Онлайн чтение книги В пристройке не гаснет свет Lights Don’t Go Out in the Annex
1 - 66

Она знала, что эти отношения не могут длиться вечно, что их конец уже близок, и если она продолжит привязываться к ним все глубже и глубже, то больше не сможет с этим справляться.

Итак, она пыталась остановиться, зная, что ей нужно это сделать, и неустанно прилагала усилия, но ничего хорошего из этого не вышло. И в конце концов она оказалась в этой ситуации.

Услышав ее дрожащий голос, председатель вздохнул и покачал головой.

- Для меня не имеет значения, если Тэгём легкомысленно гуляет с женщинами и предается различным удовольствиям ниже пояса. Молодой человек в расцвете сил может иметь столько женщин, сколько захочет!

- …

- Даже если этот парень распространяет свое семя повсюду, я человек с щедрой системой распространения, который готов принять даже это семя.

По мере того, как он продолжал говорить, лицо Кёнрока постепенно становилось все краснее.

- Не говоря уже от том что он приводит компании мошенников, которые тусуются и пьют каждый день в моем поместье. Он живет за счет моего поместья, как паразит. Я даже посмеялся, сказав, что нет ничего особенного в том, чтобы немного развлечься с женщиной!

Слово «паразит» ударило по ушам Лисо, и ее щеки побледнели.

- Пока этот ублюдок не осмелился оскорбить меня в лицо на важной встрече, где обсуждался брак! У меня не было причин звать такую ничтожную мерзавку, как ты, в мой кабинет!

Она ясно могла прочитать намерение в выборе его слов, пытающихся унизить ее. Хотя вопиющий и отвратительный скрытый мотив был очевиден, это не делало ситуацию менее постыдной.

Заметив, что губы Лисо поджаты и она готова выплюнуть слова, Кёнрок не дал ей возможности заговорить, прежде чем выплеснуть свою ярость.

- Он осмелился сказать, что не женится только из-за какой-то ничтожной женщины, в которую влюблен!

Глаза Лисо расширились от шока. Для нее это было откровением, она не слышала от него ничего подобного раньше. Его брак, свидания вслепую и тому подобное все еще были проблемами, не имеющими к ней отношения. Она не смела спрашивать, да и не хотела. Она просто считала, что продлевает время, проведенное рядом с ним, отсрочивая неизбежное.

Пока она, в своей трусости, откладывала конец, Тэгём бесстыдно выставлял свои слабости перед своей семьей, где у него не было союзников. Увлеченный такой незначительной женщиной. Лицо Лисо исказилось, словно рассыпаясь.

- Теперь, когда он осмелился полностью растоптать и раздавить мое достоинство, что я могу сделать?

Пробормотал Председатель с обидой. В атмосфере повисло дурное предчувствие.

- Я, который когда-то искренне любил женщину и бросил ее, не имею причин быть добрым к неблагодарному дураку, который воспитан в роскоши и высасывает из меня все соки.

Еще один лист бумаги слетел вниз и приземлился у ног Лисо. Это была распечатанная бумага с билетом на рейс в США. Когда она взглянула на английское имя Тэгёма, написанное на билете, ее охватил страх.

- Он умрет более жалкой смертью, чем его мать.

У нее перехватило дыхание. Это уже не было яростью или сильным гневом. Это был просто спокойный тон, лишенный какой-либо бурлящей злости. Это была не угроза или запугивание, а простое выражение неоспоримой истины.

- Тоска по экстравагантному и великолепному прошлому, отчаянная борьба в одиночестве, и в конце концов голодная смерть в бесконечной тьме, как у его матери.

Кёнрок с силой выделил слово «тьма». Затем он поднял указательный палец, постукивая кончиком пальца по области вокруг виска.

- Знаешь, в чем настоящая проблема этого парня?

- …

- Когда он оказывается в темноте, он съеживается, дрожит и потеет, как зверь, потерявший мать. Они называют это травмой, посттравматическим стрессовым расстройством или чем-то в этом роде. Ночь, когда он держал тело матери и плакал, была совершенно шокирующей.

Лисо широко раскрыл глаза и с трудом сглотнул.

- В подростковом возрасте он несколько раз бунтовал, поэтому я запирал его в подвале в качестве наказания. После этого он стал вести себя довольно прилично.

Ее сердце заболело, словно по нему полоснули хорошо заточенным клинком. Глядя на ее застывшее и удивленное лицо, Кёнрок показал жестокую и довольную улыбку.

- До сих пор я не рассматривал возможность оказания ему медицинской помощи, поскольку это не принесло бы пользы, если бы распространились слухи о том, что мой сын не в своем уме, но, возможно, сейчас самое время.

Председатель Квон ухмыльнулся, обнажив ряд белых зубов. От этого у нее по спине пробежали мурашки. С его властью и полномочиями ему не составит труда тайно поместить человека в психиатрическую больницу и заставить его исчезнуть из мира так, чтобы никто не заметил, даже если это его собственный сын.

Жизнь его матери была жестоко оборвана, двадцать лет назад. Страх, что Тэгём может пойти по тому же пути, что и его мать, охватил ее сознание.

Она почти могла видеть его перед собой, запертого в темной комнате без света, извивающегося, как раненый зверь, трясущегося и скулящего. Она глубоко закрыла веки, чтобы стереть душераздирающую иллюзию, и снова открыла их.

Она не могла не задаться вопросом, каковы были намерения Кёнрока, когда он позвал ее и любезно поделился этим ужасным планом. Она почувствовала себя актрисой, которую заставили выйти на ужасную сцену, разыгрывать сценарий, написанный психически больным человеком.

Как в монодраме, время председателя Квона выплеснуть свой гнев закончилось, и теперь на нее были направлены точечные прожекторы. Не было никакого способа избежать пронзительного света, который лился вниз, словно жалящие иглы. Лисо спокойно раздвинула губы, декламируя назначенные ей реплики.

- Я хорошо понимаю, почему вы позвали меня сюда, председатель. Вы, кажется, очень рассержены и даже зашли так далеко, что стали угрожать мне ненужной информацией. Однако я не настолько заинтересована в мистере Квон Тэгёме, чтобы терпеть такое унижение.

Титул «мистер Квон Тэгём», похоже, не понравился ему, так как густые брови председателя поднялись высоко. Было очевидно, что он считал его чрезмерно высокомерным титулом для ничтожного негодяя, который прицепился к его особняку. Она не хотела производить впечатление пресмыкающегося, поэтому изменила титул, пока говорила.

- Я не думаю, что молодой господин, хочет меня настолько, чтобы вернуться в Соединенные Штаты. У нас не глубокие отношения, нет, ничего такого.

Глубокие отношения. Ее собственный голос вызвал дрожь в сердце. Но это не имело значения. Эти мелкие боли и недомогания были бы ничем по сравнению с последствиями, если бы ей пришлось столкнуться с председателем.

- Мы не так давно знаем друг друга и никогда не делились своими чувствами. То, что вас беспокоит, председатель... это то, что может произойти только в чьем-то воображении. Я прекрасно понимаю, что это не более чем нелепые фантазии, поскольку я хорошо знаю свое положение.

Кёнрок внимательно наблюдал за ней, прищурив глаза, оценивая, придумывает ли она просто правдоподобные оправдания или собирается ударить его в спину. Тем не менее, по сравнению с сильным гневом и яростью, которые он демонстрировал некоторое время назад, сейчас атмосфера была намного мягче.

- Вы дочь Хён Гючоля, верно?

Он внезапно сменил тему.

- Да….

- Учитывая, что я уже давно проявляю исключительную привязанность к родителям молодой мисс, вы не смеете делать что-то самонадеянное, что может бросить тень на мою родословную. Вы знаете, что я использую свое влияние в суде над Хён Гючолем?

Председатель пристально посмотрел на Лисо, напоминая ей о ее затруднительном положении и давая подлое предупреждение о том, что судьба ее отца тоже находится в его руках.

- ……Да, я знаю.

- Это настоящая головная боль, что и вы, и ваш отец доставляете мне неприятности. Честно говоря, я был так зол, что собирался приказать полностью прекратить свое влияние на судебный процесс над Гючолем. Это тяжелый удар по сотруднику, который долгое время работал на меня, но тут ничего не поделаешь.

- …

- Мне тоже неловко приводить сюда хрупкую молодую леди, которая почти ровесница моего сына, и делать резкие замечания. Это накаленная ситуация, когда молодой человек и молодая женщина, ослепленные сексуальным желанием, ослепленные похотью, на мгновение увлекаются, не задумываясь. Я не собираюсь таить обиду и все портить, даже до такой степени, чтобы разрушать жизни.

Председатель Квон посмотрел на Лисо, которая стояла как статуя за столом, осматривая ее с головы до ног. Он заговорил, его тон смягчился, но содержание все еще было грубым и низким, вызывая смущение.

- Если это не нарушает мой душевный покой, я не хочу мучить того, кто и так живет трудной жизнью. Благородство обязывает. Я всегда был тем, кто хочет быть на стороне простых людей.

Кёнрок произнес эти неприятные слова мягким тоном. Это была не более чем бессмысленная болтовня, которая даже не вызывала смеха, но Лисо кивнул в знак согласия.

- Я буду иметь в виду намерения председателя.

- Я слышал от директора Гона, что вы планируете покинуть особняк и переехать в место недалеко от университета.

Похоже, то, что она сказала утром, уже дошло до ушей председателя. Ну, это неудивительно.

- Мне жаль, что я был таким грубым, поэтому я думаю подарить вам дом. Что думаете?

Председатель Квон посмотрел на Лисо оценивающим взглядом.

Извинение было всего лишь предлогом; дом был брошен вместо конверта с деньгами. Лисо скрыла свои горькие чувства и покачала головой.

- Я ценю ваше предложение, но я уже нашла место, где остановиться.

- Очень жаль. Честно говоря, если бы молодая леди просто хотела заполучить моего сына из-за пары баксов, это можно было бы уладить намного аккуратнее и без лишней шумихи. Я поручу подчиненным разобраться с оставшимися последствиями, так что не избегайте контакта и уходите сейчас.

Председатель, явно изнуренный, с усталым лицом жестом попросил Лисо уйти. Поклонившись, Лисо покинул кабинет.

Тяжелая деревянная дверь с грохотом закрылась за ней. Ноги подкосились, колени подогнулись. Казалось, унылый воздух отягощал все ее тело.

Прислонившись спиной к стене в коридоре, она глубоко вздохнула и через некоторое время тихо спустилась по лестнице.