Онлайн чтение книги Это был всего лишь брак по контракту It was just a contract marriage
Глава 64

Когда Реджет достиг верхнего этажа, Иветса и Фрейя с бледными лицами дежурили в гостиной. Он жестом отпустил их. Иветса, крепко сжав губы и низко склонившись, бесшумно удалилась.

Горничную, не справившуюся с обязанностями по уходу за госпожой, следовало бы уволить. Но именно эта служанка в последний момент вытолкнула Элизе из кареты, падающей с обрыва, тем самым спася ей жизнь.

Реджет тяжело вздохнул и перевел взгляд на дверь спальни. Его обостренные чувства уловили тихое дыхание — не спящего человека. Она проснулась?

Он поспешно вошел в спальню.

— Элизе.

Лунный свет мягко лился через распахнутые шторы. Женщина, неподвижная, как статуя, уставившаяся в усыпанное звездами окно, повернула голову. Она уже успела приподняться — непонятно, как давно проснулась.

Их взгляды встретились, и Реджет на мгновение потерял дар речи.

Ее лицо, озаренное лунным светом, выглядело жемчужно-белым сквозь слегка растрепанные пряди серебристых волос. Полуоткрытые губы вновь обрели ярко-алый цвет — благодаря тому, что Иветса растирала ее тело теплыми компрессами, восстанавливая температуру.

В воздухе витал аромат свежих цветов. Казалось, будто он оказался в самом сердце ночного сада, наполненного лунным светом.

Элизе несколько раз моргнула большими глазами, затем вдруг ярко улыбнулась. Улыбка, словно распускающийся бутон белого цветка, на мгновение лишила его дара речи.

— Андрей.

Реджет мгновенно вернулся в реальность.

Только теперь он заметил едва уловимую вуаль магической энергии, окутывающую тело Элизе. Она оперлась руками на простыни, пытаясь двигаться — слабые движения, словно у детеныша животного, волочащего раненую лапу.

— Почему ты сегодня так поздно пришел?

Иветса, видимо, переодела ее — на Элизе было тонкое ночное платье. Ткань шелестела, скользя по одеялу.

— Я ждала тебя...

— Элизе.

Она принимала его за кого-то другого. Снова бредила. Ее слабый шепот:

— Я скучала.

— ...

— Андрей, забери меня отсюда...

Вряд ли она говорила бы «скучала» первому встречному, когда ей плохо.

Реджет без остатка стер полупрозрачную магическую пелену, покрывавшую ее тело. Только когда не осталось ни единой светящейся частицы, ее бормотание прекратилось. Ее тяжелые веки дрогнули.

— Элизе.

— ...

— Ваше Высочество.

Наконец в ее затуманенных золотистых глазах появилась осознанность. Реджет не смог сдержать раздраженный вздох. Когда она в сознании, он поправляет ее, чтобы называла по имени, но в бреду она неизменно обращается к нему «Ваше Высочество». Только так она его узнает. Как сейчас.

Беспричинная ярость вспыхнула в нем. Элизе тупо смотрела на него.

— Ре...

— Реджет.

— Ре... джет.

— Еще раз.

— Реджет...

Он заставлял ее повторять свое имя снова и снова, пока не добился нужного ответа. Но это не вернуло его душевное равновесие.

Реджет насильно приподнял ее подбородок, не давая голове упасть, заставив смотреть на себя.

— Кто вам нужен?

— ...

— Кого вы хотите, Элизабет?

Он уже не раз позволял ей использовать себя как замену другому.

— Я...

Но Элизе лишь слабо пошевелила губами:

— Говорила же... что хочу тебя.

— ...

— Реджет, мне больно...

Только теперь он осознал, что слишком сильно сжимает ее плечи.

Медленно разжал пальцы.

— Тогда идите сюда.

Вместо того чтобы отпустить, он раскрыл объятия, и она естественно прижалась к нему. Только тогда чувство удовлетворения, ушедшее как отлив, вновь вернулось. Реджет усмехнулся над самим собой.

Сегодняшняя волна эмоций, нахлынувшая на него, была особенно сильной. Даже он сам не мог понять, что с ним происходит.

Но, оглядываясь назад, он вспоминал, что всегда так — когда Элизе серьезно болела, его сердце начинало бешено колотиться. Это плохо для них обоих.

Он провел рукой по ее худой спине с выступающими позвонками.

Действительно, после окончания периода проявления Безумия драконорожденного невидимая сила, сковывавшая движения, исчезла. Но его прикосновения по-прежнему были осторожны, будто он держал треснувшую стеклянную вазу.

Его пальцы наткнулись на «след» — огромный, покрывающий тонкую талию от середины до самого начала бедер. Даже после того, как он стер его, магическая энергия вновь скапливалась именно в этом месте.

Реджет инстинктивно понял, что именно это и было корнем его раздражения.

— Ваше Высочество.

— М-м...

— Вам снится император Аргана?

Элизе слабо кивнула. Явный признак того, что она еще не полностью очнулась.

— Что он говорит? Просит вернуться?

— ...

— Элизе.

Она крепко сжала губы. Даже в полубессознательном состоянии она демонстрировала решимость не произносить ни слова об Аргане.

Каждый раз, когда она так замыкалась, он чувствовал, будто упирается в невидимую стену.

Это молчание было упрямым отказом. Оно вновь и вновь напоминало ему, что в мир, который делили только близнецы, ему никогда не проникнуть.

Внезапно ему захотелось разрушить эту стену.

Следы другого на ее теле не стереть его силой.

Но что, если покрыть их своими?

Взгляд Реджета скользнул по ее груди к плоскому животу. Худое, чистое тело, в котором не ощущалось никаких признаков жизни. Неосознанно он положил руку на живот Элизе.

Вспомнились спокойные слова Ребекки Петисон.

Она говорила, что с наступлением лета все больше людей начнут подозрительно коситься на отсутствие округлившегося живота. Уже сейчас должно быть заметно, если прикоснуться.

— ...

Тень легла на его голубые глаза, смотрящие на Элизе.

«Женщина, носящая моего ребенка».

Он на мгновение представил ее с чуть округлившимся животом.

Уже не было того отвращения, которое он испытывал, когда впервые согласился на ее предложение. Напротив, он подумал, что с ребенком она станет еще прекраснее, чем сейчас.

Удивительно... и, пожалуй, немного безумно.

Реджет едко усмехнулся собственным принципам, изменившимся всего за три месяца.

«Если только меня не околдовали».

Впрочем, даже Зеновии Ириэн он казался влюбленным в принцессу. И Ребекка Петисон, и Альфредо с Собером, и даже Рубен Диак — все они то и дело упоминали Элизе, чтобы замкнуть ему рот.

Видимо, его несвойственное поведение было настолько очевидно для окружающих, что его действительно можно было принять за околдованного. Это Элизе втянула его в это.

Иначе зачем бы ему захотелось произвести на свет еще одно существо, подобное себе?

Это выходило за рамки простого желания — он словно сходил с ума от нетерпения.

Так что Элизе повезло, что она была без сознания. Если бы не упала в обморок, трудно было бы представить, что бы он сделал, услышав, что она по нему «скучала».

Он почувствовал слабое движение магии в ее пояснице. Гладя на ее тонкую талию, он задумался.

«Не стоит слишком расслабляться. Сейчас она живет только вами, но как долго это продлится?»

— ...

«Как вы думаете, она не выжидает момента, чтобы сбежать? Эта женщина действительно останется в Лотье?»

Каковы шансы, что император Аргана жив?

Если он действительно жив, и Элизе узнает об этом...

Тогда какова вероятность, что она захочет вернуться к своему брату-близнецу?

Ответ был очевиден до бессмысленности вопроса. Даже в Лотье она так изводилась без него — как она может не тосковать по дому? Как может не хотеть вернуться к брату...

Но, к счастью, это были его владения. Никакая информация не достигнет ее без его разрешения.

Значит, нужно просто не дать ей узнать. Ни об императоре Аргана, ни о тревожных слухах, распространяющихся с юга Гранделя. Ни даже о сплетнях, ползущих на север, о том, жива ли принцесса.

Здесь единственным, на ком должна сосредоточиться Элизе, был он.

Реджет откинул одеяло и уложил ее. Согревал ладонью ее холодную щеку.

— Вы говорили, что хотите ребенка.

Заковать ее тяжелыми цепями, чтобы не улетела, казалось неплохой идеей. Не просто неплохой — пожалуй, это был бы идеальный способ...

Она получит желанного ребенка, а он получит ее. Она не сможет думать ни о чем, кроме него и ребенка в утробе. У нее не будет времени интересоваться происходящим за пределами Лотье.

Тогда это время будет принадлежать только ему.

До самых родов.

Внезапно перед глазами все стало багровым, будто его окатили кровью. Иногда, как вчера, всплывало первое воспоминание жизни. В этом видении он смотрел на жалко распростертое тело матери.

Отвращение росло, как снежный ком.

— ...

Постепенно к нему вернулся рассудок.