17. Роковая связь [1]

Се Гуан только крикнул и даже не успел ещё как следует напугать виновника происходящего, как Ли Янь тут же набросился на него, изо всех сил стараясь удержать: 

— Прародитель! Не ори! Ты хоть посмотри, где мы находимся, вдруг поблизости журналисты!

В драке Ли Янь, конечно, не мог тягаться с Се Гуаном, и тот мгновенно вырвался. Ли Янь уже собрался было, забыв о собственной безопасности, вновь проявить героизм, но увидел, что Се Гуан поднял ладонь, жестом велев ему остановиться.

— Достаточно.

Его эмоции не успели полностью выплеснуться, как Се Гуан резко вернул их в допустимые рамки; накал страстей даже не дотягивал до того, что демонстрируют тётки на рынке, торгуясь из-за пяти мао[2].

Се Гуан обратился к Фан Вэю: 

— В ближайшее время тебе не нужно появляться. Верни карту и ключи, выданные компанией. После окончания съёмок этого сериала сам уйди из компании по собственному желанию.

Фан Вэй всё ещё надеялся вымолить прощение: 

— Господин Се, всего один раз, не могли бы вы проявить великодушие…

— Хватит мне тут трястись, — ледяным тоном произнёс Се Гуан. — Или ты хочешь, чтобы я прямо сейчас позвонил в компанию?

Ли Янь подошёл и похлопал его по плечу, давая понять, что не стоит тратить слова на этого подлеца. Они вдвоём развернулись и направились обратно на стадион. Фан Вэй неловко постоял на месте и, в конце концов, стиснув зубы, забрался обратно в машину.

— Учитель Се, вас ищет сестра Линь.

Се Гуан безразлично взглянул на него, словно спрашивая: «Почему ты ещё не пошёл к черту?» Фан Вэй сконфуженно протянул ему свой телефон. Они с Се Гуаном уже были практически чужими людьми, но теперь он вдруг прилип к съёмочной площадке. Когда Се Гуан уходил на съёмки, он, естественно, не оставлял ему на хранение телефон и личные вещи. Линь Яо позвонила, когда Се Гуан был на площадке, поэтому дозвонилась только до Фан Вэя.

Настроение Се Гуана в последнее время, казалось, становилось всё хуже; если раньше он по привычке сохранял мягкое выражение лица, то теперь даже не утруждал себя притворством. С холодным видом он взял телефон, не проронив ни слова, и отошёл в сторону, чтобы ответить.

Фан Вэй стоял на месте, не отрываясь глядя ему в спину, нервно разглаживая край куртки, сжатый в его руках в сморщенный комок, похожий на солёную капусту.

— Сестра Линь, вы меня искали?

Линь Яо была крупным агентом в «Сихуа», у неё на попечении больше десятка артистов. Она не была трёхголовой и шестирукой, чтобы успевать всё, да и Фан Вэй был патологическим лжецом, обманывавшим и вышестоящих, и нижестоящих, поэтому она ничего не знала о происходящем с Се Гуаном и весело спросила: 

— Ну как, съёмки в последнее время идут хорошо?

Услышав её радостный тон, Се Гуан не захотел омрачать его своими проблемами и рассказал ей только о хорошем. После нескольких минут светской беседы они перешли к делу. Линь Яо сказала: 

— На этот раз хорошие новости — тебе вновь предложили роль.

Се Гуан слегка удивился.

На данный момент он всё ещё был малозаметной мелкой сошкой — ни знаковых работ, ни известности и ни один из сериалов, в которых он снимался, ещё не вышел в эфир. Для возможности поучаствовать нужно было пройти прослушивание, так что ни о каком твёрдом «предложении роли» не могло быть и речи.

— Совсем обалдел от счастья? — Линь Яо, хоть и привыкла к крупным проектам и масштабным постановкам, всё же с энтузиазмом отнеслась к этой небольшой роли, которую заполучил Се Гуан. — Права на киноадаптацию сериала «Насмешки лазурного моря» выкупила компания «Хэжунь Тяньчэн». Сейчас они как раз занимаются поиском инвестиций и подбором актёров. Вчера режиссёр связалась со мной и сказала, что есть какая-то… э-э, кажется, роль последователя секты Яо, и она хочет, чтобы её сыграл именно ты. Спрашивает, согласен ли ты.

Обычно, когда фильм и сериал снимаются разными продюсерскими компаниями, они почти никогда не используют одних и тех же актёров. Потому что две версии имеют разные акценты в сюжетной линии и разработке персонажей, и один актёр, играющий одну и ту же роль, лишает зрителей новизны. Кроме того, для индустрии развлечений сравнение рождает хайп — это касается как главных ролей, так и второстепенных.

Подобные исключения раньше случались, но реакция публики была посредственной, — ни хорошо, ни плохо.

Се Гуан удивлённо спросил: 

— Кто режиссёр? И почему она снова хочет пригласить меня?

— Бай Лучжоу. Слышал о её фильме «Весна после бури»? Эта дама известна тем, что идёт нехожеными путями, — ответила Линь Яо. — Говорят, она пила с режиссёром Хэ, он рассказал о тебе, ей стало интересно, и она запросила видеоматериалы со съёмок. Честно говоря, мне самой любопытно, как же режиссёр Хэ тебя так снял, что теперь все режиссёры от тебя без ума.

Се Гуан от таких намёков онемел. Линь Яо продолжила: 

— Похоже, она возлагает на тебя большие надежды. Подробностей она мне не рассказала, но в следующий вторник съёмочная группа собирается на встречу с инвесторами, и она хочет поговорить с тобой лично. Постарайся выкроить время и приехать.

— Хорошо, понял, спасибо, сестра Линь, — Се Гуан ненадолго задумался. — Тогда будьте добры, потом узнайте для меня адрес и контакты.

Линь Яо согласилась, ещё несколько раз проявила заботу, посоветовав ему хорошо работать на съёмочной площадке, и только тогда положила трубку.

На следующий день Се Гуан получил сообщение от Линь Яо, однако местом встречи оказалась штаб-квартира главного инвестора фильма, его бывшего работодателя — кинокомпании «Синьхуэй».

Вот это действительно была та самая роковая связь.

Се Гуан был хорошо знаком со штаб-квартирой «Синьхуэй». Прошло меньше полугода с момента расторжения его контракта, многие в коридорах ещё с ним здоровались. Се Гуан, отвечая на приветствия, дошёл до дверей переговорной и уже собрался постучать, как случайно столкнулся лоб в лоб с группой людей, выходивших из другого помещения.

На мгновение воцарилась ошеломлённая тишина.

Как гласит пословица, «враги неизбежно сталкиваются на узкой дорожке». Для Се Гуана этот человек, пожалуй, был единственным в его жизни по-настоящему злополучным врагом.

Им был не кто иной, как господин Чжан Хэшань, тот самый, что устроил с Се Гуаном драку в клубе «Ланьюэ».

— Это ты?!

— Ты что здесь делаешь?!

Чжан Хэшань и Яо Цзин позади него выкрикнули эти вопросы почти одновременно.

Се Гуан был ошеломлён исходящей от них убийственной аурой и бессознательно отступил к дверному косяку. Раздался скрип, дверь переговорной открылась, и оттуда вышла женщина с короткой мужской стрижкой, одетая в рабочую куртку-оверсайз и джинсы, энергичная и подтянутая.

Взгляды всех присутствующих, словно прожекторы, устремились на неё.

На её лице было выражение, словно она смотрит на психов, а заговорила она на удивление хриплым, прокуренным до предела голосом: 

— Чё надо, прямо в дверях стрелку забили?

От неё веяло весьма суровой и грубоватой аурой, её манеры и поведение были очень мужественными, что успешно напугало нежные сердца господина Чжана и его компании. Затем она неспешно перевела взгляд на Се Гуана, осмотрела его с ног до головы и жёстко спросила: 

— Ты и есть Се Гуан?

Увидев её, Се Гуан мгновенно узнал знаменитую женщину-режиссёра и не посмел проявить ни малейшей неучтивости, поспешно ответив утвердительно: 

— Здравствуйте, режиссёр Бай.

— Заходи, — Бай Лучжоу отступила, освобождая дверной проём. Се Гуан прошёл внутрь, не глядя по сторонам, оставив директора Чжана и остальных смотреть друг на друга вытаращенными глазами.

У режиссёра Бай Лучжоу было поэтичное и живописное имя[3], но её характер был практически полной его противоположностью. Эта особа имела большие амбиции, взрывной темперамент, была прямолинейна в словах и имела прочный «тыл». В индустрии обычно мало кто решался с ней ссориться. Чжан Хэшань и Яо Цзин не знали, то ли им войти, то ли остаться снаружи, и уже собирались заговорить, как Бай Лучжоу, словно не замечая их, решительно вернулась к столу в переговорной и уселась.

— Господин Чжан… давайте пройдём внутрь. — Яо Цзин умирала от неловкости, но, как принимающая сторона встречи, была вынуждена взять на себя инициативу. Она сама открыла дверь для директора Чжана, сделав жест «прошу», фактически предоставив ему ступеньку для сохранения лица. Однако в душе Чжан Хэшаня клокотала ярость, поэтому он не удостоил её и взглядом, не сказал ни слова вежливости, прямо прошёл в комнату, и можно было даже услышать его тихое презрительное фырканье.

Яо Цзин чуть не взорвалась от злости, даже безупречный макияж не мог скрыть искажённое от ярости лицо. Она стояла, скрежеща зубами, и лишь спустя некоторое время смогла подавить бушующий в сердце гнев, мысленно записав это на счёт Се Гуана.

Бай Лучжоу не проявляла к Се Гуану особого тепла, скорее, в её взгляде читалось некоторое пренебрежение. Помимо Хо Минцзюня и своего непосредственного начальника Е Чжэна, Се Гуан впервые ощутил на себе такой пронзительный, рентгеновский взгляд от человека из индустрии. Ощущение, что тебя видят насквозь, было не из приятных. Се Гуан, стиснув зубы, позволил ей себя разглядывать, как вдруг Бай Лучжоу спросила: 

— В каком проекте ты сейчас снимаешься?

Се Гуан ответил: 

— «Юные воины» режиссёра Пан Хуачжуна.

— А, старина Пан, — Бай Лучжоу с небрежным видом достала из кармана полпачки сигарет Чжунхуа[4], закурила, медленно выпустив струйку белого дыма. — Он уже в летах, а всё ещё снимает такие детские фильмы.

— … — После таких слов Се Гуан просто не мог найти, что ответить. Впрочем, присутствующие «большие шишки» были ею проигнорированы, и все чувствовали себя одинаково неловко.

К счастью, вице-президент компании «Хэжунь Тяньчэн» оказался не столь бесполезным. Он был немного знаком с Бай Лучжоу и знал, что это её обычная манера, а не намеренная провокация, поэтому он взял инициативу, чтобы разрядить обстановку: 

— Раз уж съёмочная группа и инвесторы в сборе, тогда давайте начнём совещание.

Проект по киноадаптации «Насмешек лазурного моря» привлёк инвестиции от трёх компаний: кроме правообладателя «Хэжунь Тяньчэн», это были «Синьхуэй», «Сыюэ Чуаньмэй» Чжан Хэшаня и «Цайвэй». Бай Лучжоу была режиссёром по контракту с «Хэжунь Тяньчэн», на главную роль уже был выбран Цин Лань, топовая звезда «Синьхуэй», а «Сыюэ Чуаньмэй» и «Цайвэй» выступали со-продюсерами.

Целью этой встречи в основном был обмен информацией и согласования между продюсерской стороной и инвесторами. Инвесторы озвучивали точные суммы финансирования, а продюсерская сторона во главе с режиссёром кратко излагала планы съёмок и кастинга. На самом деле, кроме «Синьхуэй», которая предоставляла актёров и интересовалась съёмочным процессом, остальных инвесторов волновало только будет ли фильм кассовым, какими будут сборы, окупятся ли вложения — детали их не интересовали. Поэтому Бай Лучжоу изначально полагала, что её предварительный выбор актёра не вызовет больших возражений. Кто бы мог подумать, что как только она представила Се Гуана собравшимся, «Сыюэ Чуаньмэй» и «Синьхуэй» мгновенно образовали оппозиционный альянс.

— Нельзя.

— Я против.

У Се Гуана не оставалось иного выбора, кроме как горько улыбнуться.

Не просто столкнулся с заклятым врагом, так ещё и сразу с двумя. «Синьхуэй», ещё когда выгоняла его, говорила, что он навлёк на себя гнев господина Чжана и нанёс компании большие убытки. И вот прошло совсем немного времени, а они уже сидят вместе, объединённые общей ненавистью, и открывают по нему огонь.

Се Гуан прикинул, что его взятая в долг удача, вероятно, на исходе, и, возможно, даже ушла в минус.

Бай Лучжоу лениво стряхнула пепел в пепельницу и тут же их осадила: 

— Я здесь режиссёр или вы? Может, я уступлю вам это место, и вы будете снимать?

Чжан Хэшань, уже не раз униженный ею, давно копил в душе злобу. Услышав её резкие слова, он тут же хлопнул рукой по столу: 

— Режиссёр Бай, не пеняйте, что слова мои резки. Я лучше пущу эти деньги на ветер, чем вложу в этого парня хоть ломаный грош. Пусть кто угодно играет, только не он!

— Тогда и я скажу прямо, — Бай Лучжоу слегка прищурилась. — Мне плевать на ваши прошлые разборки. Если я снимаю, то в профессиональных вопросах последнее слово за мной. Если вы думаете, что с деньгами можете мне указывать, то извините, ищите другого специалиста, я не прислуживаю.

Чжан Хэшань пришёл в ярость: 

— Хватит корчить из себя важную птицу! Не будешь снимать — куча других найдётся! Тебя немного похвалили, и ты возомнила себя богиней! Думаешь, все режиссёры в Китае вымерли?

Бай Лучжоу холодно усмехнулась и уже собиралась парировать, как с другого конца длинного стола донёсся мягкий женский голос: 

— Господа, успокойтесь, успокойтесь. Это, наверное, какое-то недоразумение. Не спешите ссориться, сначала остыньте.

Все присутствующие, словно стая выстроившихся в ряд гусей, дружно вытянули шеи в сторону женщины, поднявшейся со своего места за столом.

— Режиссёр Бай, уважаемые инвесторы, хотя я и не знаю, каким образом господин Се Гуан снискал ваше особое расположение, я уверена, что никто здесь не осведомлён о истинном положении дел лучше, чем я и директор Чжан. Уверена, после того как я обнародую некоторую информацию, вы все поймёте, почему мы с директором Чжаном так решительно против кадрового решения режиссёра Бай, и серьёзно пересмотрите ваш выбор.

Топ-менеджеры переглядывались, под маской спокойствия скрывая нетерпеливое любопытство. Лишь один человек, выделяющийся из всех, оставался невозмутим, сидя в углу прямо и величественно, словно гора Тай.

Взгляды Яо Цзин и Се Гуана неожиданно пересеклись. Она чуть заметно приподняла уголок губ, бросив Се Гуану уверенную в победе улыбку.

[1] 缘孽 (yuān niè) — это буддийский/литературный термин, означающий «роковую связь», «злую судьбу», «несчастливую кармическую связь», которая приносит страдания. 

[2] 毛 (máo) — десятая часть юаня.

[3] Бай Лучжоу (白鹭洲) — дословно «Остров Белых Цапель».

[4] Сигареты «Чжунхуа» (中華) — это дорогой бренд китайских сигарет, символизирующих статус, а также являющихся популярным подарком. Они имеют характерный сливовый аромат и были любимой маркой сигарет Мао Цзэдуна, что добавляет им историческую ценность и популярность.