Онлайн чтение книги В пристройке не гаснет свет Lights Don’t Go Out in the Annex
1 - 64

- Да, спасибо.

- Тебе есть за что быть благодарной.

Вернув улыбку миссис Со, Лисо выбрала почту, пришедшую к ней, из стопки почты для сотрудников, проживающих в служебных помещениях. Большинство были счетами, но среди них было одно письмо без имени отправителя.

На мгновение Лисо уставилась на конверт. Она быстро разорвала его, думая, что оно могло быть от отца, Гючоля. Лисо напряглась, заглянув внутрь конверта.

Внутри была одна фотография. Фотография ее лица.

Судя по одежде, снимок был сделан недавно. Ее лицо слегка покраснело от жары, и она слегка хмурилась, прижав руку ко лбу, чтобы защититься от солнца. В центре внимания на снимке была она, но на заднем плане виднелся рекламный щит автобусной остановки.

По ее позвоночнику пробежала дрожь. Она чувствовала, как зловещее чувство беспокойства поднимается от пальцев ног. Ее сердце начало колотиться.

Она закусила дрожащие губы и посмотрела на фотографию. Внизу была указана дата съемки. Как и ожидалось, фотография была сделана всего неделю назад.

Что это может значить?

Первое, что пришло ей в голову, был Тэгём. Он ни за что не сделал бы такую фотографию и не отправил бы ей, но если бы ее прислал кто-то, кто узнал о ее отношениях с ним… Она подумала, что, возможно, это было какое-то предупреждение.

Она сильнее сжала дрожащую руку на фотографии и перевернула ее. На мгновение ее глаза расширились.

Вот оно, нацарапано на обороте неровными буквами. Для нее это было неправдоподобным предупреждением.

 

[От твоей любви.]

 

Краска отхлынула от ее напряженных щек. Голова кружилась от смущения. Она нервно перевернула фотографию и посмотрела на себя. На фотографии она, казалось, не замечала, что ее фотографируют, ее взгляд был устремлен в пустое пространство.

Кто, черт возьми, мог это сделать…

- Фотография получилась хорошей? 

В этот момент миссис Со наклонилась ближе. Вздрогнув, Лисо инстинктивно опустила руку, чтобы спрятать фотографию за собой.

- А? Это что-то, чего мне не следует видеть?

Как раз когда миссис Со задавала свой вопрос и смотрела на нее с озадаченным выражением, громкий звонок мобильного телефона прервал их. Миссис Со взглянула на неловко застывшее лицо Лисо и засунула руку в фартук, чтобы вытащить свой мобильный телефон.

- Алло? Да, директор Гон. Вы ищете Лисо? Хорошо.

После короткого разговора миссис Со взглянула в сторону входной двери и сказала.

- Лисо, директор Гон ищет тебя. Иди к главному входу.

Директор Гон?

Лисо посмотрела на входную дверь с озадаченным выражением лица. Она коротко поговорила с мистером Гоном утром. Поскольку она решила вернуться в университет, то будет работать в особняке только до конца этого месяца. Когда она сказала ему, что собирается переехать жить рядом с университетом, он сказал делать как она хочет.

- Этот человек. Может сам прийти и позвонить тебе, если понадобится. Почему он вдруг ни с того ни с сего звонит мне?

Миссис Со надела на руки резиновые перчатки и хмыкнула. Лисо положила фотографию обратно в конверт, засунула его среди счетов и отодвинула на одну сторону стола.

- Я вернусь через минуту.

- Конечно. Когда вернешься, давай поедим сомён* в бульоне из молодой редьки кимчи.

(*П.П. сомён очень тонкая лапша из пшеничной муки)

Когда она вышла из парадной двери, директор Гон, стоявший и смотревший в сторону сада, повернул голову. Увидев ее, он сморщил нос, словно собирался что-то сказать или спросить. Странное чувство беспокойства наполнило ее живот.

Лисо сжала кулаки, чтобы скрыть беспокойство, и подошла к директору Гону. Пот быстро проступил на ее иссохших ладонях, оставляя неприятное липкое ощущение.

 

***

 

Лисо впервые оказалась в кабинете председателя. Она никого не видела на всем пути от частной резиденции до этого этажа главного здания, где находился кабинет председателя.

Это было странно, учитывая обычный день в особняке, где можно было увидеть сотрудников тут и там, каждый из которых занимался своим делом. Главный дом был заперт в тишине. Жутковатая тишина заставила ее почувствовать липкое напряжение, сжимающее лодыжки, когда она поднималась по лестнице.

Открыв большую деревянную дверь в кабинет председателя и пропустив Лисо внутрь, директор Гон тихо закрыл за собой дверь, не сказав ни слова, кроме:

- Подожди внутри. Скоро к тебе придут.

Хотя она не услышала никаких конкретных объяснений от директора Гона, не было нужды спрашивать, кто вызвал ее в эту комнату.

Кабинет председателя, как ценителя искусства, был обставлен роскошной мебелью и украшен произведениями искусства. Картины висели на шелковых серых стенах, демонстрируя утонченность, страсть к искусству и богатство председателя Квона.

Неосвещенные углы кабинета были погружены в мрачную темноту, но область около окна была относительно светлой, благодаря полуоткрытым шторам, пропускающим теплый солнечный свет. Большой деревянный стол стоял на месте, куда напрямую лился солнечный свет, а рядом с ним стояла бронзовая скульптура.

Огромная статуя, почти касающаяся потолка, изображала мужскую фигуру, держащую копье. Острый кончик копья, с реалистичными текстурами, был направлен в то место, где стоял Лисо.

Лисо не могла знать, было ли это сделано намеренно, чтобы естественным образом внушать благоговение тем, кто ищет библиотеку председателя, или просто помещено как известное произведение искусства. Пока она стояла там, тупо глядя на скульптуру, дверь библиотеки скрипнула, открываясь за ее спиной.

Через открытую дверь вошел председатель Квон. Лисо сцепила руки перед собой и склонила голову, но председатель прошел мимо, не изменив своего сурового выражения лица. Директор Гон, открывший дверь для председателя Квона, молча закрыл ее за собой. Председатель Квон включил в кабинете весь свет и нажал на пульт дистанционного управления, заставив полуоткрытые шторы бесшумно закрыться.

Когда дверь библиотеки закрылась, в комнате остались только председатель Квон и Лисо. Это был первый раз, когда она осталась наедине с председателем.

Перед своими сотрудниками председатель Квон всегда сохранял авторитетное, но доброжелательное отношение, но теперь у него было совершенно другое выражение. Его фирменная мягкая улыбка, представленная в различных СМИ, исчезла без следа, сменившись резким и строгим поведением.

Сбросив светскую маску, он с мрачным презрением посмотрел на Лисо. Лисо сжала дрожащие кончики пальцев в тугой клубок. 

Возьми себя в руки.

Она понимала, что когда-нибудь такой момент может наступить. Чего она не осознавала, так это того, что реальность будет намного хуже, намного суровее, чем ожидалось.

Председатель Квон, все еще не сводя с нее пристального взгляда, постучал по деревянной поверхности стола, не отводя глаз. Его задумчивый взгляд на то, как обращаться с такими, казалось бы, пустяковыми субъектами, был тревожным.

- Я слышал несколько необоснованных историй.

Председатель Квон Кёнрок перешел к делу, не став ходить вокруг да около. Медленно шевеля сухими губами, он включил планшет, лежащий на столе. Когда загорелся черный экран, немедленно появилась фотография.

Кёнрок холодно усмехнулся, вспомнив, как он себя чувствовал вчера вечером, когда сидел на этом самом месте и слушал нелепые замечания. Все было хорошо, пока в кабинет не вошел Джингём с серьезным выражением лица, и не заявил, что ему нужно сказать что-то важное.

Его сын, который был занят тем, что избегал взгляда отца из-за страха перед ним, теперь первым попросил слова. Кажется, он вырос, предаваясь бесполезных мечтам.

Однако прийти с таким серьезным выражением лица, смело выплеснуть слова перед своим занятым отцом, только чтобы раскритиковать мимолетную интрижку брата. Кёнрок почувствовал глубокое чувство неодобрения и сильную головную боль.

В разгар ужасной погоды, когда надвигается тайфун, его сын бегает, как мышь, полностью игнорируя любые проявления культуры, и фотографирует, не заботясь о хороших манерах.

Это действительно мой сын? 

Подумать только, что он должен передать GK Group, которой посвятил свою жизнь, такому жалкому человеку. Желание снова орудовать клюшкой для гольфа против этого совершенно жалкого человека нахлынуло, как прилив.

С того момента, как он начал лепетать о том, что хочет нанять дочь шофера в качестве репетитора или еще какую-то чушь, у Кёнрока возникло ощущение, что парень не в своем уме. 

Проведя тайное расследование, он даже выяснил, что девушка, в которую Джингём был влюблен и хотел нанять, была женщиной, с которой его брат уже состоял в отношениях в течение довольно долгого времени.

До этого Кёнрок снисходительно относился к мимолетным увлечениям своих сыновей. Тот факт, что они были связаны с дочерью Хён Гючоля, беспокоил его, но, в конце концов, такие увлечения были лишь временными.

Не было смысла читать лекции или давать предупреждения; это только подогрело бы их мятежный дух и усложнило бы ситуацию. Разжигание пламени желаний молодого человека было само по себе хлопотным делом. Было вполне естественно, что привлекательная молодая леди, заметная даже председателю Квону, привлекла внимание мужчины в расцвете сил. Он не мог не почувствовать своего рода опосредованное удовлетворение, думая, что это у них в крови.

Женщина, какой бы очаровательной она ни была, имеет тенденцию терять свою привлекательность, как только ее полностью покорили. Даже если она красавица, как национальное сокровище. Это был непреложный закон, который Кёнрок знал лучше, чем кто-либо другой.

Кроме того, женщина имела дело с тем, кто мог легко менять партнёров. Лучше было бы позволить ему разумно удовлетворять свои желания и естественно двигаться дальше. Она никогда не должна была иметь намерения вмешиваться в любовные дела Тэгёма. В этом можно было не сомневаться.

По крайней мере, до тех пор, пока Тэгём не осмелился нести чушь и рассуждать о браке прямо в лицо Кёнроку.

 

«Я кое с кем встречаюсь». 

Ты, да как ты смеешь!

Для Кёнрока, который ценил честь и достоинство превыше всего, невежливость Тэгёма стала непростительным оскорблением.

Когда это достигло этой точки, это была ситуация, которую больше нельзя игнорировать. В это время прибежал Джингём, стал ныть и делать все еще более утомительным, так что он не мог позволить себе быть добрым к нему.