Онлайн чтение книги Тебе, кто называл меня блудницей Dear you who called me a prostitute
1 - 5

Оцепенев от страха, девушка долго не смела даже вздохнуть, сидела, скорчившись, ни на миг не разжимаясь, но, к счастью, из-за деревьев не доносилось ни звука.

В тот момент откуда-то вспорхнула бабочка и легко скользнула вглубь тёмного леса.

Напряжение оказалось напрасным — в лесу не происходило ровным счётом ничего. Видимо, порыв ветра вспугнул птиц, и они просто вспорхнули разом.

Лишь глубоко выдохнув, Роэллия увидела, что небо успело окраситься в тёплый оранжевый цвет. Она так увлеклась сбором трав, что даже не заметила, как солнце почти село.

— Боже, уже так поздно? Мне нужно спешить.

Надо было выбираться до наступления темноты. Она выпрямилась, разгибая затёкшие колени, и невольно застонала от боли.

— Ай, спина.

Она стянула с головы платок, насквозь промокший от пота, и под ним рассыпались спутанные, испачканные до неузнаваемости волосы неопределённого цвета. Лицо её было усыпано гнойничками.

Когда она машинально потянулась вытереть лоб, рука вдруг остановилась.

Чуть снова не разодрала нарыв.

Она всё ещё не привыкла, и руки сами тянулись к лицу. Осторожно, чтобы не повредить кожу, Роэллия промокнула капли пота, выступившие на лбу. Если потереть посильнее — сразу выступит кровь.

Эти гнойники, изуродовавшие её лицо, были побочным эффектом «лекарства».

Снадобья, что стирало запах тела и скрывало черты лица.

Когда они скитались по разным местам, Роэллия случайно повстречала цыган, и те рассказали ей об этом способе.

Это даже трудно было назвать рецептом — всего лишь отвар из нескольких трав.

Изначально им лечили нарывы, но однажды кто-то обнаружил, что если выпить его без надобности, кожа начинает пахнуть затхлостью, а цвет волос меняется.

«…Ты напомнила мне мою пропавшую сестру. Я расскажу тебе, чтобы ты не повторила её судьбу. Если бы тогда мы знали об этом способе, её бы не поймали».

Пожилая женщина сразу поняла, кто такая Роэллия, и без колебаний дала ей совет.

Всё равно долго прятаться в таком виде у них не получилось бы. А если их найдут — смерть или последующая участь будут куда страшнее. Чувствуя отчаяние, Роэллия и Дитрих отправились на поиски нужных трав и принялись варить отвар.

Результат оказался поразительным.

Каким бы ни был её жалкий вид, тело Роэллии источало лёгкий аромат, но после лекарства он сразу сменился зловонием, а сияющие золотые волосы утратили цвет.

Кожа, прежде гладкая и чистая, почернела, покрылась сыпью, и лицо стало невозможно узнать — его обезобразили гнойники.

Кто бы теперь назвал нечто подобное «цветком»?

Её облик стал безобразен, зрелище было жалкое, но это всё же лучше, чем попасться и умереть.

Дитрих крепко обнял сестру, превратившуюся в жалкую тень, и утешал её в самых надёжных объятиях на свете.

— Всё будет хорошо. Всё обязательно будет хорошо.

— …Дит…

— Это не твоя вина, сестрёнка. Не смей так смотреть. Или хочешь сделать это лицо ещё страшнее? Оно и так изуродовано.

— Ты чего…

— Поэтому не плачь. Улыбнись, Элла. Тебе больше не придётся страдать. Хорошо?

Такой маленький, а был надёжным, как стена.

С тех пор Роэллия стала ещё собраннее и вместе с Дитрихом изо всех сил искала способ выжить.

Несколько дней подряд они лежали ничком на улице, выпрашивая милостыню, а бывало, Роэллия всю ночь напролёт сидела за шитьём, хотя знала, что чужакам заплатят втрое меньше.

Так, перебиваясь с места на место, они наконец осели здесь.

Старая лачуга лесника, стоявшая в глубине гор, была настолько ветхой и укромной, что, казалось, она развалится в любую минуту. Но для них, умевших выживать даже в затхлом доме могильщика, это место вовсе не казалось плохим.

Даже хорошо. Чем меньше людей, тем лучше.

С холодной трезвостью подумала Роэллия и с удовлетворением опустила взгляд на полную корзину трав.

Сегодня ей удалось найти особенно хорошие растения.

С такой добычей можно было рассчитывать хотя бы на три золотых, а значит, Дитриху какое-то время не придётся добывать дрова или уходить на охоту.

При этой мысли на душе стало тепло, и онемевшие от холода пальцы больше не так сильно ныли.

Она подула на потрескавшиеся, сухие как трут, кончики пальцев и поспешила вниз по горной тропе.

Пока ещё не стемнело окончательно, нужно было вернуться в хижину. В тот самый момент, когда она ускорила шаг, откуда-то появилась белая бабочка и закружилась у неё над плечом.

Роэллия остановилась и протянула к ней руку.

Бабочка, трепеща крыльями, как распускающийся цветок, плавно опустилась на кончики пальцев.

— И ты иди. Я тоже возвращаюсь домой.

На её шёпот бабочка дрогнула, будто в ответ, потом тихо взмыла в воздух и вдруг рассыпалась на мелкие светящиеся частицы.

Они блестели в воздухе, разлетаясь на ветру, как крошечные драгоценности. Роэллия долго смотрела им вслед.

С какого момента это началось — она не знала, но однажды поняла, что способна вызывать бабочек.

Наверное, это было проявление «той силы», хотя уверенности у неё не было.

В то время она напрочь отрицала всё, что с ней случилось, поэтому не запомнила почти ничего.

Она в спешке уничтожила все следы и сбежала с пропитанного запахом крови кладбища.

Из места, в котором, как ей казалось, она останется навсегда, из которого невозможно было выбраться, она всё же убежала. 

Роэллия чувствовала, что вязла в грязи, не видя дороги вперёд — всё, что ждало её в будущем, казалось пугающим и зыбким. Так что появление бабочек никак не могло её обрадовать.

И всё же эти белые бабочки, несмотря на её страх и отвращение, всегда кружили вокруг них с Дитрихом, всегда помогали им.

Они показывали путь к спасению, указывали, где можно напиться воды, куда сбежать, чтобы не попасться на глаза людям.

Даже без горячей молитвы, даже без напыщенных заклинаний, стоило Роэллии просто подумать о том, что ей нужно, и белая бабочка прилетала, чтобы подсказать ответ.

Невозможно было не полагаться на столь чудесный дар. А если это и впрямь способность, пробудившаяся вместе с силой Флоны, тем более стоит использовать её с толком.

Сегодня ведь тоже только благодаря бабочке мне удалось собрать столько трав.

Теперь она уже не отвергала свою судьбу.

Стоило закрыть глаза и просто отгородиться от происходящего, и угроза могла настигнуть их где угодно, в любой момент. Поэтому следовало жить с открытыми глазами и настороженными ушами, быть чуткой, внимательной. Принять своё положение и прятаться как можно лучше. Только так можно было выжить.

А ведь уже целый год прошёл.

…Возможно, об этом никто и не знает.

О том, что на свет появилась новая Флона.

Если она успела сбежать до того, как кто-то узнал её, может, так и Роэллия и останется никем не замеченной. Эта мысль была её последней надеждой.

Так что держись. Осталось потерпеть ещё чуть-чуть…

Роэллия подняла взгляд на небо, всё темнеющее с каждой минутой, и прибавила шаг. Если не поторопиться, она не успеет приготовить ужин до возвращения Дитриха.

Он с самого утра ушёл в город продавать шкуру зайцев, кабанов и оленей, которых подстрелил в прошлом месяце.

Этой зимой в лесу было особенно сурово: она долго не могла собирать травы, и Дитриху приходилось тянуть все расходы на себе. Он охотился, обрабатывал шкуры, разделывал мясо, лишь бы прокормить их обоих.

Год выдался тяжёлый, и, возможно, именно потому плечи юнца, которому недавно исполнилось семнадцать*, стали такими широкими.

Прим. пер: в ориге написано 19, но мы знаем, что у них разница в возрасте 2 года, и если прошел год с др Роэллии, значит, Диту 17. 

Теперь он уже и впрямь не выглядел подростком. Настоящий взрослый юноша.

По этой причине многие принимали их за молодую супружескую пару. Но ни Роэллия, ни Дитрих не спешили развеивать это заблуждение.

Пожалуй, если выдать себя за супругов, а не за брата с сестрой, это вызовет меньше подозрений.

Живя в бегах, им приходилось быть осторожными. К счастью, образ семейной пары отлично скрывал всё, что могло показаться странным.

— Слава богу. Дитриха ещё нет.

Вернувшись в хижину, Роэллия поспешно вымыла руки и надела передник. Её руки засуетились — пора было готовить ужин.

В лесу ночь наступала рано.

Гораздо раньше, чем в городе, и оставалась надолго.

В темноте тишина казалась особенно пугающей. Шорохи пернатых в чаще были даже приятны на фоне этой тишины.

Роэллия всегда была пугливой, и в такие вечера она запирала дверь хижины на все замки и просто ждала, когда вернётся Дитрих.

Как бы страшно и неудобно здесь ни было — жить в лесу всё равно было лучше, чем скрываться среди людей.

По крайней мере, звери не рвут цветы.