Онлайн чтение книги Тебе, кто называл меня блудницей Dear you who called me a prostitute
1 - 55

54

Как только он вошёл, женщина тут же накрылась одеялом и долго не показывалась наружу.

Вид её был и смешон, и нелеп, и потому Хьюго подтянул к кровати стул, сел и молча наблюдал, сколько она выдержит.

Через большое окно солнечный свет проходил сквозь листья деревьев и мягко ложился на округлый край одеяла.

Хьюго вынул из внутреннего кармана часы и посмотрел на время. С момента, как он вошёл в комнату, прошло десять минут. Полдень только что миновал.

Пора было выдвигаться, но её комичная, свернувшаяся поза гусеницы настолько его забавляла, что он решил проявить терпение и подождать.

В конце концов она то ли не выдержала духоты, то ли поняла, что всё равно придётся столкнуться лицом к лицу — и осторожно вынырнула из-под одеяла.

Сделав вид, будто ничего не произошло, женщина свесила ноги с кровати и, откидывая со лба спутанные, как солома, волосы, тихо попросила воды.

Хьюго усмехнулся в неверии и поднёс воду этой соломенной кукле, что не решалась поднять на него взгляд.

То, как она принимала стакан, стараясь ни в коем случае не коснуться его руки, почему-то неприятно задело, но, видя её напряжённый вид, он сдержался.

Она не осилила и половины и начала суетливо оглядываться, не зная, куда поставить стакан. Хотя прямо рядом со стулом, где он сидел, стояла тумбочка, женщина изо всех сил делала вид, что её не замечает. Тогда Хьюго протянул руку.

— Спасибо, — она осторожно передала стакан, пролепетав благодарность.

При ярком дневном свете было ясно видно, насколько эта женщина изменилась. Волосы, отливавшие мягким золотом, блестели, словно колосья пшеницы перед жатвой. Щёки и тыльная сторона ладоней сияли молочной белизной, как у человека, никогда не державшего в руках ничего тяжелее пера.

Гной и сыпь, что вздулись на теле, давно исчезли, но кто бы мог подумать, что даже пепельные волосы были поддельными.

— Всё это время ты маскировалась?

Роэллия вздрогнула от неожиданного вопроса и резко отвела взгляд, опустив голову. Теперь, когда всё уже случилось, она прекрасно понимала: прятать лицо бессмысленно. Но от стыда взглянуть на этого мужчину никак не могла. Его спокойствие и полное отсутствие смущения только сбивали с толку.

Он же святой рыцарь… Как можно быть таким наглым? Неужели даже лицо у него из брони выковано…

Не зная, куда деть глаза, она уставилась на колени, и тут, чуть приглушённый голос прорезал тишину:

— Сначала набросилась на меня, а теперь прикидываешься скромной.

— Я не прикидываюсь. Просто не могу быть такой же бесстыдной, как вы. И вообще, честно говоря…

Роэллия резко подняла голову, собираясь возразить, но, встретившись глазами с мужчиной, который оказался куда ближе, чем она ожидала, тут же осеклась.

Она не хотела отводить взгляд, но он был прав — именно она первой потеряла контроль и бросилась на него. И потому ей было нестерпимо неловко и тревожно, мысли путались.

— …Не только я набросилась, если на то пошло.

Она упрямо закончила начатое, будто в этих словах заключалась её последняя капля достоинства.

Раздался тихий смешок.

Уши Роэллии запылали, и она ещё ниже опустила голову.

То, что произошло прошлой ночью, не было результатом трезвого расчёта. И уж точно не было её волей. Она бежала от чудовища, видела, как умирал человек, а неукрощённая сила Флоны подчинила её себе без остатка.

Так что… то, что я натворила прошлой ночью, по крайней мере частично, должно считаться непреднамеренной ошибкой. Я была не в своём уме.

Но этот мужчина ведь совсем другой. Он не боялся чудовища. Он не был пьян. Его не охватила лихорадка, способная разрушить разум. Тем не менее он поцеловал меня.

В здравом уме. В полной ясности.

А теперь смотрит так, будто вся вина лежит на мне одной. И от этого начинало подступать лёгкое чувство несправедливости. Хотя оправдываться она всё равно не собиралась.

— Хочешь сказать, что за то, что случилось прошлой ночью, ты не в ответе?

— Я думаю, это была… ошибка.

Ошибка.

Слово было не совсем неверным, и всё же неприятно задело его.

Хьюго, раздражённый её упрямым нежеланием смотреть ему в глаза, схватил женщину за подбородок. Он намеревался вести разговор по-рыцарски, её настойчивое избегание действовало ему на нервы.

— Тебе разве не объясняли, что во время разговора надо смотреть в глаза?

Она растерянно моргнула, её светло-зелёные глаза на миг встретились с его — в них читалось искреннее недоумение.

— Это вы называете разговором?

— Сейчас начнём беседовать. Для начала расскажи, что ты со мной сделала.

— Я… я ничего не делала!

— Когда ты набросилась на меня, я почувствовал аромат. Хочешь сказать, это не твоих рук дело?

Слова Хьюго смутили Роэллию.

Он почувствовал… аромат?

— Я… не знаю. Э-это была не я. Правда.

Роэллия вспомнила, как тогда в монастыре он уткнулся носом ей в шею. От неё воняло так сильно, что даже самой было тяжело, а он будто ничего не замечал — вдыхал запах у самого затылка.

В купальне он сказал, что Бог лишил его чувств. Что он не ощущает запахов, не чувствует вкуса, и даже не ощущает, как обжигает огонь. А теперь вдруг говорит, что почувствовал аромат? Действительно странно…

«Ты сможешь победить моего Бога?»

…Если, конечно, не произошло нечто невозможное.

Бред. Сила Флоны умеет только вызывать бабочек и цветочный аромат. 

Роэллия отчаянно пыталась это отрицать, но сердце билось неровно.

— Может быть, сила просто вышла из-под контроля?

С трудом она нашла более-менее правдоподобную причину.

Хьюго, всё так же спокойно глядя на неё, повторил её слова:

— «Вышла из-под контроля»?

— А разве может быть другая причина? — проговорила она устало и снова отвела взгляд. 

В ту же секунду пальцы, всё ещё державшие её за подбородок, сильнее надавили на неё. Губы женщины, сжатые в линию, распахнулись от боли, и жёсткие кончики его пальцев скользнули в образовавшуюся щель. 

Роэллия вздрогнула и в ужасе посмотрела на него.

— Знаешь, а я думаю иначе.

— Что вы…

Она хотела переспросить, что он имеет в виду, но в этот момент снаружи послышались шаги — кто-то поднимался по лестнице.

Неосознанно задержав дыхание, Роэллия перевела взгляд на закрытую дверь. Сердце колотилось, как у вора, застигнутого на месте преступления.

Нельзя, чтобы кто-то увидел нас вот так. Пусть я и так уже считаюсь преступницей, но этот мужчина — их командир. Если кто и должен нервничать, то он. 

Но мужчина выглядел совершенно невозмутимым.

Тук-тук. Кто-то постучал в дверь.

И пока она в панике попыталась отпрянуть назад, её запястье сжала крепкая рука.

— Командир, всё готово, — знакомый голос одного из святых рыцарей донёсся сквозь дверь.

Она боялась, что даже писк вырвется наружу, и потому лишь беззвучно шевелила губами — и в этот момент он заговорил.

— Значит, нужно сперва проверить, было это из-за всплеска силы или нет.

И в беззащитную щель её рта ворвались его холодные губы. 

С безмятежным лицом, не отводя взгляда и даже не моргнув, он поцеловал её в растерянно раскрытые уста. Он не ввёл язык, не кусал губы, а лишь приоткрыл глаза и медленно втянул её дыхание.

На миг он закрыл глаза, чтобы сосредоточиться, а когда открыл — в уголках пролегли тонкие, хмурые морщинки. Он смотрел на неё с видимым раздражением и неторопливо ввёл язык.

Окаменевшая Роэллия отпрянула назад, но далеко уйти она не могла. Мужчина всё так же крепко сжимал запястье и потянул её обратно, ещё ближе.

И в тот момент снова раздался стук в дверь.

Сердце с грохотом рухнуло вниз, губы у неё задрожали.

— Командир?

Казалось, рыцарь за дверью войдёт сию же секунду. В панике она резко отвернулась и попыталась оттолкнуть паладина, но в этот момент прозвучал его низкий голос:

— Я же говорил: если ты победишь моего Бога, я с готовностью поцелую твои ступни.

Судорожно сглотнув, она медленно повернулась к нему, белая как полотно.

Его глаза горели, подобно синим языками пламени — такие же, как его святая сила.

— Открой рот. Сотрудничай.

Его тень легла на неё, становясь всё плотнее. Роэллия не могла пошевелиться.

Но его следующие слова окончательно заставили её замереть.

— Я тоже помогу тебе.

И снова холодные губы сомкнулись с её губами.