43. Предзнаменование

В сентябре съёмки фильма «Пригоршня снега» наконец-то завершились.

Се Гуан, измождённый до предела, вернулся со съёмочной площадки провинции З в город Б. Ступив на землю в местном аэропорту, он ощутил себя человеком, выжившим после катастрофы, будто заново родившимся. Если бы не множество пассажиров, смотревших на него, он, того и гляди, рухнул бы прямо на пол и отказался куда-либо идти.

С апреля, когда он присоединился к съёмочной группе «Насмешек лазурного моря», и до сентября, когда закончились съемки «Пригоршни снега», — все эти пять месяцев Се Гуан работал на износ с высочайшей интенсивностью. Его фильмы снимались буквально по кадру, с кропотливой шлифовкой. Режиссёр «Пригоршни снега» тоже не был бездарностью и предъявлял ко всем аспектам актёрской игры очень строгие требования. Чтобы не подвести, Се Гуан постоянно находился в состоянии нервного напряжения, и даже в течение нескольких коротких перерывов не смел расслабляться и терять бдительность. Теперь, когда всё закончилось, туго натянутая струна внезапно ослабла, и накопленная за пять месяцев усталость тут же обрушилась на него сокрушительной волной.

— А-а… — Се Гуан плюхнулся в машину. — Я больше не могу.

Хо Минцзюнь, видя, что тот устал до состояния дохлой собаки, проявил великодушие и предложил ему в качестве подушки свои колени. Се Гуан устроился поудобнее, всё его тело было словно ватным, а голова — пустой. Он начал хныкать, наполовину шутливо, наполовину по-детски капризничая:

— Минцзюнь, я тааак устааал…

Чьи-то руки легли на его виски и начали с умеренной силой массировать их.

— М-м, ты потрудился на славу.

В голосе Хо Минцзюня словно сквозила сдержанная улыбка. Се Гуан с усилием приподнял веки и взглянул на него, но, встретившись с его тёмными, бездонными глазами, тут же, словно пойманный на месте преступления, поспешно отвёл взгляд.

Нынешнее состояние их отношений было неловким и двусмысленным. Се Гуан и Хо Минцзюнь отлично понимали чувства друг друга, на деле уже давно перешагнув грань «дружбы» и устремившись прямиком к «близости». Однако эта тонкая «бумажная перегородка» между ними всё ещё не была разорвана, упрямо застилая оконную раму их дружбы, словно бесполезный, но и не подлежащий удалению аппендикс.

Всё же казалось, что чего-то не хватает.

Се Гуан был человеком, склонным к саморефлексии. Поразмышляв на съёмочной площадке, он пришёл к выводу, что проблема, вероятно, кроется в нём самом.

Да, ему очень нравился Хо Минцзюнь, но не настолько, чтобы этого хватило для «романтических отношений».

Два здоровых, зрелых мужчины с устойчивой психикой, сколь бы сильно ни бушевали у них гормоны, не могли влюбиться, как школьники — чтобы сразу вспыхнула искра, внезапно нагрянула любовь, и после лёгкой симпатии сразу же последовало признание в чувствах и держание за ручки.

Им приходилось учитывать слишком многое, но и это было второстепенным. Главное же заключалось в том, что и Се Гуан, и Хо Минцзюнь не были людьми, которые легко поддаются чувствам.

В таком возрасте, если уж такие люди влюбляются, то, скорее всего, это будет на всю жизнь.

Поэтому Се Гуану приходилось быть осторожным. Ему было трудно определить, какая часть его чувств к Хо Минцзюню была вызвана благодарностью. Подобно тому, как он порой не мог удержаться от беспокойных мыслей: а не была ли забота Хо Минцзюня следствием переноса чувств, связанных с событиями десятилетней давности?

Однако эти сомнения не означали, что между ними не было настоящих чувств. Се Гуан действительно испытывал к нему симпатию — взаимопонимание, как у близких друзей; уважение, как к старшему брату; чистую привязанность с позиции искреннего восхищения; и ещё чуточку — как к источнику жаркого, яркого, нескрываемого света внезапного сердечного трепета.

Подобно тому, как любят всё прекрасное в этом мире — хочется быть ближе, задержаться рядом, протянуть руку и прикоснуться… но только не было одного...

Желания обладать, жажды контроля и того самого, о чём не принято говорить.

Трудно сказать, что чувства и желания полностью разделимы. Неуч Се не знал, что такое «платоническая любовь». Он исходил лишь из самых простых, примитивных инстинктов: если ты по-настоящему кого-то любишь, то хочешь прижать этого человека и совершить с ним кое-какие не поддающиеся описанию вещи — это естественное продолжение глубоких чувств.

Но ему не хотелось проделывать всё это… с Хо Минцзюнем.

На основании этого Се Гуан решил, что между ним и Хо Минцзюнем пролегает пропасть глубиной с небольшую речушку. Нужно действовать не спеша, без импульсивности, позволить времени постепенно заполнить этот разрыв.

Возможно, колени Хо Минцзюня были слишком удобными и к тому же с массажем в придачу, но Се Гуан, размышляя об этом, незаметно закрыл глаза и уснул. Во сне он бессознательно перевернулся и обнял Хо Минцзюня за талию.

На лице Хо Минцзюня застыло подобие улыбки, и было непонятно, о чём он думал. Он позволил Се Гуану обнять себя, не прекращая массирующих движений.

Сидевший за рулём водитель, трепеща, смотрел прямо перед собой, не смея даже взглянуть в зеркало заднего вида, опасаясь, что от этого зрелища у него выскочит ячмень.

На этот раз Се Гуан действительно вымотался до крайности. Даже то, что Хо Минцзюнь на руках вынес его из машины, поднял наверх и уложил в спальне, не потревожило его.

Обстановка в комнате была точно такой же, как и тогда, когда он жил здесь месяц назад, будто её ежедневно убирали и поддерживали порядок, всё время ожидая его возвращения.

Хо Минцзюнь перевернул мягкую подушку в виде крабика светло-зелёного цвета так, чтобы она смотрела в стену, наклонился и нежно поцеловал Се Гуана в уголок губ.

Когда Линь Яо увидела Хуан Чэна, одиноко стоявшего в её кабинете, она чуть не сошла с ума:

— А где же Се Гуан?

— Он слишком устал, поэтому после прилёта сразу поехал отдыхать.

Линь Яо с подозрением уставилась на него:

— В какой именно «дом» он вернулся?

— Господин Хо лично приехал его встретить, — невозмутимо ответил Хуан Чэн. — Сяо Се добровольно сел в машину и уехал вместе с ним.

— Доб…ровольно?..

Линь Яо тут же ощутила досаду, подобную той, когда повзрослевший сын перестаёт слушаться мать. Её нельзя было винить: всякий раз, как Се Гуан приземлялся, Хо Минцзюнь сразу же забирал его, действуя стремительно и тщательно оберегая. Она же — его агент — даже встретится с ним толком не успевала. Теперь же он напрямую отправил Хуан Чэна с «уведомлением» — даже не с «обсуждением» — о том, что Се Гуан в этом году берёт отпуск и больше не будет принимать предложения о съёмках.

Линь Яо с досадой стиснула зубы. Чёрт побери, кто всё-таки агент Се Гуана — я или ты?!

Чем больше она думала, тем сильнее ощущала неладное. Раньше у неё были подозрения об их отношениях процентов на семьдесят-восемьдесят, теперь же она была уверена на все сто. Судя по тому, как Хо Минцзюнь опекал его, что это, если не истинная любовь? Разве что отцовская?

— Хуан Чэн, я спрашиваю тебя, — сказала Линь Яо. — Се Гуан и босс Хо… у них что, роман?

— Нет, — уверенно покачал головой Хуан Чэн.

Подумав, он осторожно добавил:

— Но скоро будет.

Линь Яо: 

— …

Се Гуан проспал до девяти вечера и проснулся от зверского голода.

Он покачиваясь поднялся, колеблясь между вариантами «сначала найти ужин» и «сначала найти Хо Минцзюня», и в конечном итоге сделал до слёз тронувший небеса и землю трудный выбор: сначала пойти поесть.

Дом Хо Минцзюня был слишком большим, и Се Гуану было лень идти в кабинет. Поэтому он проявил находчивость, взял с собой телефон, отыскал на кухне оставленный для него ужин и, принимаясь за еду, позвонил Хо Минцзюню.

— Алло.

— Проснулся? — тот ответил почти мгновенно. Хо Минцзюнь взглянул на время на экране компьютера. — Я велел домработнице оставить тебе ужин. Вставай и поешь чего-нибудь.

— Уже ем, — сказал Се Гуан, прислушиваясь к звукам на том конце провода. Показалось, что он не в кабинете. — Тебя нет дома?

— Я в офисе, нужно кое-что доделать, —  ответил Хо Минцзюнь и невзначай позволил себе маленькую вольность в отношении Се Гуана: — Что, проснулся, не нашёл меня и испугался?

Се Гуан: 

— Отвали.

Спустя мгновение его заторможенный после сна мозг наконец заработал:

— Опять задерживаешься? Ты в последнее время очень занят?

— Скоро всё закончу, — в глазах Хо Минцзюня заблестели искорки смеха. — Не ложись спать, подожди, пока я вернусь.

В апартаментах был лифт, выходивший прямо в прихожую. Едва Хо Минцзюнь переступил порог дома, как увидел Се Гуана, сидящего на диване. Тот уставился в экран, держа в руках миску с черешней, а по бокам от него восседали два крабика, словно он — величественный и бесподобный некоронованный Краб-Император.

В глубокой ночи, когда город сиял мириадами огней, один из них горел для него. Кто-то ждал его дома.

Это жилище наконец-то стало «домом».

— Вернулся, — Се Гуан помахал ему клешнёй… то есть, рукой. — Устал? Хочешь черешни?

В строгих и чопорных правилах дома Хо никогда не было такого, чтобы кто-то, вернувшись с улицы, не переодевшись и не помыв руки, осмелился бы что-то съесть.

Хо Минцзюнь подошёл и, наклонившись, взял губами большую ягоду прямо с кончиков пальцев Се Гуана:

— М-м, довольно сладкая.

Его губы лишь слегка коснулись пальца, так быстро, что это показалось игрой воображения. Се Гуан не был уверен, действительно ли он прикоснулся к нему, но нервные окончания на том пальце под двойным воздействием визуального впечатления и домыслов уже напряглись до предела, готовые вот-вот воспламениться.

— Кхм, — он поспешил съесть ещё ягоду, чтобы подавить смятение, и неуверенно сменил тему. — Что ты хотел мне сказать?

Взгляд Хо Минцзюня был полон такой умиротворённой нежности, словно он наблюдал за крабом, плавающим в кастрюле с тёплой водой.

— Ты полгода снимался, и теперь наконец-то всё закончилось. Хочу свозить тебя отдохнуть. Есть мысли, куда бы хотелось поехать?

Се Гуан от неожиданности выронил черешню:

— Ты о чём это?

— В последнее время ты много трудился. Хочу отвезти тебя развеяться, — терпеливо повторил Хо Минцзюнь. — Теперь понял?

— Развеяться… э-э, — неуверенно произнёс Се Гуан. — А куда именно? То есть… только мы вдвоём?

— А как иначе? — невозмутимо парировал Хо Минцзюнь. — Кого ещё ты хочешь взять с собой?

«Хочу взять телохранителей», — с внутренней дрожью подумал Се Гуан. — «Потому что твои намерения выглядят не слишком-то чистыми…»

Хо Минцзюнь, словно нарочно, не стал продолжать эту тему, а лишь для проформы поинтересовался его мнением, затем твёрдо принял решение и отослал его обратно в спальню — готовится ко сну.

Спустя несколько дней Се Гуан поехал в компанию повидаться с Линь Яо, чтобы обсудить работу и заодно сообщить о своих планах. К вечеру, закончив разговор, он вышел из офиса и уже собирался попросить Хуан Чэна отвезти его обратно, как вдруг позвонил Хо Минцзюнь. Тот сказал, что едет осмотреть одно производственное помещение, путь как раз пролегает мимо их компании, так что он может заехать и забрать его.

Се Гуан отослал Хуан Чэна, а через десять с небольшим минут на повороте показался знакомый «Роллс-Ройс».

Се Гуан открыл дверь и сел в машину, поздоровался с сидевшим за рулём Чжун Хэгуаном, устроился рядом с Хо Минцзюнем и взглянул в окно:

— Ты сегодня без телохранителей?

— Инкогнито, — ответил Хо Минцзюнь.

Се Гуан посмотрел на него с выражением «ты что, рехнулся?» на лице:

— Инкогнито на «Роллс-Ройсе»? Да вы, богачи, слишком уж заигрались.

Хо Минцзюнь улыбнулся и тихо прошептал ему на ухо:

— Все едут сзади, это просто видимость.

— Что это за производственное помещение, что сам председатель совета директоров должен лично его осматривать? — тоже понизив голос, спросил Се Гуан. В душе у него было смутное, неприятное предчувствие. — Затеваешь что-то? Опасности не будет?

— Всё в порядке, — Хо Минцзюнь похлопал его по тыльной стороне ладони. — Просто осмотрим помещение. Если бы была опасность, я бы не взял тебя с собой.

«Роллс-Ройс» плавно понёсся в пригород.

Местом назначения оказалось отдельно стоящее трёхэтажное производственное здание на восточной окраине города Б. Раньше здесь была деревообрабатывающая фабрика, но потом она обанкротилась из-за неудачного управления. Этот земельный участок привлёк внимание группы «Хэнжуй», которая захотела построить там частный санаторий.

Представители фабрики уже ждали у входа. Хо Минцзюнь и Чжун Хэгуан вышли из машины. Се Гуан тоже хотел последовать за ними, но Хо Минцзюнь усадил его обратно:

— На улице жарко, не выходи. Жди меня в машине, я скоро вернусь.

Се Гуан не был сотрудником компании и в такой ситуации не мог поступать по-своему. Хотя ему и казалось, что что-то тут не так, он мог лишь подчиниться Хо Минцзюню.

Хо Минцзюнь и его спутники ненадолго задержались у входа и вместе вошли в здание.

Несколько чёрных автомобилей телохранителей приблизились с разных сторон и бесшумно окружили этот похожий на одинокий остров старый заброшенный завод. Более десятка телохранителей в чёрном проникли на территорию через боковые двери.

Спустя десять минут издалека донёсся странный гул.

Се Гуан резко поднял голову.

Он уставился на здание завода, и в его сердце внезапно возникло зловещее предчувствие, словно перед надвигающейся грозой.