Онлайн чтение книги В пристройке не гаснет свет Lights Don’t Go Out in the Annex
1 - 75

Среди немногочисленных вещей, которые у нее были, было несколько безрецептурные лекарства и лапша быстрого приготовления для перекуса. Она знала, что для быстрого выздоровления нужно приготовить что-нибудь поесть и принять лекарство, но ей не хотелось и пальцем пошевелить. Она устала и подумала, что если немного поспит и проснется, то почувствует себя лучше. Поэтому снова закрыла глаза.

Следующие несколько дней она провела в этом безразличном состоянии. То засыпала, то просыпалась, считая узоры на обоях и ошеломленно глядя на блики солнечного света, просачивающегося сквозь жалюзи. Она поддалась летаргии, которая была хуже простуды.

Течение времени ощущалось как сон. Мягко говоря, это было похоже на ужасный кошмар.

Мерзкие слова и проклятия в ее адрес и жуткая усмешка председателя Квона, похожего на дьявола, не переставали крутиться у нее в голове. Самым трудным был образ Тэгёма, все еще стоящего в темном гостиничном номере. 

Это не может быть правдой. 

Но Лисо все еще оставалась в том моменте разлуки, словно вспоминая трагическое событие.

-…!

Глаза Лисо, смотревшие в переулок, внезапно расширились. Она заметила черный седан, припаркованный на краю переулка, его сильно тонированные стекла блестели на солнце. Она попыталась прочитать номерной знак, но он был слишком далеко, чтобы разобрать цифры.

Она прищурила глаза и наклонилась вперед, чтобы лучше рассмотреть, а затем вдруг горько рассмеялась. Ирония не ускользнула от нее – она человек, лихорадочно ищущий следы того, кого жестоко обидела, и от кого холодно отвернулась. Она почувствовала презрение к себе за то, что надеялась, что владельцем этой машины окажется Тэгём.

Она наполовину опустила жалюзи и отвернулась от окна. Когда она подошла к выключателю, чтобы включить свет, у нее заурчало в животе и закружилась голова. Это было естественным последствием того, что она уже несколько дней почти не пила воду и ничего не ела.

Перестань унывать и возьми себя в руки.

Собравшись с духом, она сделала шаг вперед. Когда она подняла свой телефон, который небрежно бросила на стол, экран не включился, потому что батарейка села.

Подключив зарядное устройство и нажав кнопку включения, она получила несколько сообщений. Большинство из них были от друзей, которые спрашивали, когда она переедет, остальные состояли из объявлений, связанных с учебой, и нескольких спам-сообщений.

Ниже новых сообщений символы имени «Квон Тэгём» захватили ее внимание, словно пронзительный взгляд. Она на мгновение уставилась на его имя, прежде чем удалить переписку. Она также удалила историю звонков и контакты.

Ей казалось, что ее сердце разорвется или мир рухнет вокруг нее, но на самом деле ничего не произошло. Теперь не осталось никаких доказательств того, что он когда-либо существовал в мире Лисо.

След, который Квон Тэгём оставил на её сердце, сотрётся, потускнеет и однажды перестанет болеть.

Лисо положила телефон и подняла глаза. Ее взгляд привлекла лапша быстрого приготовления, но она подумала, что нужно поесть как следует. Оставив телефон, в котором меньше пяти процентов заряда, она схватила кошелек и вышла на улицу.

Неуверенно шагая, она зашла в близлежащую лапшичную, которую нашла в конце переулка. В ресторане после обеденного перерыва было тихо. Она медленно доела тарелку говяжьего супа в одиночестве, а затем заказала американо со льдом в соседней кофейне. Держа стаканчик на вынос, Лисо импульсивно изменила направление движения, удаляясь от дома.

После двух пересадок на автобусе Лисо прибыла к месту захоронения своей матери. Оно находился недалеко от особняка, но дорога из Сонгдо заняла больше часа.

Это был ее первый визит после годовщины со смерти матери в прошлом году. Не было никакого особого повода. Не было никакой особой причины искать свою маму, когда чувствуешь себя подавленной и потерянной. Но сейчас не было матери в этом мире, которая бы тихо обняла ее и похлопала по спине.

Стоя перед мемориалом матери, на котором находилась табличка, она на мгновение тупо уставилась на алтарь. Рядом стоял большой букет цветов. Лепестки, смоченные водой, выглядели свежими.

Кто…?

Когда она уставилась на свежий букет, который, казалось, только что поставили туда, Лисо невольно оглянулась. Однако в будний день в мемориальном зале, кроме нее, больше никого не было.

Никто не приходил на ум, кто пришел бы навестить мемориал ее матери, кроме отца. Но для Гючоля было физически невозможно оставить здесь цветы. 

Может кто-то оставил их по ошибке?

У Лисо, которая смотрела на поминальный стол, неосознанно на глазах навернулись слезы. Благодаря большому и яркому букету, заполнившему стол, мемориал матери не казались одинокими.

Прошел почти год с тех пор как она была здесь, а она пришла ни с чем.

Со вздохом, смешанным с жалостью к себе, она протянула руку и осторожно коснулась гладкой поверхности стеклянной двери.

- Мама, прости. Я буду приходить чаще.

Некоторое время она тихонько ощущала следы матери, а затем отвернулась. Звук ее шагов, ударяющихся о мраморный пол, разносился в тихом коридоре.

Спускаясь по лестнице, она сделала глубокий вдох. Вдохнув в легкие теплый воздух, который знаменовал конец лета, она продолжила идти.

Сидя на скамье на автобусной остановке, Лисо тупо уставилась на электронное табло, отображающее время прибытия автобусов. Не подозревая, что за ней издалека наблюдают глаза.

Сидя на водительском сиденье автомобиля, Тэгём не мог оторвать глаз от спины Лисо, видневшейся через окно машины. Он впитывал каждую деталь ее волос, как они развевались на ветру, маленькое плечо, которого они касались, сторону ее лица, которую он видел каждый раз, когда она смотрела в сторону приближающегося автобуса, ее худые щеки. Он запечатлевал все это в своей памяти.

Это была жестокая пытка не иметь возможности подбежать, обнять и прикоснуться к ней, когда она была прямо перед ним. В течении нескольких дней он смотрел на темное окно, в котором не горел свет, казалось, что оно поглотило Хён Лисо. Поэтому он бесчисленное количество раз представлял, как разбивает окно и врывается внутрь.

Днем он был занят переговорами с прокурорами и СМИ, чтобы посадить Квон Кёнрока, а ночью, когда у него была возможность, ехал на своей машине в узкий переулок, куда его не приглашали, и проводил ночь, уставившись в окно, как сталкер.

Он испытал облегчение, когда увидел, как Лисо вышла из дома через несколько дней, но ее заметно исхудавшее лицо привело его в ярость. Как шутил Ю Джинву, казалось, что нет никого безумнее его.

Тэгём не отрывал своего спокойного взгляда от Лисо, а затем сделал движение рукой. Он нажал несколько кнопок на смарт-часах, которые держал в руках, заиграл записанный голос.

Они были спрятаны за алтарем, до тех пор, пока Лисо не отправилась в мемориальный зал. Гючоль оставил их в спешке, не имея возможности тщательно спрятать, что наглядно передавало его чувство срочности.

Хотя на аудиофайле был шум из-за плохих условий записи, разговор записался четко. Он содержал голос директора Хван Инчоля, передающий предложение председателя Квона, и голос Гючоля, который несколько раз ошеломленно спрашивает, прежде чем согласится. Это было весомое доказательство, которое подкрепляло заявление Гючоля.

Когда дребезжащий звук записи закончился, Лисо, встала с автобусной остановки. Тэгём спокойно завел машину, перенеся копию голосового файла, сохраненного на смарт-часах, на свою учетную запись.

Лисо села в автобус, который остановился на остановке. Автобус тронулся с громким стуком и клубами дыма. За ним молча последовал черный седан.

***

Тэгём следовал за ней, пока они не достигли района, где у Лисо была однокомнатная квартира. Хотя у неё мог быть шанс обернутся, она упорно шла вперёд, сосредоточившись только на том, что было впереди. Когда он увидел, как она по дороге домой зашла в магазин фруктов и вышла с сумкой, полной дынь, Тэгём не мог не улыбнуться.

У нее была особая любовь к фруктам. Когда она чувствовала усталость и ложилась, то он аккуратно нарезал фрукты на небольшие кусочки и кормил ее, аккуратно кладя их в рот. Это было мило.

Сухая улыбка, висевшая в уголках рта Тэгёма, постепенно сошла на нет, когда в его голове всплыло воспоминание об их постельном флирте.

Последние несколько дней, когда Лисо отсиживалась в своем доме, были для нее временем, чтобы разобраться в своих чувствах к Квон Тэгёму. А для него это было время, чтобы подтвердить, что он не может прожить ни минуты полноценной жизни без нее.

Он знал, что Лисо прекрасно справится сама по себе. Она не вписывалась в темный и теневой мир, в котором он жил.

Рядом с ней так много людей, которые любят и заботятся о ней, и хотя она выглядит уязвимой из-за своей хрупкой внешности, на самом деле она сильнее и решительнее, чем кто-либо другой.

Сегодня она купит и съест фрукты, завтра встретится с друзьями, послезавтра пойдет в университет, а после послезавтра она будет улыбаться, освещая мир.

- Похоже, ты уже во всем разобралась, Лисо.

Он сухо усмехнулся. В отличие от слабой улыбки, застывшей на его губах, его холодные глаза настойчиво следили за спиной Лисо.

Будучи эгоистичным человеком по своей природе, он не мог желать счастья Хён Лисо после того как она его бросила. Хотя он ненавидел себя за то, что хотел видеть ее рядом с собой даже несчастную, он ничего не мог с собой поделать. Лучше было бы силой привязать Хён Лисо к себе, чем отпускать ее.

«У меня нет сил связываться с таким сложным и запутанным человеком, как ты».

«Раньше я думала, что фон вокруг тебя гламурный и роскошный. Но теперь он пугающий и подавляющий. Ты сын председателя Квон Кёнрока, и пока этот неоспоримый факт остается, я не смогу с тобой справиться».

Выражение лица, дыхание, каждое слово, произнесенное в тот момент, преследовали Тэгёма бесконечно. И он пришел к выводу: не лучше ли было бы не сдерживать себя?

С сумкой, полной желтых дынь в руках, Лисо скрылась в многоквартирном доме. Тэгём наклонил голову, сосредоточившись на втором окне слева на пятом этаже. Вскоре после этого в этом окне зажегся свет, и черный седан медленно выехал из узкого переулка.

Машина Тэгёма смешалась с потоком машин, которые ехали домой с работы, направляясь в больницу, принадлежащую GK Group в Ёнган-доне*. Именно туда Квон Кёнрок был госпитализирован после потери сознания и перенесенного повторного инсульта.

(*П.П. Ёнган-дон район в Сеуле)