Онлайн чтение книги Выбери меня! Pick Me Up!
Глава 355 - Дополнительная история Аарона, часть 3. Первая мечта (10)

Время течёт.

Срок, объявленный юношей, — сорок лет.

Значит, за это время Аарон должен был так или иначе найти ответ.

Сделать нужно было одно из двух.

Пробить стену и перейти на следующий уровень.

Либо раскопать свои скрытые воспоминания и понять свои истинные желания.

Первое — невозможно.

Аарон это осознавал.

Это был результат, к которому он пришёл за десятки лет.

Со своим талантом он никогда не сможет преодолеть стену.

В таком случае, остаётся лишь один вариант.

Нужно вернуть воспоминания.

Что загнало его в лабиринт без выхода.

Почему он двигался в направлении, противоположном своей цели — вернуться домой и встретить сестру.

Конечно, даже если бы он это понял, его повседневная жизнь не сильно бы изменилась.

В лучшем случае он бы сократил время на удары копьём и увеличил время на написание писем.

[У меня есть цель, ради которой я должен стать сильнее.]

Цель, чтобы стать сильнее.

Сначала он думал, что это — желание помочь хённиму.

Он думал, как было бы хорошо, если бы он мог в опасный момент своими силами помочь товарищам.

Или нет?

Нужно быть честным.

Пустые формальности, чтобы хорошо выглядеть перед другими, или благовидные предлоги здесь не нужны.

Поэтому он решил признать.

На самом деле, быть с товарищами — это лишь предлог.

Помогать Комнате Ожидания, становиться сильнее и побеждать врагов — это были лишь средства.

Не сама цель.

В таком случае, нужно было вернуться к самому чистому желанию.

Когда герой по имени Аарон был впервые призван в Комнату Ожидания, чего он желал больше всего?

Лишь одного.

Вернуться домой.

Время, проведённое с товарищами.

Дни, когда он, обливаясь потом, махал копьём.

Битвы, где он, рискуя жизнью, сражался с врагом.

Всё это было лишь процессом для осуществления мечты «вернуться домой».

Так и было?

Если бы в бою погиб близкий товарищ, Аарон бы горевал.

Но не остановился бы.

Потому что истинная цель осталась бы.

Но если бы выяснилось, что сколько бы я ни сражался, домой вернуться не смогу…

Всё было бы иначе.

Аарон бы отчаялся.

Он бы отказался от своего пути.

Никакие уговоры не помогли бы.

При повышении до 2-й звезды Аарон увидел часть забытых воспоминаний.

И это дало ему ещё более сильную уверенность в том, что если он станет сильнее, то сможет вернуться домой.

С того момента Аарон уже не мог остановиться.

— Зря я мучился, — сказал Аарон сам себе.

В тёмной комнате с занавешенными окнами.

Он, при свете одной свечи, писал письмо.

Там были подробно записаны его имя, история и причины, по которым он должен стать сильнее.

Сначала это было письмо из нескольких строк.

Этого было достаточно, чтобы он ощущал цель своего пребывания здесь.

Но со временем содержание становилось всё длиннее.

Он уже не мог осознать свою цель по одной-двум страницам.

Десятки лет стёрли большую часть воспоминаний и чувств.

События и воспоминания после призыва Аарона стали туманными.

В каком-то смысле, это было естественно.

Жизнь в Комнате Ожидания длилась меньше года.

Она не могла определять всю его жизнь.

— ……

Аарон читал письмо.

[У меня есть причина стать сильнее.]

Причина, которая умещалась в несколько строк, разрослась до сотен.

Но сколько бы он ни писал и ни читал, никаких чувств это не вызывало.

[Ради хённима.]

[Ради Дженны.]

[Ради Иолки.]

[Ради Мастера.]

[Ради Срагина.]

Там были записаны и другие люди, от которых остались лишь имена.

А следом были подробно описаны воспоминания, связанные с ними.

Что было с хённимом.

Что он для него сделал.

В чём он был неправ перед ним.

Различные смертельные опасности и гибель товарищей.

И другие события и впечатления.

— Простите, хённим, — извинился Аарон.

Он больше не мог вспомнить его лица.

— Память человека — такая хрупкая вещь. Простите, Дженна. Иолка. Все остальные.

Хруст.

Письмо было разорвано.

Аарон один за другим рвал листы, которые писал часами.

В углу комнаты.

На сборном стеллаже аккуратными стопками лежали письма, написанные за многие годы.

Аарон достал и их.

Рвёт.

Сжигает.

Выбрасывает.

Он избавился от всего.

Потому что это была ложь.

Доказательство того, что он обманывал сам себя.

Достаточно было одного листа.

Аарон снова сел за стол.

Взял большой лист бумаги и разложил его.

Он хорошо обмакнул перо в чернила и начал рисовать.

Большой круг.

В нём два глаза. Нос и рот.

Это был такой уровень, что любой, кто разбирается в рисовании, не смог бы сдержать смех.

Так и было.

Сестра, увидев его рисунки, всегда смеялась.

И всё же.

Надо же, как старательно нарисовано.

У Аарона ни к чему не было таланта.

Даже играя в мяч, он постоянно его ронял.

Когда он рисовал, друзья вокруг громко смеялись.

В прятках или догонялках он всегда был последним.

В общем, с координацией у него было всё ужасно.

Большинство даже не поняли бы, что на этом рисунке — человеческое лицо.

Внутри круга — два маленьких кружочка, вертикальная палочка и горизонтальная.

Если присмотреться, можно было догадаться, что это глаза, нос и рот.

Когда он сказал, что это её лицо, сестра сильно разозлилась.

Спрашивала, не издевается ли он, и колотила Аарона по плечу.

Но он видел.

Если очень внимательно посмотреть.

Говорят же, глазами сердца.

Если посмотреть ими, то можно было увидеть.

Улыбающееся лицо сестры.

Так,

Аарон за тридцать минут нарисовал картину.

Один лист, на котором было то ли рисунок, то ли каракули.

Но этот один лист давал ему ощутить гораздо больше, чем сотни писем.

«Я тебя не забыл».

Это было самое неопровержимое доказательство.

Аарон впервые за долгое время искренне улыбнулся.

Он аккуратно вставил рисунок сестры в рамку и повесил на стену.

На следующий день.

— Что это за мусор?

Когда он вернулся с тренировки, юноша вертел в руках лист бумаги.

Это был портрет сестры, в который Аарон вложил всю душу.

— Я же говорил тебе взять себя в руки. Что за каракули? И зачем ты их в рамку повесил? Ты в своём уме?

Хруст.

Юноша, отчитав его, разорвал портрет пополам.

— …!

Ба-бах!

Нападение, которого юноша не ожидал.

— С ума сошёл! Эй!

— Верните! Это же моя сестра!

— Какая ещё сестра! Это просто мусорные каракули!

— Я не шучу!

В общем.

С того дня в комнате Аарона висели каракули, нет, портрет его семьи.

С того момента.

Аарон начал видеть сны.

Сон, по сути, был невозможен в этом мире.

Он лишь насильно отключал мысли и лежал, закрыв глаза.

Но всё изменилось.

Когда Аарон, укрывшись одеялом, лежал в кровати, иногда происходило отключение сознания.

Сон.

Наверное, это следовало бы назвать осознанным сновидением.

В этом странном мире Аарон сохранял сознание.

Его сознание переносилось из реального мира в мир иллюзий.

Открыв глаза, он увидел.

Извилистую грунтовую дорогу и маленький домик в её конце.

Из трубы дома шёл дым.

Доносился румяный запах, словно пекли хлеб.

Дом.

Он не мог забыть.

Если он откроет дверь и войдёт, Нина встретит его.

Аарон, будучи торговцем, часто уезжал из города по делам.

Когда он возвращался, Нина всегда пекла для него хлеб.

Пейзаж, от которого наворачивались слёзы.

Аарон идёт по грунтовой дороге.

Тепло воздуха. Запах травы. Знакомый дом из кирпича. Ароматный запах дыма и хлеба.

Да.

Вот оно.

Аарон желал лишь одного.

Открыть эту дверь и войти внутрь.

Аарон идёт.

Его шаг переходит в полубег.

Он бежит по дороге и останавливается перед закрытой дверью.

— Нина!

Аарон открыл дверь.

Неважно, если она сломается.

Со всей силы. Изо всех сил.

— Братик вернулся…!

Щёлк!

— …?

Дверь не открывалась.

Щёлк. Щёлк-щёлк.

Он дёргал ручку влево и вправо.

Закрытая дверь не поддавалась.

— Нина, это я! Я!

Бам! Бам-бам!

Аарон забарабанил в дверь кулаками.

— Открой!

Она должна услышать.

Она не может не услышать.

Она будет ругаться, что так шумно.

И откроет дверь…

Не открывает.

— …?!

Что такое.

Дверь закрыта.

Он стучал, барабанил, а потом начал бить ногами.

Неважно, если сломается. Лишь бы открыть эту дверь.

Починить можно, позвав плотника.

Так что открой.

Открой дверь!

Бам!

Аарон пнул дверь.

Она не сдвинулась с места.

Хотя это была всего лишь деревянная дверь.

Что такое.

Аарон, обезумев, поднял большой камень у двери.

И бросил его в дверь.

Бам!

С громким звуком дверь затряслась, готовая разлететься.

Но лишь затряслась, не сломалась.

Сколько бы раз он ни бросал, обливаясь потом, дверь оставалась целой.

— Нина, не слышишь? Это я, Аарон!

Он кричал, но дверь не открывалась.

В отчаянии Аарон подбежал к окну.

Сквозь занавески он увидел.

Уютную кухню.

Девушка в фартуке пекла хлеб в печи.

— Хм~ хм-хм~ хм-хм~♬

Доносилось весёлое мычание.

Девушка, стоя спиной, украшала тарелку овощами и фруктами.

Она ждала брата, который вот-вот вернётся.

Бам! Бам-бам!

Аарон забарабанил по стеклу.

Окно было заперто изнутри.

— Нина!

Он кричал снова и снова.

Кричал до хрипоты, но девушка не оборачивалась.

Бам!

Он схватил острый камень и ударил по стеклу.

Целое. Почему. Почему.

Снова и снова он бил камнем по стеклу.

С полусорванных ногтей текла кровь, но ему было всё равно.

…Почему.

Аарон ждал.

Хлеб когда-нибудь испечётся.

Ужин, который девушка готовила для семьи, скоро будет готов.

Тогда она обернётся.

Чтобы поставить еду на стол.

— ……

Хлеб в печи не пропекался.

— Хм~ хм-хм~ хм-хм~♬

Мычание девушки не прекращалось.

Она так и стояла спиной.

Это был мир, закрытый на веки вечные.

Сестра, ждущая семью, никогда не встретит брата.

Брат, желающий вернуться домой, никогда не откроет эту дверь.

Прошло сто лет с тех пор, как он пришёл сюда.

Каждый день Аарон видел сны.

Времени, проведённого во сне, стало больше, чем времени, когда он махал копьём.

Сон не менялся.

Аарон лишь продолжал стучать в не открывающуюся дверь.

Сон не менялся.

Он лишь наслаивался.

Кошмар на ещё больший кошмар.

Прорастали ростки забытых воспоминаний.

Тянулись стебли, распускались листья.

И, наконец, появлялся бутон.

Ждущий лишь, чтобы расцвести.

И наконец.

Расцвёл иссиня-чёрный цветок.

Аарон вернул забытые воспоминания.

Счастье слабого.

Это как замок из песка на пляже.

Исчезает от одной прихоти волны.

Рассыпается песчинками.

Счастье слабого.

Это лишь сон средь бела дня, который когда-нибудь закончится.

Это не счастье.

Если не можешь защитить, это не счастье.

Пылающее небо.

Юноша и девушка бегут.

Они бежали, держась за руки.

Юноша по имени Аарон посмотрел на небо.

Ясное небо было залито кровью.

Хотя сейчас был день.

Небо, на котором должны были быть лишь солнце и несколько облаков.

Оно пылало иссиня-чёрным пламенем.

Небо горело.

Как это описать.

Люди в церкви молились, прося милости богини.

Но желанной милости и спасения не было.

Богини-близнецы чистоты и милосердия, любившие людей и мир, нигде не появлялись.

Все говорили.

Каждый говорил.

Что пришёл конец света.

Что это — конец света.

…Несправедливо.

Аарон стиснул зубы.

Какой ещё конец.

Какой ещё конец света.

Дни, когда он, потеряв в детстве родителей, жил, полагаясь на сестру.

Было трудно и больно.

Но Аарон не сдавался.

Он делал всё, что мог.

Уходил в город и воровал ради куска хлеба.

Занимался карманными кражами, отдавая дань ублюдку по имени «Старший».

Конечно, Аарон, будучи неуклюжим, часто попадался, и его избивали до полусмерти.

Так, цепляясь за жизнь, он скопил денег и начал своё дело.

Продавал всё, что можно было продать.

Материальное и нематериальное.

Если я один голодаю — ладно.

Но дома — сестра.

Она с рождения была слаба здоровьем и с трудом переносила суровую жизнь.

Что такое счастье?

В детстве брат и сестра были счастливы.

У них были родители, которые их любили.

Отец и мать были добрыми.

Оба они были торговцами.

Ездили по соседним городам и деревням, покупали и продавали товары.

В деревне у них был свой собственный магазин.

Можно сказать, они жили в достатке.

Но счастье так легко рушится.

По дороге в город они встретили разбойников.

Их жизнь на этом закончилась.

Так и есть.

Брат и сестра потеряли всё.

Потеряли всё счастье.

Нет.

То, что они были счастливы, — это было лишь их заблуждением.

С самого начала они не были счастливы.

Счастье слабого — это не счастье.

Счастье, которое не можешь защитить, — это не счастье.

Если бы папа и мама были сильными.

Если бы у них была сила одолеть разбойников.

Если бы у них были копья и мечи, и умение ими владеть.

Счастье бы не украли.

Значит.

Тогда, наше счастье…

С самого начала было иллюзией.