Онлайн чтение книги Тебе, кто называл меня блудницей Dear you who called me a prostitute
1 - 42

41

— И долго вы собираетесь держать меня в кандалах?

— Хм. Пока не доберёмся до места назначения.

Роэллия побледнела. Она провела пальцами по железу, врезавшемуся в запястья, и, украдкой взглянув на мужчину, осторожно произнесла:

— …Я всё равно не смогу разбить повозку и убежать. Может, снимете их? Слишком неудобно… и больно.

Она прекрасно понимала, что требование звучит дерзко, и всё же. В прошлый раз, когда её скрутило после еды и она в отчаянии пожаловалась на тошноту, он неожиданно пошёл навстречу и выпустил её на прогулку.

Почему бы не попробовать ещё раз?

Он молчал. Роэллия подняла на него глаза, в них смешались тревога и робкая надежда. Хьюго только фыркнул и шагнул ближе, и вдруг она ощутила резкий щелчок по лбу.

…Что это сейчас было?

Теперь уже Роэллия застыла ошеломлённо, прижав ладонь ко лбу. Мужчина спросил:

— До конца пути недалеко. Как там твоя подготовка к битве, которую ты так хотела выиграть?

Удар по лбу сам по себе показался ей унизительным, но из-за столь откровенно насмешливого тона она вспыхнула злостью. Девушка вскинула голову, чтобы посмотреть на него самым свирепым взглядом, на какой только была способна, и замерла от увиденного.

…Он улыбается?

Уголки его губ мягко изогнулись. Не насмешка, не ирония, не издёвка, а лёгкая и тёплая улыбка, которую он сам, казалось, выдал неосознанно. 

Роэллия моргнула, потрясённо уставившись на него, не в силах поверить. Но уже в следующее мгновение улыбка растаяла, будто мираж.

— …Осталось меньше десяти дней. Попробуй. Хотя вряд ли у тебя получится.

Хьюго вернул лицу ещё более холодное выражение, словно не улыбался секунду назад, и с грохотом захлопнул дверь.

— Думаешь, если я захочу попробовать, у меня не получится?

Роэллия прикусила губу, вспомнив его слова.

Как он и сказал, это почти невозможно, но не значит же, что совсем невозможно? Должен быть какой-то способ…

Она затаила дыхание и ждала наступления глубокой ночи.

Пока рыцари, стерегущие повозку, не уснули, пока вокруг не воцарилась тишина, она беззвучно сидела внутри, не шелохнувшись.

Луна поднялась высоко, костёр в лагере догорал, слабо тлея. Спрятавшаяся во мраке бабочка вдруг взмыла в темноту.

Сначала нужно найти деревню.

Ночь была кромешной, но бабочке всё было видно так же ясно, как днём, ведь смотрела она не настоящими глазами. Долго кружившее в темноте создание наконец заметило маленькую деревушку на склоне горы.

Раз, два, три…

Едва ли насчитывалось и сотня строений. Виднелись кое-где хлева с козами и коровами, небольшой яблоневый сад.

Деревня казалась маленькой и мирной, ничем не отличающейся от прочих.

Какой же переполох здесь можно устроить? Так, чтобы как следует сбить рыцарей с толку и при этом не причинить большого вреда жителям.

Она тяжело вздохнула, но сдаваться не могла. В крайнем случае оставалось спугнуть коз, чтобы они разбежались по всей деревне.

На всякий случай она запоминала всё, что могло пригодиться для побега: узкие улочки, поля вокруг и реку, неторопливо текущую рядом с селением…

Постой, пещера?

Её скрывал выступ скалы, но если смотреть сбоку, из заросшего лесом места, в скале у обрыва можно было заметить маленький грот.

Вот оно. Там можно укрыться, пока рыцари не оставят поиски. Осталось понять, как туда добраться…

Не то чтобы пещера была слишком далеко, но вплавь путь точно не преодолеть, да и плавать Роэллия не умела. К тому же вода холодная, и долго держаться в ней у неё бы не вышло.

К счастью, у берега было привязано несколько рыбацких лодок. Впервые на лице Роэллии мелькнула надежда. Она прикинула расстояние до грота: если грести изо всех сил, можно доплыть меньше чем за десять минут.

Она уже хотела разузнать, что там внутри, но бабочка вдруг замерла на месте.

…Почему не летишь?

Она подгоняла её, но та всё кружила перед входом и не решалась влететь внутрь.

Может, темноты боится? Роэллия усилила едва тлеющее свечение бабочки. Всё равно она не двигалась.

Может, света мало? Она сделала сияние сильнее, ярче светлячка, чтобы было видно всё вокруг.

И когда она, уговаривая всё ещё колеблющуюся бабочку, направила её внутрь пещеры, в тот самый миг нечто резко повернуло голову и посмотрело прямо на неё.

Не успела Роэллия испугаться, как стремительно вытянувшаяся рука схватила бабочку.

— Ай!

Глаза обожгло изнутри, и она потеряла связь с бабочкой. Роэллия надавила ладонью на горячие глазницы и растерянно уставилась в пустоту.

— Что это было?

Всё произошло слишком быстро, но она успела заметить: там был силуэт человека, вытянутый, с длинными руками и ногами. Только вот в темноте сверкали глаза, и они были не человеческими.

Ледяная дрожь пробежала по спине.

Неужели… Уроборос?

Она никогда их не видела. Но в королевстве не существовало никого, кто бы не слышал о них.

Всё начиналось с Чёрного пятна. Оно возникает без всяких закономерностей и предупреждений — прямо во влажной земле возле городских окраин.

Словно почва начинает гнить: тьма сгущается, расползается и в конце концов превращается в «Чёрную землю». Звери и люди, случайно ступившие туда, в течение полудня обращаются в чудовищ.

Чудовища пожирают всё живое, но лучшей добычей были люди. Они жили кучами, были слабее чудовищ и не так уж быстры.

Насытясь человеческой плотью, чудовища устраивали «обкусывание»: обгладывали жертву так, чтобы она не умерла, и выплёвывали обратно, превращая её в нового Уробороса, который затем охотился на людей.

Если простой человек сталкивался с чудовищем или Уроборосом, его обязанностью было сжечь его дотла. А если это невозможно — оставалось лишь бежать, пока не прибудут рыцари из храма или стражи.

Но я слышала, что Уроборосы боятся воды?.. Выходит, нестыковка: как мог Уроборос прятаться в пещере у речного обрыва?

Конечно, он мог спуститься по скале, но какой смысл рисковать сорваться в реку ради того, чтобы укрыться в этой дыре?

…Значит, это просто зверь?

Да, глаза, блеснувшие в темноте, были жуткими, но у зверей, обитающих в пещерах, они всегда такие.

Может, это медведь. Как раз сейчас время, когда красные медведи просыпаются от зимней спячки. В темноте силуэт медведя легко можно спутать с человеческим.

В любом случае ясно одно: пещера отпадает. И это после того, как я, наконец, нашла путь к бегству…

Роэллия тяжело выдохнула.

По правде говоря, она лишь обнаружила место, где можно спрятаться, но как выбраться отсюда, всё ещё оставалось неясным.

Бегство… неужели с самого начала оно было лишь пустой надеждой?

Ну вот я заметила лодки, нашла укрытие — и что дальше?..

Смогу ли я, волоча за собой эти цепи, в которых заключена сила того мужчины, и вправду ускользнуть от глаз рыцарей?

Когда Роэллия увидела лодки, на миг ей показалось, что появилась надежда, но теперь уверенность тут же улетучилась.

…Но просто сидеть сложа руки я всё равно не могу.

Она не собиралась умирать вот так.

То, что её везут не в храм, а во дворец, само по себе внушало слабую надежду, но нет гарантии, что её не казнят.

Вполне возможно, их заинтересует Флона, и они сперва понаблюдают, а потом отправят её в храм. Или решат, что пытать Флону должны во дворце лично в присутствии короля и королевы.

Воображение упрямо рисовало худшие варианты. Роэллия ещё сильнее тревожилась после того как узнала, что до столицы семь дней пути. 

А что с бабочкой? Почему от Дитриха всё ещё нет вестей?

В тот миг она ощутила знакомое присутствие — возвращалась бабочка, которую она послала к Дитриху.

Забыв даже о цепях, Роэллия вскочила и напрягла внимание, уловив, как бабочка приближается.

Ещё немного, ещё чуть-чуть ближе…

Её лицо постепенно озарялось радостью.

…Есть!

Наконец в поле зрения проступила картинка: бабочка высоко поднялась в небо, и на тёмном восточном краю показался бледный голубоватый свет.

Успей до восхода, скорее, скорее…

Маленькая бабочка, изо всех сил хлопая крыльями, долетела до того места, где находилась Роэллия. Она протянула ладонь, и бабочка опустилась прямо ей на руку.

Девушка, сдерживая слёзы, прижала её к сердцу. Маленькая бабочка рассыпалась в её ладонях на крошечные осколки: на самом деле она не исчезла, а вернулась к ней.

С дрожью в груди Роэллия углубилась в воспоминания бабочки.

И в её полёте, уходящем всё дальше, наконец появилось лицо Дитриха.