Онлайн чтение книги Моя мама вышла замуж по контракту My Mom Got A Contract Marriage
1 - 155

Человек, шепчущий нежные песни о любви, уверяя, что защитит.

«Что ж, это лучше, чем выслушивать глупости».

Рудия думала, что император будет эгоистичным и жестоким, но он оказался на удивление настоящим джентльменом. Если бы Альтерис услышал это, то был бы не просто потрясён, а рассержен, но она твёрдо решила стерпеть даже рукоприкладство после замужества.

Ничего не поделать, если с тобой обращаются как с вещью. Потому что единственное, что у неё есть на кону, — это она сама. Ещё до регрессии Рудия проделала весь путь до вершины в герцогстве Барат, обращаясь со своим телом как с вещью. Но ни Альтерис, ни кто-либо из его окружения не относились к ней как к вещи. В частности, Альтерис.

«Почему я вообще поверила в это?»

Это была огромная авантюра, даже для неё, но он сделал её императрицей и не подвергал сомнению какие бы то ни было поступки. В роли императрицы она была безупречно заботливой и понимающей и прекрасно разыгрывала раздражающую пьесу под названием «фаворитка¹».

¹ Та, кому благоволят или кого особенно лелеют и любят.

«Тяжело слышать, что он решил полюбить меня, пусть даже в шутку».

Песни о любви, которые, как она думала, закончатся после второго раза, так и не закончились. Эта сладость часто заставляла даже её впадать в иллюзию. Когда низкий голос выдыхал горячий воздух, сильное тело прижималось к ней и они смотрели друг другу в глаза, казалось, что при такой близости обману нет места. Ласка больших рук вызывала волны удовольствия. Под ними Рудии совсем не нужно было действовать. Иногда ей хотелось раствориться в этом мягком, ласковом голосе. Но она не могла себе этого позволить. Нельзя давать слабину. Если она попадётся на эту удочку, то пострадает только сама.

«Подумай о Лирике. Ты отвечаешь за неё. Разве у тебя есть время на любовь?»

Размышляя в подобном русле, Рудия медленно подняла пистолет.

«Сосредоточься на цели».

Сейчас не время отвлекаться.

— Подними руку ещё выше.

Кто-то схватил её за руку сзади, и Рудия, вздрогнув, развернулась и прицелилась в противника. Альтерис слегка улыбнулся и поднял обе руки.

— Какая пугающая императрица.

— Разве никогда не слышали, что нельзя трогать вооружённого человека сзади?

— Не слышал.

Рудия потеряла дар речи. Она не опустила пистолет. Альтерис взглянул на волшебное оружие, а затем на неё.

— Если терять концентрацию во время хорошей стрельбы, это становится проблематично. Особенно, если это происходит из-за другого мужчины.

Рудия нахмурилась, недоумевая, что за чушь он несёт, но потом поняла, что речь о Тане. Она опустила пистолет и положила одну руку на бедро.

«Он говорит из ревности?»

На самом деле, Альтерис не мог ревновать, поэтому ей пришлось предположить, что это простое притворство. Так что же ей делать? Есть много способов справиться с ревностью, но она выбрала самый безопасный. Рудия одарила его невинной улыбкой и обняла одной рукой за талию.

— О чём вы говорите? Полагаю, моя концентрация пошатнулась из-за мыслей о вас.

Не совсем так, конечно.

— Из-за мыслей обо мне? — Он приподнял бровь.

Рудия слегка наклонила голову и прошептала влажными губами:

— Да, из-за мыслей о вас.

В ответ Альтерис улыбнулся и обнял её за талию.

— Я не знал.

— Что? Хотите сказать, что не знали, что я всегда думаю о вас?

Она ярко улыбнулась и прильнула к нему. Они выглядели как супружеская пара, находящаяся в близких отношениях.

— Так о чём вы говорили? Интересно, что глава семьи Вульф сказал императрице?

Голос, шепчущий ей на ухо, совсем не походил на сладкую любовную серенаду. Он просто притворяется ревнивцем или действительно подозревает? Если дело в притворной ревности, то нет нужды говорить так тихо. Возможно, где-то в глубине его души возникло сомнение. Если император начнёт подозревать, у Рудии не останется шансов. Ей нечего было скрывать, да и незачем, поэтому она ответила честно.

— Он беспокоился о Рате Сандар.

— А.

Альтерис крепче обнял её. Он только недавно понял, что между Барат и Сандар что-то есть.

— Южному альянсу лучше распасться.

— Он распадётся.

— Я уже чувствую, как из неё выползет множество мерзких тварей.

Если надавить на место, где скопилась жидкость, то её содержимое может мгновенно выплеснуться.

— Всё же лучше, чем застой.

На слова Рудии он ответил: «Может быть, так оно и есть», — и отпустил её, поцеловав в волосы.

— Я рад, что у меня умная жена.

— Просто повысьте мне зарплату.

Альтерис слабо улыбнулся в ответ на её слова.

❖ ❖ ❖

Альтерис не мог понять, у него головокружение из-за лихорадки или из-за Рудии. Впервые он чувствовал лихорадку. Твёрдый палец раздвинул её губы и проскользнул внутрь. Жена с раздражённым выражением лица укусила его за палец. Не то чтобы было больно, но ощущение от зубов вызвало мурашки и дрожь во всём теле.

— От такого укуса даже следа не останется.

Когда он вяло улыбнулся, Рудия возмутилась:

— И кто виноват в том, что у меня нет сил? Я понесла убытки. Проклятье, я никогда не занималась сестринской работой или чем-то отдалённо похожим. Обязательно вам нужно было простудиться.

Он посмотрел на ворчащую Рудию и медленно завернул её в одеяло.

— Что вы делаете?

— Собираюсь искупать. Не лучше ли погрузиться в горячую воду, чтобы ты не простудилась?

— Это бесполезно.

Рудия тяжело вздохнула. Раньше она не очень любила целоваться, потому что через поцелуи легко подхватить какую-нибудь болезнь.

— Но все жё это лучше, чем заснуть вот так.

— Вам тоже не здоровится?

— Давай зайдём вместе.

Несмотря на своё ворчание, у Рудии не осталось сил, даже чтобы пошевелить пальцем, и, чувствуя себя неловко, она послушно последовала его словам. Через некоторое время пара бок о бок вошла в большую ванну. Её блестящие светлые волосы не утратили своего блеска под водой. Альтерис поудобнее уложил голову Рудии. У неё и так поднялась температура, а когда она погрузилась в горячую воду, головокружение усилилось.

— Разве мне можно принимать горячую ванну?

— Наверное? Простужаются ведь в холодную погоду, так что это должно сработать?

Эти двое, ничего не смыслившие в уходе за больными, растерянно уставились друг на друга.

— Тебе одиноко? — после пристального взгляда вдруг спросила Рудия.

— ...Не понимаю, к чему ты спрашиваешь.

Она наклонила голову.

— Не знаю, но ты единственный дракон.

Разве это не тот вид одиночества, который Рудия, человек, не может понять? Когда Лирика сказала, что он выглядел одиноким, она, вероятно, думала об этом по-своему.

Альтерис уставился на Рудию. С раскрасневшимся от горячей воды лицом она, как всегда, смотрела прямо на него.

— Иногда, — медленно произнёс он.

— Вот как, — ответила Рудия, а затем, чувствуя, что её ответ получился странным, добавила: — Жаль.

Альтерис приподнял бровь.

— И всё?

Рудия поджала губы.

— Так или иначе, люди тоже одиноки.

— И ты?

— Конечно.

Альтерис наклонил голову после очевидного утверждения.

— У тебя ведь есть семья?

Разбрызгивая воду руками, Рудия ответила:

— Верно, Лири — моё сокровище. Если и есть что-то хорошее в моей жизни, так это она. Но эта малышка — моя ответственность.

Голос гулко разносился в ванной. С запотевшего потолка падали капли воды. Стены ванной комнаты, выложенные узорчатой гладкой плиткой, увлажнились, из-за чего свет от ламп сиял ярче обычного. Поэтому голос звучал тише и чётче. Альтерис думал о Лирике.

— Твоя дочь — и моя семья. — Он обещал ей в саду, что будет защищать её.

Рудия уставилась на него после этих слов. Затем её губы искривились в холодной улыбке.

— Моя мать беспокоилась из-за моей внешности. Говорила, что если полагаться только на своё личико, в итоге становишься либо высокомерным человеком, либо падшим.

Она медленно опустила золотые ресницы. История получилась внезапной. Тем не менее, Рудия впервые заговорила о личном, поэтому Альтерис прислушался.

— Говорила, что это развращает мужчин. Поэтому она очень строго воспитывала меня. Каждый день порола–

Рудия замолчала. Ей не хотелось вдаваться в подробности. Почему она должна рассказывать ему то, что сделает её несчастной? Этот совершенный и прекрасный дракон всё равно не поймёт.

Рудия была самой красивой из трёх сестёр. Когда она подросла, отец посмотрел на неё со зловещим блеском в глазах и многозначительно произнёс: «Ты не моя дочь. Тебя, должно быть, подменила фея. Моя дочь не может быть такой красивой». Он говорил и тайно ласкал её.

Потом мать сильно избивала со словами: «Не соблазняй мужчин». Рудии не разрешалось улыбаться и показывать кому-либо своё лицо, она должна была сохранять серьёзное выражение лица, носить самую поношенную одежду и поддерживать тусклый цвет волос.

— Всё это для твоего же блага. Чтобы я не слышала, как люди говорят, что я плохо тебя воспитала.

Мать била её либо рукой, либо кочергой, а затем мазала лекарством потрескавшийся рот и ушибленные ноги и повторяла эти слова. Теперь забавно вспоминать те времена. Такова любовь. Именно так выглядела единственная любовь, которую она получила в своей жизни.

Рудия откашлялась, перевернула ладонь и сменила тему:

— Потом появился мой жених. Бывший муж, вы ведь знаете его?

Альтерис кивнул, на мгновение обидевшись. Справки о нём уже навели. Он искренне полагал, что Рудия отомстит ему, как только станет императрицей, но она пока даже не подавала виду.

Женщина облокотилась на край ванны и усмехнулась.

— Этот человек страстно любил меня и постоянно признавался в любви. Все вокруг меня говорили, что я могу доверять ему.

— Пустослов.

Рудия кивнула.

— Верно. Но тогда я была такой наивной, и думала — он, я, навсегда.

Рудия посмеивалась над каждым произнесённым словом. Как она могла быть такой глупой? Как? Он — обучающийся рыцарь, а она — простолюдинка. Мужчина намного выше и сильнее её отца — Рудия твёрдо верила, что именно такой человек сможет защитить. Он шептал и клялся о том, что…

— Будет любить меня всегда, — раздался тихий голос.

Удивительно, но после стольких лет душевная рана ещё зияла, и последнее слово прозвучало с содроганием. Рудия прочистила горло. Ей стало неловко после раскрытия своей слабости. Она взглянула на Альтериса и увидела, что он внимательно слушает её историю. Рудия с облегчением отметила, что в его выражении лица нет и намёка на жалость или сочувствие. Альтерис пожал плечами.

— Ты ведь тогда была молода?

Если говорить о возрасте, то ей было всего шестнадцать, когда она родила Лирику. Для дворян это вполне приемлемый возраст, чтобы вступать в брак по политическим мотивам. Однако даже среди знати редко кто имел детей в столь раннем возрасте.

— Верно, моя мать хотела побыстрее выгнать меня из дома. Я и ушла.

Её муж был рыцарем, так что земель не имел, зато у него имелись приличный особняк и работники. Особняк был обветшалым, но в то время для Рудии он показался дворцом. После медового месяца муж неоднократно вздыхал из-за неё. Она не умела читать, не умела обращаться со слугами и не знала, как содержать особняк.

Рудия отчаянно хотела стать хозяйкой, достойной его. Она научилась читать и писать, обращаться со слугами и общаться с дамами. Сосредоточилась на изучении этикета низшего дворянства, а не простолюдинов. Она стыдилась за своё невежество. Рудия быстро всему научилась. Всякий раз, когда они собирались в кругу друзей, все его знакомые хвалили Рудию и завидовали её мужу. Она чувствовала, что стала более-менее приличной дамой, но это не длилось долго.

После посиделок муж начинал ругаться. Позже он рассердился на неё и обвинил в том, что она флиртует с другими мужчинами. Внешний вид Рудии никак не вязался с положением владелицы особняка. Бухгалтерская книга велась неаккуратным почерком. Одежда была дешёвой. Но даже тогда Рудия усердно трудилась, заботясь о Лирике.

Однажды муж как-то сказал: «Я не думаю, что достоин тебя. Чтобы стать достойным мужем, я заработаю деньги для тебя и Лирики». Потом он сел на лодку и уплыл. Уплыл и больше не вернулся. Скривив губы, она злорадствовала над собой: «Рудия, ты смешна, раз повелась на такие слова». Рудия подумала о том, чтобы вернуться в родительский дом, но не смогла. Они съехали, ничего ей не сказав.

Тогда Рудия раздумывала над тем, чтобы отдать Лирику в детский дом или богадельню и отправиться за новой жизнью. Она могла бы оставить её на улице и убежать, и никто бы не узнал. Ей хотелось бежать от огромных долгов. Если бы только она бросила этого ребёнка и убежала… Но она не смогла заставить себя.