Онлайн чтение книги Защита Подземелья Dungeon Defense
5 - 199 Надежда (часть 1)

— Я люблю вас, Ваша Светлость. — Да. Совсем контузило беднягу. Иди поспи. Похоже, Фарнезе по какой-то причине сошла с ума, раз она так внезапно призналась мне, но я мягко отверг её менее, чем за три секунды. Эта девчонка всегда была не в себе, так что её признание не оказалось для меня таким уж обескураживающим. На лице Фарнезе читалась задумчивость. — … Как странно. В чём проблема? Без ложной скромности могу заметить, что моя красота исключительна. Если уж совсем начистоту, я ещё не встречала женщины красивее меня. Неужели Ваша Светлость и правда импотент? — Ха? Это потому что ты только что вернулась с боя в огне? Мелешь какую-то чушь. — …Люблю ли я вас? Я люблю вас, Ваша Светлость? Я верю, что люблю вас, Ваша Светлость, я обожаю вас. Дорожу ли я вами? Люблю ли я вас? Я по-настоящему люблю вас. Я посвящаю вам своё время, Ваша Светлость. Моё солнце. Мой полдень. Мои свет и мелодия. Солнечный свет, падающий на кучки пепла. — Теперь ты несёшь ещё большую чепуху. Я желаю. Я надеюсь. Я вожделею. Я хочу, чтобы Ваша Светлость превратили моё время в мелодию. Ваша Светлость?.. Ага. Ясно. Кхм. Вот в чём проблема? Что она поняла? Фарнезе уверенно смотрела на меня. — Я люблю вас, отец. — … Я стукнул Фарнезе по затылку. Дело не в том, как она ко мне обращается. Моя дочь с нездоровым сердцем. Безумное дитя. — Кто это? Кто это мог быыыть? Вдобавок, все ведьмы вернулись целыми и теперь издевались над Иваром Лодбруком. Тот сидел, не двигаясь, в нашем лагере, так что они скакали вокруг него и трепали языком. — Как ни взгляни, тут у нас знакомая летучая мышь. Рожа как у летучей мыши, тело тоже, но правдивей было бы назвать его летучей крысой. Прямо перед моими глазами находится тот, кто заставил меня поверить, что никогда в жизни я не встречу кого-либо больше похожего на летучую мышь, чем он. — Странно, очень странно. Из того, что мы помним, он определенно чёртов ублюдок, но почему чёртов ублюдок обитает в военном лагере нашего господина? Неужто наш господин наконец решил принимать на службу даже чёртовых ублюдков? Да уж, да уж, время идёт, и королевская милость нашего господина становится всё более ненасытной. — … Ивар Лодбрук всё сидел и молчал, не проявляя какой-либо реакции на нападки ведьм. Однако, будь я его адвокатом, я бы снова посоветовал ему воспользоваться правом не свидетельствовать против самого себя. Но для ведьм реакция противника не имела ни малейшего, ни самого крошечного значения. Погодите. Сейчас они взялись за руки и кружат вокруг Лодбрука хороводом? — Мы думали… — Всё думали и думали… — Думали так, словно другого дела для нас не было… — О том, что наш господин был в заключении целую неделю. — Ах, входит, наш господин не мог помыться целую неделю. — Ах, выходит, наш господин не мог подрочить целую неделю… — Ах, горе-то какое! Ла-ла-ла, какое горе! — Мы думали. — С древних времён, если мужчина не подрочит один день, это и печаль, и радость. — Всё думали и думали. — Если не подрочит два дня, это трагедия. Если три — уже зверство. — Думали так, словно другого дела для нас не было… — Ах, увы, горе-то какое. Наш бедный господин не мог подрочить целую неделю. Как ваши верные слуги, мы не могли не спеть об этом песню. — Ах, горе-то какое. Ла-ла-ла, какое горе! Мы думали. — О таком затяжном перерыве в дрочке господина? — Всё думали и думали. — О том, как тяжела жизнь без дрочки! — Думали так, словно другого дела для нас не было… — Ах, горе-то какое! Ла-ла-ла, какое горе! — Взгляните на гномов с мелкими ртами, взгляните на волчьих ублюдков с длинными пастями, взгляните на жеребят с длинными и узкими мордами, взгляните на свиней с разбухшими пузами. Ах, все, подойдите поближе и взгляните на этого старика-кровососа. Мы споем одну грустную песенку, так что внемлите. — … В конце концов, эти чокнутые стервы стали петь в унисон. * Как-то раз спросил старик: У кого длиннейший член из Демонический Владык? Мы ответили Имя ему Данталион с печальным хреном Старик продолжил Насколько же он впечатляющ, что вы его так расхваливаете? Мы ответилиЭто хрен, что стреляет быстрее ветра Это хрен с зарослями погуще леса Это хрен, что горячее огня Но в то же время прочнее горы Но каков смысл Когда он не у дел больше недели Он определенно самый печальный хрен на свете Потому мы и поем эту песню Имя ему Данталион с печальным хреном Данталион с самым грустным хреном на свете — … Я замолк. — … Ивар Лодбрук также был безмолвен. — А. Стоит сказать, что эту песню сочинила я, Ваша Светлость. И раз уж я, гений, известный на весь мир, зашла так далеко, вы можете быть тронуты и плакать столько, сколько пожелаете. Даже я вынуждена признать, что эта гармония была прекрасна. Дуреха не послушалась. В итоге, Хумбаба, лидер ведьм и капитан Королевской стражи, широко распростерла руки. — Данталион с самым грустным на свете хрееееееном! Только когда она с чувством протянула эту строчку безумие достигло зенита и пошло на убыль. Похоже, ведьм поглотила иллюзия о том, что они сейчас актрисы дешёвой оперы. Вид был невероятно эксцентричный, но в то же время он был совсем не эксцентричен. Если принять во внимание то, что их мозги обычно прокурены наркотиками, тогда это всё уже не кажется таким странным. — Вот видите? Я же сказала, что сочинила безумно крутую песню. Ха-ха-ха. Ну как вам, мои дорогие ведьмочки? Теперь-то вы можете признать, что я и правда обладаю недюжинным талантом к искусству? — Я признаю. — Я уступаю. — Такое я вынуждена признать. — Такое я не могу не признать. — Простите, господин! Изначально мы планировали вернуться к вам пораньше, но послушайте. Там слонялись просто так люди-пленники, понимаете? Кхм, вот, кхм-кхм, и как эксперты в области пыток и казней, мы не могли не даровать им нашу доброту. — Ну, нынешние казни уже не способны оживить чувство прошлого, какими бы изобретательными они ни были. В сравнении с прошлым, мир стал куда слабее. — Верно. Вот в мои годы, когда тебе отрезали кожу, они не делали этого так просто. Да что уж там, нужно было сказать спасибо, если б все, что тебе сделали — это отрезали кожу. С тебя срывали кожу, покрывали твою голую плоть зельем, полностью восстановив твое тело, только чтобы содрать её снова. Я могла продержаться дважды, но после второго раза было уже проблематично. — Ха, лишь дважды? И ты смеешь называть это опытом? Я вот могу сохранять рассудок до пяти раз, милочка. — Не хочу хвастаться, но я не теряла сознания, даже когда мои внутренние органы разрезали на кусочки, а плоть сдирали тридцать раз. Наоборот, с каждым разом, когда с меня сдирали плоть, в моей голове становилось всё яснее так что какие-то там пытки никак не могли вмешаться в мой прославленный разум. — Я вот задумалась. Тут не то, чтобы ты не теряла сознания, мне кажется, дело в том, что ты еще с самого рождения была чокнутой. Что, чёрт возьми, несут эти девки? Я почувствовал легкую головную боль. Если человек обладает ртом, он должен производить звуки, но эти девки лишь трещали и производили шум. Поэтому я был уверен, что тем, чем они обладают, является не рот, а задница. — Вы все, должно быть, уже знаете, но мою кровь во времена моей особой популярности однажды сосал вампир-эрцгерцог. Немного смущает говорить это перед вами, девочки, но по правда говоря, моя родословная настолько впечатляюща, что я, по большому счету, и не должна водиться с такими, как вы. — Слова, что ты сейчас произнесла, были обращены скорее не к нашим лицам, но к нашим задницам. — Я чую запах пердежа. Кто-то пукнул? — Не я. — И не я. — А чего вы на меня все смотрите? Это точно была не я. Можете посмотреть на мое невинное лицо и поймете, что моя попа не такая, чтобы пердеть. — Ты так сильно это отрицаешь, что это всё более подозрительно. Уж не знаю, насколько ты логична, но точно знаю, что ты крайне ебанутая стерва. — Судья, прошу. — Ну-ка, ну-ка. Исходя из того, что я знаю, это довольно зловонный инцидент. Судя по запаху, можно сказать, что этот пердеж не просто удушливый смрад. — Так каков вердикт, Ваша Честь Хумбаба? Вне здания суда люди сейчас просто беснуются. Пожалуйста, помните, что именно народ назначил вас на пост городского судьи. — Политический судья, улаживающий разногласия между ведьмами, должен уйти в отставку! — Уйти в отставку! Уйти в отставку! Уйти в отставку! — Эй, кхм. Тихо, вот раскудахтались. Успокойтесь, я сказала. Если это не вы, не я и никто из нас, тогда я убеждена, что за случаем с пердежом стоит никто иной как наш господин. — Что за? — Какое неожиданное заключение. — А доказательства есть? Доказательства? — Сам запах пердежа выдаёт его испускателя. Причиной, по которой запах этого пердежа настолько тошнотворный, является то, что наш господин сдерживал этот пук целую неделю, пока был в заточении, и только сейчас позволил ему выйти. — Что за бред! — Это слова вообще были или в воздух пук? Сама судья пердит как дышит! — Буууу! Следствие! Давайте проведём ведьминское следствие! — Полегче там. Кхм. Если вы противитесь этому вердикту, тогда я, судья, буду вынуждена подозревать в совершении преступления прелестную попку одной из вас… — Безупречный вердикт. — Признаю. — Как и ожидалось от капитана Хумбабы. Прекрасный вердикт. — … Преступником, породившим тот пук, был сам Господин Данталион… Это всё моя вина. Если бы я узнала раньше, если бы я поняла чуть раньше… — Нет, Ёриаль. Это не только твоя вина. К этой трагедии привело наше безразличие к попе Его Высочества Данталиона. — Сестра… — Сын мой! — Чёрт, так трогательно. Уже более пятидесяти лет прошло с тех пор, как меня назначили судьей, но такую печальную сцену я наблюдаю впервые. Я не могу не прослезиться. — Какое совпадение. После наблюдения за всеми твоими поступками я могла бы пролить кровавые слезы. Я смотрел на этих чокнутых девок и думал, какую часть мозга они оставили где-нибудь в канаве. Чем больше я наблюдал за ними, тем больше меня одолевало любопытство по поводу имени того кретина, который был безумен настолько, что нанял этих девок в качестве своей Королевской стражи. И если бы не факт того, что тем кретином был я, я мог бы быть более любопытным.