Онлайн чтение книги Тебе, кто называл меня блудницей Dear you who called me a prostitute
1 - 52

51

Он был жив.

Он ощущал это всем телом и принимал в самую глубину.

Через эту маленькую женщину на него ливнем обрушились вкус и аромат, тепло и боль — и он вздрагивал от этого.

Как и говорил Папа Люциул, он служил Богу, искоренял зло, вновь и вновь проходил через раскаяние и покаяние, но прощения так и не заслужил. Напротив, его душа всё больше отдалялась от мира.

Невозможно испытывать привязанность к миру, который становится от тебя всё дальше. Жизнь Хьюго превратилась лишь в выстаивание и терпение, и всё сильнее в нём крепло отвращение к самому факту своего существования.

Что же такое, в конце концов, эта Флона, если она смогла в одно мгновение развеять то жгучее отвращение?

Её аромат, несомненно, будил желание, но он сомневался, что это — злая тварь, подлежащая уничтожению, как говорилось в Священном Писании.

Это испытание? Как сказал Папа, не вступил ли я снова на путь закалки, чтобы стать безупречным орудием Бога?

И всё же, даже если эта женщина была Его испытанием, он хотел обладать ей.

Если Бог выталкивал его из этого мира, то эта женщина своими маленькими руками снова притягивала его назад.

Хьюго всем существом вздрогнул от пережитого из-за женщины ощущения: он жив. Она открыла тому, кто не находил причины жить, цену самого факта жизни.

Если всё происходящее обернётся Судом Божьим, то он только рад быть разорванным из-за этой женщины и умереть ради неё. 

Значит, стоит разок позволить себе ввязаться в это грехопадение.

Способ притупить боль — лишь снова получить новую. Пока не нарастут мозоли. Пока не привыкнешь и это не станет ничем.

Даже к этому колоссальному удару, которое обрушила на него Флона, можно привыкнуть, если биться о него вновь и вновь,

Я не стану уклоняться.

С готовностью позволю ей втянуть себя в этот вихрь. 

⊱⋅ ────── ❴ • ✿ • ❵ ────── ⋅⊰

Всю ночь шла лихорадочная уборка: площадь, ещё недавно представлявшая собой сущий хаос, теперь была приведена в порядок.

Тем, чьи дома разрушились, велено было пока разместиться на участке под общественным складом, которым управляла вся деревня.

По-хорошему следовало бы разместить людей в часовне, но чудовища, что сбежались на сигнальную ракету, её разнесли — выхода не было.

Флигель тоже пострадал, однако не так сильно, как часовня. Там уже расположились рыцари со своими вещами, так что местные туда не пошли.

Хьюго, держа женщину на руках, поднялся на второй этаж.

Рыцари занимали комнаты первого этажа, а второй оставили под комнаты Хьюго и преступницы. Даже без его напоминания это правило соблюдали: на всём втором этаже стояла тишина.

Собираясь отнести женщину в её комнату, он остановился у двери и усмехнулся. Дверь в комнату, где она жила, была выломана. По этому изувеченному полотну явственно читалось, с какой отчаянной яростью она крушила её, пытаясь вырваться наружу.

На вид хрупкая, но характер и впрямь несгибаемый. Он понял это ещё тогда, когда она, дрожа от страха, упрямо огрызалась ему в ответ…

В итоге Хьюго принёс женщину в свою комнату.

Второй этаж и сам по себе был невелик, так что его комната почти ничем не отличалась от той, где жила Роэллия. Разве что кровать чуть больше да окно пошире.

Уложив женщину на постель, Хьюго уже протянул руку, чтобы снять с неё мокрую одежду, и замер.

Священной силой он немного подсушил ткани, но не до конца.

…Разумнее раздеть её.

Одежда, в которой она валялась на земле, была грязной, и если тщательно высушенные вещи снова отсыреют от мокрого белья, это тоже не к добру. Слабая телом женщина могла снова слечь в лихорадке. 

Хьюго с каменным лицом посмотрел вниз на женщину, безмятежно спавшую на его кровати, словно на своей.

Глядя на беззащитное лицо, он криво усмехнулся сам над собой. Почему я мешкаю из-за такой ерунды?

Он тяжело опустился рядом и принялся снимать с неё одежду. Грубые пальцы распускали тесный ряд пуговиц, начинавшийся от горла.

Какого дьявола. Да почему этих пуговиц так до много и почему они такие крошечные?

Подавляя подступающее раздражение, он добрался до пятой пуговицы и вдруг остановился. Паладин запрокинул голову назад, сквозь чуть приоткрытые губы вырвался подавленный вздох.

Хмыкнув в полнейшем недоумении, мужчина прикрыл ладонью лицо. У него не осталось ни сил, ни даже желания ругать себя.

Проведя ладонью по осунувшемуся за день лицу, он подтянул одеяло и аккуратно укрыл женщину до самого подбородка.

Резко поднявшись, паладин вышел и прикрыл дверь; в тихой комнате, остались лишь ровное сопение крепко спящей женщины.

⊱⋅ ────── ❴ • ✿ • ❵ ────── ⋅⊰

Изначально рыцари должны были выступить на рассвете, но из-за ночных событий пришлось неизбежно задержаться ещё на сутки.

— По правде сказать, Чёрные пятна стали появляться уже три года как. Говорят, видели его не только у нас, но и в других деревнях в этой гряде. Маленькие селения, что веками сторожили эти горы, исчезали одно за другим.

Вспоминая рассказ старосты, Хьюго шагнул внутрь разбитой часовни. Когда-то старенькая, но чистенькая и оттого довольно пристойно выглядевшая, теперь она стояла в руинах.

— Выдался случай переговорить со старостой другой деревни. Нашлось одно сходство. Не знаю, уместно ли такое говорить паладину, но…

Он сказал, что эту обветшалую часовню надстроили, расширив старый дом собраний.

Три года назад явился молодой, только что посвящённый в сан священник: он вызвался служить в заброшенных местах, обделённых вниманием Ордена.

Слишком маленькие или труднодоступные деревни частенько оставались без священников и клириков, и иногда Орден сам направлял людей в эти глухие места.

Хэндерсон Ховер был как раз таким чужаком, оказавшимся в этой деревне.

— И в ту деревню тоже пришёл новый священник. Время немного не совпадает, но всё же… у них Чёрное пятно тоже появилось после того, как туда вошёл чужак.

Мысль была кощунственная. Как он смеет подозревать священника, явившегося проповедовать закон Божий и ниспослать селу благословение.

Старый староста, разумеется, это понимал, и всё равно поделился с Хьюго своими сомнениями.

— Он уже мёртв, и… нехорошо зря подозревать людей, но предчувствие у меня, старика, совсем нехорошее…

Говоря так, он явно опасался, что человек из Ордена — Хьюго Брайтон — проявит хоть тень неудовольствия.

Хьюго лишь милостиво улыбнулся старосте и ответил, что в таком бедствии мысли могут прийти самые разные, — и больше ничего не сказал о подозрениях старика.

— Если вам неспокойно, я осмотрю ещё раз часовню, где жил Хэндерсон Ховер. Кто знает. Вдруг он был самозванцем.

Он ступал по битому витражу и прошёл вглубь.

Маленькая, старая, обычная часовня — и только. Опрокинутый на пол деревянный образ Адеморса, молитвенный колоколец, распространяемый Орденом, сокращённое издание Священного Писания на малом алтаре — ничего необычного.

Наоборот, всё было слишком заурядно, даже странно. Словно он вошёл в комнату, нарочно кем-то обставленную.

Где его личные вещи?

Староста сказал, что священник жил прямо в этой часовне. Значит, его личные вещи должны были быть здесь, но их нет.

Хьюго прошёл по арочному проходу за алтарь. Узкая лестница вывела к двери. Вход был тесен и скрыт, чудовища его просто не заметили.

Он повернул ручку — дверь не поддалась. Недолго думая, паладин выбил её ногой. Пригнувшись, он вошёл в комнату с низким потолком. 

Небольшая каморка под треугольной крышей, вроде чердака. Шкаф, кровать, маленькая этажерка с богословскими книгами и кресло-качалка. Вещей до смешного мало. Даже рыться скучно.

Медленно оглядевшись, он остановился у стены возле входа.

Чужак, что пришёл в деревню три года назад. Часовня — надстройка над старым домом собраний. И для пристройки — чердачок подозрительно мал.

Хмыкнув, он постучал костяшками по стене, у которой стоял маленький шкаф. 

Как и ожидалось: для стены звук был слишком пустым.