минцзюнь неспешно ответил: 

— Раз он любит выпить, пусть напивается всласть.

Хо Минцзюню действительно не нужно было прилагать усилия для планирования, с таким полным изъянов образом жизни Цин Ланя ему достаточно было лишь немного подтолкнуть.

Се Гуан быстро уловил в его словах еще один скрытый смысл и, не зная — плакать или смеяться, сказал:

— Неужели ты и об этом знал?

Он имел в виду инцидент с застольем, где Цин Лань специально на него наехал. Не ожидал, что Хо Минцзюнь и за это за него отомстил. Сердце его невольно растаяло.

Хо Минцзюнь не стал претендовать на заслуги, лишь хмыкнул. Тон Се Гуана тоже смягчился, и он шутливо сказал: 

— И отомстил, и инвестировал, и даже специально выбрал Цзи Фэна в качестве прикрытия. Скажи, зачем тебе такие сложные пути, вместо того чтобы напрямую вложить деньги и взять меня на главную роль?

— Ты другой, — Хо Минцзюн всегда говорил с ним неторопливо, словно беседуя, но теперь внезапно стал серьёзен. — Се Гуан, твой путь должен быть пройден шаг за шагом. Я помогу тебе расчистить препятствия, чтобы ты шёл без помех, но я никогда не позволю, чтобы эти методы стали позорным пятном на твоих достижениях, понимаешь?

— Ты…

Се Гуан прикрыл лицо рукой, пытаясь скрыть внезапную влагу в глазах. Он моргнул, с трудом подавил ком в горле и с неровным дыханием натянуто улыбнулся: 

— Президент Хо, давай договоримся: хватит применять ко мне те уловки, которыми ты девушек очаровываешь, ладно? В дорамах босс-тиран может устраивать внезапные атаки, а я-то обычный человек, мне такого не выдержать.

Хо Минцзюнь услышал перемену в его голосе, тактично не стал указывать на это и легко сказал: 

— Вообще-то это и не было средством, чтобы очаровывать каких-то девчонок, но, признаюсь, действительно хотелось немного тебя утешить[6]…

Се Гуан, будто у него разболелся зуб, схватился за щёку: 

— Хватит уже! Довольно! Ты что, никак не угомонишься?!

— Хм, — Хо Минцзюн сделал вид, что всерьёз задумался, и с самым серьёзным видом сказал: — Когда я тебя окончательно утешу, вот тогда и можно будет считать, что всё закончено.

[1] 空降 (kōngjiàng) — «спускаться с парашютом», в переносном смысле — внезапно появляться/назначаться без подготовки и без предупреждения, не органично, а силой, «сверху».

[2] Отсылка к «Путешествию на Запад», где Сунь Укун (обезьяна) призывал помощь. В данном случае означает «внезапное спасение, пришедшее со стороны».

[3] 雪中送炭 (xuě zhōng sòng tàn) — «во время снегопада доставить уголь», т.е. прийти на помощь в трудную минуту.

[4] 非池中物 (fēi chí zhōng wù) — «не существо из пруда», т.е. это тот, кто не принадлежит этому мелкому миру. Подразумевается, что это дракон, для которого маленький пруд — всего лишь временное укрытие. Рано или поздно дракон проявит свою истинную природу и устремится в небеса.

Идиома встречается в «Записях о Трёх Царствах»: Лю Бэй, будущий основатель царства Шу, какое-то время вынужден был служить у своего соперника Лю Бяо. Заметив выдающиеся качества Лю Бэя, один из советников Лю Бяо, Лю Цзи, предупредил своего господина: «Лю Бэй — не существо из пруда, нельзя не остерегаться его. Этим он хотел сказать, что Лю Бэй — как огромный дракон, и мелкий пруд (т.е. положение подчинённого) не сможет его удержать. Рано или поздно он вырвется на свободу, чтобы вершить великие дела и стать правителем самому.

[5] «Xuan Mai» — китайский бренд жевательной резинки, известной своим слоганом: «жуй, и не остановишься».

[6] 哄一哄 (hǒng yī hǒng) — разговорное выражение описывает мягкое, ласковое действие, направленное на то, чтобы успокоить, утешить или развеселить кого-то, кто расстроен, капризничает или сердится. Оно подразумевает лёгкий, часто несерьёзный подход — например, обещание вкусного, доброе слово, шутку или объятия. С детьми: означает «поняньчить», «уговорить», «отвлечь» — когда ребёнок плачет или упрямится. В отношениях парочек: означает «успокоить лаской», «сделать приятное» — чтобы снять напряжение после ссоры или поднять настроение партнёру.