Онлайн чтение книги Это был всего лишь брак по контракту It was just a contract marriage
Глава 90

Как только прорвало плотину, поток возможностей не остановился.

— Ты меня любишь?

— ...

— Тогда почему... почему тебе так не нравится Баннон?.. Объясни мне причину.

Элизе даже хотелось, чтобы он ответил утвердительно.

Чтобы сказал, что причина его гнева сейчас — ревность.

Что если это не просто желание обладать, а чувство, из-за которого ему трудно мириться с тем, что в её мыслях есть кто-то ещё.

Тогда она могла бы ответить честно. Сказать, что при виде него её сердце бьётся, как корабль, потерявший мачту, разум затуманивается. Что она не может отказать ему, даже когда он доводит её до предела, превращая в распутницу.

Разве ты не знаешь, что внутри меня всё дрожит, несмотря на слабый замок, который я едва успела закрыть? Как ты думаешь, что это за чувство, которое заставляет забыть и семью, и страну?..

Реджет долго молча смотрел на Элизе. В тот момент, когда она начала тревожиться из-за полного отсутствия изменений в его выражении лица, он резко выдохнул, не меняя тона:

— Если я разделю это с тобой, как сильно ты будешь манипулировать мной, используя его в качестве предлога?

Это было больше похоже на размышления вслух, чем на ответ ей. В конце концов Реджет прямо посмотрел на неё и чётко продолжил:

— Я не дам тебе такого оружия.

— ...

— Кажется, ты кое-что неверно представляешь себе, Элизе. Думать, что милость, которую я тебе оказываю, — это нечто само собой разумеющееся, просто по той причине, которую ты сейчас назвала, — ошибка.

Губы Элизе беззвучно разомкнулись. Это был совсем не тот ответ, которого она ожидала.

Реджет холодно продолжил:

— Вообще-то мир не называют такие чувства любовью. У меня нет ни желания давать её, ни намерения получать.

— Тогда...

— Вспомни, кто первым протянул контракт.

Элизе не смогла продолжить. Хотя он и говорил, что не намерен любить, она не могла воспринимать понятие «его» иначе, чем в одном значении.

«Значит, я всего лишь самый ценный трофей в твоей коллекции».

В прямом смысле этого слова — просто «наиболее ценная вещь». Та, право собственности на которую было передано по одному листу бумаги...

Элизе наконец поняла.

И одновременно осознала, что жестоко ошиблась.

Она в глубине души верила, что этот мужчина выполнит любую её просьбу. Даже если сначала он холодно отвергнет или покажет недовольство, в итоге он всё равно уступит. Ведь он тот, кто не может скрыть восхищения при виде её. Тот, кто добр к ней.

Разве он сможет отвернуться, если я буду так упрашивать?

Откуда взялась эта беспочвенная самонадеянность?

Когда-то он говорил ей — умри красиво.

И единственное, что изменилось с тех пор, — теперь он считает её своей. Несколько месяцев назад этот мужчина почти не желал её, но сейчас без колебаний взял. Попробовал — и остался доволен, потому хочет оставить рядом. А значит, не захочет делиться с другим мужчиной и не позволит ей убежать по собственному желанию.

Вот и всё. Больше это ничего не значило.

Последняя надежда, на которую уповала Элизе, рухнула впустую.

Её пальцы, сжимавшие рукав Реджета, безвольно опустились. Сдержанные до этого слёзы наконец прорвались наружу.

По бледным щекам обильно потекли слёзы.

— Но... отпусти Баннона.

— ...

— Я сделаю всё, как ты скажешь. Больше не встречусь с ним, не выйду за пределы замка, даже не попытаюсь связаться. Не стану воспринимать твою милость как своё право... Клянусь.

— ...

— Реджет, только один раз. Один раз...

Не убивай его. Не заставляй меня своими глазами видеть, как ты убиваешь Баннона. В её слабом голосе звучала мольба, пропитанная рыданиями.

— Пощади его, пожалуйста...

Опустив голову, Элизе не увидела, как лицо Реджета полностью потеряло выражение.

«И после всего этого она продолжает упрашивать?»

Слёзы, катившиеся по подбородку Элизе, ужасно терзали его нервы.

С самого начала, с того момента, как она вышла во двор, и до этой самой секунды — Элизе выбирала только ужасающе неверные ответы. Из всех её слов ни одно не тронуло сердце Реджета.

Чем больше слёзных капель падало на траву, тем сильнее росло раздражение, не оставляя места сочувствию.

Казалось, Элизе до сих пор не осознала, что каждая её слеза принадлежит ему. Вот почему она продолжала раздражать его, снова и снова произнося имя Баннона Конрада.

Лучше бы она хотя бы для виду солгала: «Баннон» для неё — никто, пусть делает с ним, что хочет.

И после этого ещё спрашивает — любит ли он её?

Что, если он скажет «да», она снова начнёт упрашивать пощадить того парня?

А потом, если он убьёт герцога, она покончит с собой?

А через некоторое время вновь начнёт умолять: «Если любишь, отпусти»? Какая чушь.

«Чёрт».

И всё же в конце концов Реджет, не в силах успокоить дыхание, не смог быть безжалостным до конца с плачущей девушкой.

— Ты сказала — сделаешь что угодно?

Он насильно поднял её подбородок и ладонью вытер слёзы. Эта незнакомая боль, будто кто-то грызёт его сердце, — тоже часть её магии?

— Тогда поклянись перед ними. Что больше никогда не будешь обманывать меня таким образом.

— ...

— Ты не вернёшься на юг. Арган не сможет вернуть свою принцессу. Скажи это им, чтобы они передали твоему императору из уст в уста.

Он сжал её руку так сильно, будто хотел сломать, и крупными шагами повёл вперёд. Полутаща её за собой, он поставил перед конюшней, где держали заложников.

— Поклянись — и я выпущу их из своих рук. Конечно, я доложу императору. Если Его Величество развяжет войска и объявит розыск, я не стану этому препятствовать. Но жизни будут сохранены.

Элизе, подталкиваемая им, почти насильно вошла в конюшню. В воздухе витал запах гнилого сена и конского навоза. Запертые в самом дальнем углу Баннон и другие арганцы сразу подняли головы.

Её дыхание перехватило от их полных надежды, отчаянных взглядов, устремлённых на неё. Когда Элизе не смогла сразу заговорить, Реджет раздражённо подтолкнул её.

— Или мне нужно напомнить содержание нашего контракта?

Из её безучастных глаз снова потекли слёзы. Условия контракта. В обмен на сохранение жизни — родить его наследника и отдавать ему своё тело, когда он пожелает. Контракт, который она сама написала, теперь петлёй затягивался на её шее.

Но сейчас надо было что-то сказать.

Элизе сглотнула ком в горле и прочистила горло. Сдавленный голос царапал горло, словно наждачная бумага.

— Я... не вернусь в Арган.

— Ваше Высочество!

— Возвращайтесь. И с этого момента считайте, что принцесса мертва.

— Элизабет, что ты несёшь?!

Баннон взревел. Элизе вцепилась зубами в губу и покачала головой.

Разум постепенно прояснялся. Если это единственный способ — придётся подчиниться. Её голос, до этого дрожащий, становился всё твёрже.

— Так же, как я продалась врагу, чтобы выжить, — найдите свой путь. Это всё, что я могу сделать для тех, кто когда-то был моим народом. Так что уходите за пределы Лотье, пока вас не прикончили. И... никогда больше не ищите меня. Правда, никогда...

— ...

— Я больше не могу быть ни надеждой Аргана, ни благословением Гранделя.

Голос Элизе был тих, но обладал силой, не позволяющей отвлечься. Слова, сказанные голосом, который арганец не мог не любить, звучали жестоко, как острые шипы.

— Если поняли... уходите сразу. Пока герцог не передумал.

С этими словами Элизе, шатаясь, повернулась. Она сама подошла к мужчине, наблюдавшему за происходящим у входа.

Ну что, довольно? — спросила она взглядом.

Реджет, казалось, всё ещё не был удовлетворён, но после долгого молчания наконец притянул её к себе. Её бледное лицо выглядело так, словно она вот-вот потеряет сознание.

Элизе захлёбывающимся голосом жалобно взмолилась:

— Теперь... пусть этого не было...

Не закончив, она оборвала нить сознания и погрузилась в тёмную пучину. Последнее, что она почувствовала, — руки, подхватившие её падающее, как у марионетки, тело.

Реджет поднял обессилевшую Элизе. Она была холодна, как кукла, вымоченная в воде.

Для её больного тела было подвигом продержаться так долго. Хотя он нисколько не считал свои действия чрезмерными, во рту был горький привкус.

Он вернулся с ней в старый двухэтажный дом. Прежде чем подняться в спальню наверху, он тихо приказал Рубену:

— Убить всех, кроме герцога.

— Есть, Ваша Светлость.

— А за герцогом пусть следуют. Куда идёт, с кем встречается, что замышляет — доложить обо всём.

— Слушаюсь.

Рубен принял приказ без тени удивления. В конце концов, оставить в живых ключевую фигуру — герцога — уже было неслыханной милостью.

Следующий приказ, вероятно, касался того, как доложить императору.

Выжили не только Беллатор и Конрад, но даже император Аргана. Они почти ворвались во владения Лотье, чтобы вернуть принцессу. Это дело нельзя было воспринимать легкомысленно.

Рубен молча ждал. Но приказа не последовало.

Прошло несколько минут, прежде чем Реджет наконец монотонно распорядился:

— На время засекретить это дело.