Онлайн чтение книги Тебе, кто называл меня блудницей Dear you who called me a prostitute
1 - 22

21

— Поехали.

Он торопливо вскочил в седло. Ледяной взгляд упёрся в шпиль монастыря, едва видневшийся вдали.

Даже в обмороке женщина не переставала плакать. Беззвучно всхлипывала, сдерживалась, а потом начинала задыхаться от рыданий. Словно она и правда была обычным человеком, её дрожащие звуки вызывали в нём смуту.

Да, её положение, пожалуй, и впрямь было несправедливым. Всё это время она скрывалась, жила тихо — и вдруг её схватили. Но порой само существование становится преступлением. Как у таракана, что шляется в темноте и разносит заразу.

Хьюго понимал природу тараканов лучше, чем кто-либо. Он знал, как они выжидают. Как упрямо цепляются за жизнь, даже находясь в самом низу…

Вот почему их нельзя недооценивать. Особенно если сам был ближе всех к тараканам, что копошились на дне.

Люди боготворили его как великого, доблестного паладина, но он вовсе не был достоин их почитания. 

Я всего лишь лицемер, отчаянно пытавшийся скрыть свою грязь за показной чистотой. Просто мне хватило сил до смерти стараться, чтобы никто ничего не заподозрил.

Пока Хьюго холодно иронизировал над собой, он незаметно для себя добрался до монастыря. Не медля, рыцарь спрыгнул с коня. 

На сердце скребло. Промелькнуло зловещее предчувствие. Но Хьюго даже не попытался разобраться, откуда в нём это чувство. Он просто ускорил шаг и направился к восточному флигелю, где обосновались паладины. Длинные ноги быстро несли его по галерее. Солнце уже клонилось к закату, и тень за спиной вытянулась длинной полосой.

Огненно-оранжевый свет разрезал шпиль монастыря. Белоснежные сугробы на крыше, окрашенные в багрянец, казались объятыми пламенем. Вокруг флигеля стояла гробовая тишина. Поскольку никто, кроме паладинов, не смел здесь появляться, не было не только следов присутствия людей — даже голосов.

И всё же Хьюго навострил уши. Тогда-то он и уловил: где-то совсем рядом кто-то судорожно втянул воздух. Он уже собирался войти в здание через галерею, но резко развернулся. Шёл не бегом, но быстрее обычного.

И когда мужчина достиг входа, то увидел у окна второго этажа, на противоположной стене, нечто огромное, трепыхающееся как лепесток.

Тело среагировало быстро. Он отбросил всякую сдержанность и бросился вперёд. Одним прыжком достиг нужного места и широко раскинул руки. Обтрёпанный подол, похожий на увядший лепесток или порванные крылья бабочки, трепыхнулся и рухнул прямо к нему в руки.

Глаза цвета бледной листвы расширились, едва она его увидела. В зрачках заиграли солнечные отблески — они стали настолько прозрачными, что в них, как в водной глади, отражалось его собственное лицо.

Испуганный цветок смотрел на него, искривившись в лице от отчаяния. Он ухмыльнулся и, наклонившись, прошептал ей на ухо:

— Куда это вы собрались?

На хрустальной поверхности её глаз дрогнула, словно круги на воде, изломанная улыбка Хьюго.

— …Простите. Да будь у меня десять ртов — и то сказать было бы нечего.

Мидас, белый как полотно, стоял с руками за спиной и низко опущенной головой. Сжатые кулаки едва заметно дрожали.

Хьюго молча смотрел на него, сидя на массивном дубовом столе.

Их командир был бесстрастен.

Впрочем, когда он вообще выражал хоть какие-то эмоции?..

Обычно это невозмутимое, всегда спокойное лицо вызывало у него лишь восхищение и уважение, но сейчас, стоя перед ним в роли провинившегося, Мидас едва мог дышать.

Их командир без единого слова давал понять: страх можно вселить не только насилием.

— В этом вина не только Мидаса. Я должен был прийти раньше, но всё как-то пошло наперекосяк, и… — вице-командир Беатрис тоже склонил голову.

Стоило ненадолго отлучиться, как произошло невообразимое. Запертую дверь открыли, и Флону выпустили…

В голове не укладывается. Беатрис сердито взъерошил волосы, а потом вместо Хьюго набросился на Мидаса:

— Ты совсем рехнулся? Как ты вообще снял с неё цепи?!

— Я правда не снимал! То есть… не помню точно. Проклятье… Не знаю. В тот момент в голове была только одна мысль: надо помочь…

— Ты же сам воротил нос от вони! Какого дьявола вообще туда зашёл?!

— Вот именно! Поэтому всё и кажется таким странным…

Мидас, в сердцах ударив себя в грудь, вдруг замолчал. Что-то щёлкнуло в голове. Лицо, багровое от злости, в один миг побелело.

— Дрянь… Ведьма меня околдовала. Я поддался чарам. Она точно околдовала меня!

В глазах Мидаса, с его вытянутым лицом и хищными чертами, вспыхнула ярость.

Только-только став рыцарем второго ранга, он не мог стерпеть, что пал жертвой какого-то колдовства. Самолюбие его было задето.

— Точно! Вспомнил! Перед тем как память помутнела, я видел бабочку. Она использует бабочек, чтобы контролировать людей!

Хьюго прищурился.

Бабочка…

Когда он ловил ту женщину, тогда тоже появился рой бабочек. Белые, светящиеся, они вспыхнули в чёрном лесу ослепительным маревом.

Сотни, тысячи порхающих созданий взмыли вверх над её телом, будто притянутые запахом мёда. Их трепещущие крылья были так прекрасны, что напоминали весенний вихрь из лепестков.

Остальные рыцари были опьянены ароматом и едва ли помнят, что произошло. Но Хьюго помнил. Он ясно запомнил ту пугающую, нечеловеческую красоту. И крик женщины, звучавший в самом её центре.

Околдовала, значит… Да. Вполне возможно.

Такова уж природа существа, называемого Флоной.

Но паладины не должны поддаваться. Даже если весь мир падет к её ногам, они обязаны устоять.

— Вперёд.

Хьюго негромко позвал Мидаса, который всё ещё тяжело дышал от ярости. Вздрогнув, тот робко шагнул вперёд. В тот момент, когда он напряжённо встал по стойке «смирно», крепкая ладонь со всей силы ударила его по щеке. Звук был громкий, и здоровенный мужчина впечатался в стену.

— Кх!

Перед глазами всё побелело, будто его ударили кувалдой. Мидас, рухнувший на пол, мгновенно вскочил и снова встал в строй.

Ещё одна пощёчина, и он полетел в другую сторону.

— Мидас.

Оглушённый паладин второго ранга лежал на полу, не в силах собраться с мыслями, но при звуке голоса Хьюго резко поднял голову.

— Да, командир!

Мидас снова встал на место. Теперь его лицо, ещё минуту назад искажённое злобой на Флору, было бледным и строгим.

— Дорога нам предстоит долгая, потому ограничимся таким наказанием. Но отныне ты не приближаешься к заключённой. Следи за тылом, помогай остальным рыцарям и занимайся мелкими поручениями.

— Понял, командир.

Учитывая тяжесть проступка, это было милосердное наказание.

У них не было времени на долгие разбирательства, да и магия Флоны оказалась непредсказуемой, потому Хьюго остановился на этом.

Он всё понимает. Да, понимает…

Мидас молча сжал кулаки, опустив голову. Вспомнив мелькнувшую перед глазами бабочку, он сжал зубы. Было унизительно осознавать, что он пал жертвой такой… такой женщины.

— Флона — существо, что соблазняет. Жалостью, красотой, страхом… Чем угодно. Если поддашься её чарам, тебя сожрут. Запомни это.

Не удостоив Мидаса даже взглядом, Хьюго вышел из зала.

Только после этого остальные рыцари, затаившие дыхание в ожидании приговора, наконец громко выдохнули.

— Ох, дьявол… У меня яйца до горла поднялись! Тьфу, кишки дрожат!

— Ферриэт.

Беатрис начертал в воздухе светящийся след от лба к сердцу, коротко прошептав молитву. Лицо у него при этом было строгое — вице-командир явно сделал паладину замечание за грубость.

— Ну что? Я тут свою тушу чуть не сжёг, чтоб выколотить из чудовищ всю дрянь, а теперь, значит, за пару крепких словечек меня сам Адеморс изгонит? Чёрт, да оно само из меня лезет!

Ферриэт, бурча напоследок, всё же повторил за Беатрисом: начертал в воздухе знак света и обратился к своему богу с просьбой о прощении.

Учитывая его грубый хриплый голос, сложно было сказать, было это покаянием или угрозой… но формально он всё же извинился.