Онлайн чтение книги В пристройке не гаснет свет Lights Don’t Go Out in the Annex
1 - 74

Тот факт, что GK, имеющая давние связи с отечественными СМИ, подверглась широкому освещению в СМИ без какого-либо предварительного уведомления, свидетельствует о том, что ситуация была тщательно спланирована.

Это было своего рода объявление войны, тщательно спланированное наступление, перед которым даже дружественные новостные агентства, обычно осторожно обращающиеся с GK, не смогли устоять перед соблазном осветить.

Кёнрок рассеянно постукивал по столу кончиками пальцев и неосознанно тряс ногами. Что-то было не так. В такой момент Хван Инчоль, руководитель, который обычно первым врывался и организовывал полномасштабную контратаку, был недоступен в течение нескольких часов, и от него не было ничего слышно.

Хотя он лично держал ситуацию под контролем и пытался разобраться, обратная связь от подчиненных была чрезмерно запоздалой. Ощущение того, что его блокирует что-то неразличимое, беспокоило и расстраивало Кёнрока, поскольку он не мог понять истинную природу препятствия.

Инстинктивное чувство тревоги овладело им. Пока он нервно кусал губы, директор Гон, который только что закончил разговор по телефону, приблизился и заговорил: 

- Председатель, исполнительный директор юридической группы Ким Хён Иль, скоро будет здесь. Это заняло больше времени, чем ожидалось, поскольку ему отказали в посещении в центре заключения, но он проинформирует вас о текущей ситуации и мерах противодействия.

Кёнрок пытался сдержать растущее нетерпение. В такие моменты ему приходилось сохранять спокойствие.

Было бы ошибкой думать, что меня, Квон Кёнрока, может потрясти такая неуклюжая атака!

Пережив за эти годы множество кризисов, преодолевая их один за другим, он сумел обосноваться здесь. Он стиснул челюсти и голосом, который едва мог сдержать, спросил: 

- Что случилось с людьми, которых мы отправили разбираться со СМИ?

- Мы постоянно пытаемся связаться с ними, но команда по связям с общественностью не...

За словами директора Гона звучал голос диктора телевидения.

[Кроме того, разгорелись споры вокруг обвинений во внебрачной связи Шин Джуа, жены председателя GK Group Квона Кёнрока, которая является председателя GK Sponsorship Foundation.]

Холодок внезапно пробежал по кабинету. Глаза председателя Квона расширились и уставились на экран телевизора.

[Человек, замешанный в слухах, является руководителем штаб-квартиры GK, известным как давний доверенный человек председателя Квона, который отвечал за прямую связь между главой группы и президентами дочерних компаний. Это открытие вызывает еще больший шок. В некоторых кругах общественного мнения разворачивается битва по поводу подлинности новостей, задаваясь вопросом, не был ли пресс-релиз сфальсифицирован.]

На большом экране телевизора, висевшем на стене кабинета, появилась мозаичная фотография. На ней были изображены мужчина и женщина, поочередно садящиеся в черный седан на фоне темной парковки, снятые в разное время.

На следующих изображениях представлена фотография с водительским и пассажирским сиденьями в одном кадре. Хотя качество изображения было плохим, вероятно, снятым с большого расстояния с помощью объектива, оно все же было достаточно четким, чтобы идентифицировать объекты.

На фото запечатлен момент, когда Джуа сняла солнцезащитные очки, сидя на пассажирском сиденье. Хотя мужчина в пресс-релизе был покрыт мозаикой, любой, кто его знал, мог легко угадать его личность по одному только силуэту.

- Что это, черт возьми…

Голос, полный сильного гнева, вырвался из приоткрытых губ Кёнрока. Каждое слово было отмечено сильным чувством неудовольствия. Он широко раскрыл глаза и резко посмотрел на директора Гона. Области вокруг глаз покраснели в одно мгновение.

- Это серьезно, это правда?

Кёнрок, нерешительно бормотал слова, его тонкие губы дрожали, лицо исказилось, и он энергично замотал головой. Прежде чем усомниться в подлинности новостей, ему нужно было кое-что узнать.

- Что, черт возьми, это за абсурдная ситуация, которую я только что слышал, почему они говорят эту чушь по телевизору?

- …Я проверю, была ли ошибка в информации, переданной с диспетчерской вышки.

- Теперь вы хотите проверить, только сейчас?!

Выплескивая свой нарастающий гнев, председатель хватал все, что попадалось под руку, и грубо швырял. Пролетевшая по прямой перьевая ручка ударила директора Гона в лицо и упала на пол. Поморщившись, Джихун поднес руку к щеке, а когда он ее опустил, на его щеке появился длинный, кровавый порез.

Даже после такого инцидента настроение Кёнрока не улучшилось. Глаза председателя сузились, когда он посмотрел на Джихуна.

Даже когда в него попала летящая ручка, Джихун оставался слишком спокойным, словно ожидал этого, и в нем чувствовалась какая-то настойчивость, словно он был готов выдержать любой гнев.

Секретарь, которого Кёнрок раньше считал сдержанным и компетентным, больше не был на его стороне. Нет, теперь никто не казался заслуживающим доверия.

В этот момент Кёнрок понял, что его намеренно изолировали.

Его сознание охватило тонущее чувство страха. Он слышал, как рушится его слава, репутация и честь. Казалось, что все выставленные в библиотеке произведения искусства, демонстрирующие богатство и престиж, падают ему на голову.

Женщина, которая двадцать лет спала с ним под одним одеялом, верный подчиненный, близкий товарищ, который обо всем заботился, предали и обманули его. Еще невыносимее самого ужасного предательства было то, что эта нелепая ситуация была публично выставлена напоказ всему миру, нанося его чести такой сильный удар, что восстановление казалось невозможным.

Он энергично покачал головой. Это еще не конец. Он не мог просто сидеть и терпеть это.

- Мне нужно ехать в компанию, в компанию, прямо сейчас…!

Председатель Квон резко поднялся со своего места. Нет, он попытался встать, но прежде чем успел оттолкнуться от пола и подняться на ноги, колотящееся в сердце ощущение охватило все его тело.

Его глаза расширились, а дыхание перехватило, как будто на него неожиданно напали. Кровоток в его теле остановился, а зрение потемнело.

Председатель с широко открытыми налитыми кровью глазами рухнул на пол, ударившись головой о стол. 

* * *

Джинву потушил сигарету, которую курил. Телефон, который он оставил в кармане, продолжал настойчиво вибрировать. Когда он небрежно достал его и проверил экран, то обнаружил стопку текстовых сообщений и писем, которые накопились за короткое время. Контакты бомбардировали его так интенсивно, что поверхность телефона, казалось, нагрелась, как будто он горел.

Игнорируя все виды сообщений и пропущенных звонков, он отправил короткое сообщение своей секретарше. Он хотел в полной мере насладиться этим моментом отстранения от вихря, зная, что он больше не повторится. Его секретарша была умной и способной; она могла справиться и прикрыть его по крайней мере на час без каких-либо проблем.

Теплый ветерок коснулся кончика его носа. После бурного тайфуна несколько дней назад погода внезапно стала прохладнее. Почувствовав конец лета, Джинву открыл дверь ресторана и вошел внутрь.

- Холодную лапшу, пожалуйста.

Сказал Джинву, садясь за пустой стол посреди шумного ресторана. Когда сотрудник, принявший его заказ, ушел, другой сотрудник подошел с котлом теплого бульона и гарнирами и поставил их на стол. Джинву напевал тихую мелодию, наливая мясной бульон в свою миску.

Просторный зал был заполнен клиентами. Поскольку это известное по всей стране место, славящееся своей холодной лапшой, было сложно найти свободный столик, даже несмотря на внезапно похолодавшую погоду. Взгляды тех, кто ел холодную лапшу, были единодушно направлены на большой телевизор, висящий под потолком, как будто там показывали какие-то особенно интригующие новости.

- Ух ты. Невероятно. Это безумие. Я в шоке. Это полный бред.

Звук их голосов раздавался, пока они смотрели новости. Джинву широко открыл уши и с удовольствием проглотил теплый бульон.

Люди, которые не смотрели телевизор, сжимали в руках свои мобильные телефоны, переводя взгляд от мисок с холодной лапшой на экраны телефонов. Даже в телефонах их внимание привлекали фотографии и видео, не сильно отличающиеся от экрана телевизора.

- Вот ваша холодная лапша, наслаждайтесь.

Сотрудник поставил миску с холодной лапшой на стол. Холодная лапша, которая, вероятно, была последней в этом году, была украшена вареным яйцом, огуречным гарниром и тонко нарезанной грудинкой. Джинву щедро полил ее горчицей и уксусом, а затем размешал содержимое палочками для еды.

Он поднял палочками холодную лапшу. Сёрп. Гармоничное сочетание жевательной лапши и освежающего вкуса бульона поразило Джинву. Смакуя удовлетворяющий вкус, он огляделся, глотая холодную лапшу. Затем неторопливо осмотрел мир, который он перевернул с ног на голову.

Это было невероятное удовольствие.

* * *

Какой сегодня день?

Она моргнула, глядя на темный потолок. Голова онемела, как будто время остановилось. Медленно поднявшись, Лисо подошла к окну.

Когда она медленно подняла жалюзи, свисавшие до подоконника, в поле зрения появилось здание на противоположной стороне узкого переулка. Это был первый раз, когда она посмотрела из окна с тех пор, как переехала в эту квартиру.

Она смогла переехать на несколько дней раньше с разрешения домовладельца, поскольку однокомнатная квартира-студия, которую она арендовала, к началу семестра, была свободна. Учитывая, что она была одна и несла одну сумку и чемодан, когда уезжала из особняка, назвать это переездом было бы преувеличением.

Она приехала из Сеула в Сонгдо с небольшим чемоданом, но к тому времени, как распаковала вещи в своей квартире-студии была настолько измотана, что рухнула на кровать. Поскольку у нее не было отдельного одеяла, она просто легла поверх покрывала.

После смены автобусов и поезда, покрытая пылью, Лисо не удосужилась принять душ. Все казалось утомительным - мытье, еда, даже дыхание. Она просто хотела спать, не думая ни о чем.

Так она и заснула, и проснулась на рассвете, чувствуя себя так, будто ее ударили дубинкой. Она подумала, что это сердце, должно быть, так сильно болит, но при более близком рассмотрении поняла, что у нее на самом деле жар, ее лихорадит, а руки и ноги дрожат.

Лисо слегка улыбнулась, съежившись на кровати без одеяла. Летняя простуда, которую не могут подхватить даже собаки. Время было совершенно невероятным.