Онлайн чтение книги Тебе, кто называл меня блудницей Dear you who called me a prostitute
1 - 24

23

Роэллия смутно догадывалась, что та бабочка околдовала мужчину, но не хотела вдаваться в подробности. Да и некогда было раздумывать. Надо было спешить, пока не пришёл товарищ того рыцаря.

По лестнице идти было рискованно — можно было столкнуться с кем-нибудь, поэтому девушка кинулась к окну в коридоре на втором этаже.

За узким оконным проёмом, в который она с трудом могла протиснуться, виднелось чистое небо, так и манившее её.

Наконец-то свобода. Но прыжок оказался фатальной ошибкой. Пытаясь вырваться с вражеской земли, она угодила прямиком в объятия вражеского полководца.

«Куда это вы собрались?»

Голос прозвучал так близко, что она почувствовала дыхание мужчины. Низкий, спокойный, искажённый смехом — от этого звука сердце провалилось куда-то под землю.

Когда она подняла голову, то встретила его взгляд, полный отвращения и презрения. Будто он смотрел на нечто, чего не должно было существовать. Одного воспоминания об этих глазах хватило, чтобы её бросило в дрожь.

Дочь мрачного могильщика. Торгашка трупами. Плебей ниже прочих плебеев...

Ничего нового. Она давно привыкла к насмешкам и отвращению. В неё кидали камни, крича, чтобы она не смела вылезать с кладбища, а когда Роэллия повзрослела, к отвращению добавились похотливые взгляды мужчин, желавших её «попробовать».

Так что насмешки, ненависть и презрение уже не ранили Роэллию. Пока ей не угрожали напрямую, она могла вынести даже самые гадкие взгляды.

…Но этот мужчина смотрел иначе.

От его взгляда она невольно съёжилась и застыла. Пронзающее презрение в этих ярко-синих глазах обжигало.

Почему? Почему именно он внушает такой ужас? Она размышляла над этим, когда в тишине вдруг раздались шаги. Тяжёлые, властные — это мог быть только он.

Роэллия в страхе вжалась в угол комнаты. Цепь, прикреплённая к ошейнику с тяжёлым звоном потянулась следом. Прежде сковывавшая её ногу, теперь она украшала шею в наказание за попытку побега. Из-за её веса голова постоянно клонилась вниз, а плечи ныли от боли.

В следующую секунду дверь распахнулась, и в комнату легла высокая тень. Роэллия не отрываясь смотрела на неё, уставившись в пол.

Когда его сапог остановился перед её босыми ногами, он резко схватил девушку за волосы.

— Что ты сделала с моим рыцарем?

Тощее тело пошатнулось под звон цепей. Шероховатая кожаная перчатка впилась в пряди, и она резко наклонилась вперёд.

Синие глаза, контрастирующие с чёрными волосами, пристально смотрели прямо на неё. Глаза этого мужчины напоминали замёрзшее озеро. Казалось, лёд толстый и прочный, но стоило сделать неверный шаг — и он треснет, поглотив неосторожного зеваку.

Холодная острота этого взгляда сковала Роэллию, но в то же время… странным образом ей захотелось разбить трещины в его глазах, разрушить их полностью.

Мужчина, убивший Дитриха.

Нет. Нет… Дитрих наверняка жив. Он не убийца, он лишь поставил Дитриха на грань смерти.

Сдерживая рвущийся наружу стон, она с трудом отвела взгляд и ответила:

— Ничего.

— Ха.

Из его губ вырвался презрительный смешок: такой ответ был просто нелеп.

Пальцы, вцепившиеся в волосы, сжались сильнее. Тонкая шея выгнулась до предела, она могла сломаться от малейшего усилия.

— Ты ничего не сделала, а паладин вдруг сошёл с ума и сам открыл дверь заключённой? Да ещё тот самый, которого тошнило от смрада, что исходил от тебя?

Он допрашивал её сладким голосом, и Роэллия вспыхнула от стыда. Но всё же внутри у неё всё протестовало — обвинения действительно были несправедливы. Появившаяся из ниоткуда синяя бабочка явно действовала не по её воле, и Роэллия сама до конца не поняла, что тогда произошло.

— …Он сам открыл дверь.

Её глухой голос лишь усилил ледяную стужу в синих глазах.

— Сам.

Хьюго прошипел это слово с омерзением. Повторив его несколько раз, он вдруг наклонился к её уху и холодно прошептал:

— Позови бабочку.

Не надо было реагировать, но она, как дура, вздрогнула. Роэллия стиснула зубы, опустив глаза.

— Не могу.

— «Не могу», «не знаю», «не так». Это весь твой словарный запас?

Уши пылали от язвительного тона, но губы оставались сжатыми.

Он фыркнул и резко отпустил её волосы, оттолкнув от себя. Потом схватил гремящую цепь, и, рассеянно перебирая звенья, сказал лениво:

— А снимать кандалы у тебя хорошо получается. Где научилась? Ах да, опять скажешь, что не знаешь?

Она не могла сказать правду, потому и молчала. Девушка не поднимала глаз, поэтому не видела, с каким выражением паладин на неё смотрит, но его взгляд жёг кожу.

— Ты источаешь странный аромат, призываешь загадочных бабочек, соблазняешь и одурманиваешь моего рыцаря, а потом ещё и сбежать пытаешься. И при этом смеешь говорить, что ты не ведьма?

Его бесстрастный голос контрастировал с жестокостью, с которой он натягивал цепь. Он отлично видел, как её тело слабо дёргалось каждый раз, но это его не останавливало.

Собрав последние силы, Роэллия подняла голову. В её влажных глазах отразилось бесстрастное лицо мужчины.

— …Я человек, — с трудом сдерживая рычание, процедила она. — Я родилась человеком. Выросла как человек.

Она выплюнула это в лицо мужчине, чьи глаза не выражали ни капли понимания.

— Вы получили силу от Бога, но это не делает вас богом… Я тоже просто человек.

Губы дрожали, но она не отводила взгляда. И эти глаза цвета молодой листвы, блестящие от слёз, были полны отчаяния. Она смотрела на него с вызовом, но в её взгляде не было ни капли угрозы — только беспомощность.

Вот такими глазами она и морочит головы мужчинам.

Тем, у кого разум помутнён, наверное, всё равно, как она выглядит. Грязь, рвань — всё прощается, если есть этот взгляд.

Он не знал, как Флона скрывает свой аромат, но был уверен: когда понадобится, она точно вызовет его по собственной воле.

Нет. Даже если не аромат — в ней точно есть что-то, что будит желание. По крайней мере, для Хьюго это были глаза.

— Знаешь… по-моему, ты уже не человек.

Те самые глаза — дрожащие, перепуганные, и в то же время пытающиеся дерзить и бросать ему вызов — вот они и задевали.

— Ты была человеком.

В ответ на его ледяные слова по влажным изумрудно-зелёным глазам пробежала лёгкая рябь. Именно этот взгляд пробуждал в нём садизм, который он годами прятал под личиной святого служителя.

Хьюго резко дёрнул цепь, которую до того лениво перебирал пальцами. Женщина пошатнулась, словно марионетка.

— Ч-что вы…

Как собака на привязи, она покорно поплелась за ним, не в силах вырваться. Он потащил её, не оборачиваясь. Сопротивление было бесполезно.

— Пу… пустите! Пожалуйста, нет!

Она крикнула, но голос звучал слабо, а вокруг не было ни души. Единственное, что утешало — Хьюго увёл её недалеко. Комната, куда он направлялся, была рядом с его собственными покоями.

Когда они вошли в мрачную, сырую комнату, в нос ударил запах влаги. Лампа на стене, крошечный заброшенный камин и жалкий лучик света из окна размером с ладонь — это была простая умывальная для гостей флигеля.

Увидев посреди комнаты наполненную до краёв деревянную бочку, Роэллия побледнела. В её испуганных глазах вспыхнула искра. Как загнанная в угол крыса, готовая укусить, она оскалилась и напряглась.

— Если тронешь меня… я не с-стану просто терпеть!

Угроза из уст девушки с цепью на шее звучала почти жалко.

Мне полагается изображать испуг? Холодная усмешка скользнула по его лицу, прежде чем Хьюго резко дёрнул цепь и прошептал:

— Если душа твоя осквернена, хотя бы тело должно быть очищено. И этот отвратительный смрад… возможно, он тоже часть твоих уловок.

Она не успела осознать, что он имеет в виду, как в следующий момент тело рванулось назад — Хьюго неожиданно выпустил цепь из рук.