Онлайн чтение книги Неизлечимо больной второстепенный персонаж в романе о боевых искусствах The terminally Ill side character inside of a martial arts Novel
Глава 105

Хёк Доджин с нахмуренным взглядом смотрел на Моён Соволь, поднимающуюся на арену для поединков.

На его лице застыло недовольство, а неукрощённая внутренняя энергия кружилась у его ног, то рассеиваясь, то появляясь вновь.

Хёк Доджин тяжело вздохнул и несколько раз провёл ладонями по лицу.

«Не зря ли я это сделал?»

Может, стоило остановить её. Он вспомнил запястье Соволь, которое недавно держал в своей руке. Всё ещё тонкое, пусть и не такое хрупкое, как прежде.

Было ли ошибкой вложить в эту руку меч?

Он вовсе не хотел, чтобы Соволь становилась сильнее. Но единственный способ «починить» сосуд, в котором течёт истинная энергия, — достичь состояния Хвагён.

Поэтому, когда Соволь приходилось сражаться, он не удерживал её. А если встречался достойный противник, позволял ей разбираться самой.

Он провожал её с улыбкой, но всякий раз, когда она поднимала меч, сердце у него болезненно сжималось, а ладони покрывались потом.

Что, если лезвие хоть краем заденет её, и она получит серьёзную травму?

Вспоминая, как она, несмотря на освоенные боевые искусства, порой валялась в жару, словно от простуды, он переживал, не слишком ли он её подгоняет.

Но времени оставалось мало.

Десятитысячелетний хасуо, который когда-то дал ему Хёк Мухёк, заканчивался. Его хватило бы от силы до конца осени.

Если бы удалось раздобыть пилюлю восстановления из Шаолиня, это помогло бы лучше, но разве Шаолинь поделится таким сокровищем с Демоническим культом? Даже за несметные богатства это было невозможно.

Потому Хёк Доджин и выбрал этот путь, по которому Моён Соволь должна была стать сильной, пусть даже насильно.

Это уже второй бой за время турнира Мурим.

С учеником секты Дяньцан он не волновался, тогда сила Соволь явно превосходила соперника.

Но сейчас всё было иначе. Равные силы, а может, и перевес не в её пользу.

Не было никакой гарантии, что она выйдет из поединка с Ли Чжэхаком без единой раны.

Стоило ему закрыть глаза, как он видел перед собой образ Моён Соволь, истекающей кровью и падающей на землю.

Хёк Доджин хотел остановить её, но во взгляде жены было столько боли, что слова застряли в горле.

Ещё до того, как стать её мужем, он был воином. А ни один воин не сможет спокойно смотреть, как его род топчут в грязь.

Понимая это, он отпустил её.

Но всё же…

— Похоже, у тебя много забот, младший лидер.

Голос Намгуна Бэка заставил Хёк Доджина повернуть голову.

В отличие от него самого, Намгун Бэк выглядел спокойным и расслабленным. Он улыбался, словно наблюдая за увлекательным представлением, и от этого Хёк Доджин ещё сильнее нахмурился.

Если вдуматься, всего этого можно было бы избежать, если бы этот человек просто вмешался.

— …Когда твоя жена выходит на арену, где её может ждать опасность, и ты не беспокоишься — это уже проблема.

— Хо-хо… верно сказано. Но иногда нужно научиться и самому сталкивать с обрыва. Не так ли?

— Своего ребёнка я, может, так и воспитаю, но с Соволь я так поступать не хочу.

— Значит, хочешь жить, держа её всё время в объятиях?

Хёк Доджин нахмурился.

— А разве нельзя?

— …

Намгун Бэк плотно сжал губы, улыбка спала.

Хёк Доджин скользнул по нему взглядом и снова заговорил:

— Она была женщиной, всю жизнь метающейся в муках и в конце концов отказавшейся от жизни. Сколько боли она вынесла — этого я, возможно, никогда не пойму. Но я хочу не понять, а исцелить.

— Заботливый ты человек, младший лидер.

Глаза Намгун Бэка медленно скользнули и остановились на Хёк Доджине. Их взгляды встретились — острые, словно мечи.

Намгун Бэк видел в Хёк Доджине Хёк Мухёка, того самого человека, который некогда одолел его.

Сын того мужчины…

Он даже подумал: неплохо бы скрестить с ним клинки, хотя бы в дружеском поединке.

— Когда смотрю на тебя, вспоминаю твоего отца, — произнёс он вдруг.

— …Что вы хотите этим сказать?

— И твой отец, и тогдашний глава культа изо всех сил пытались защитить своих жён, но в итоге потерпели неудачу. Никто не ожидал, что жена лидера, которую называли небом Демонического культа, уйдёт так трагически.

Лицо Хёк Доджина застыло. Он не ожидал, что Намгун Бэк вдруг заговорит о его матери, Кым Сосо.

Его глаза сузились.

Намгун Бэк, будто наслаждаясь каждым изменением в его лице, медленно продолжил:

— Ты слишком молод. И слишком глуп. Ты — один из тех, кто верит лишь в то, что видит перед собой.

От внезапной критики внутренняя сила Хёк Доджина забурлила. Чувствуя волну энергии, идущей из даньтяня, Хёк Доджин сжал кулаки.

— …Что вы сейчас сказали?

— Я сказал то, что сказал. Пожалуй, я начинаю понимать, почему Хёк Мухёк послал тебя сюда. Но, младший лидер, если ты не начнёшь осознавать происходящее и будешь сохранять свою нынешнюю позицию, то уйдёшь, так ничего и не поняв.

— Вы хотите сказать… что знаете, каковы были намерения моего отца?

Глаза Хёк Доджина метнулись к арене. Поединок вот-вот должен был начаться.

Намгун Бэк, пристально глядя на Моён Соволь, тихо произнёс:

— Отложим этот ответ на потом.

Хёк Доджин метнул в него недовольный взгляд, но всё же отвернулся.

Его терзало любопытство, что же хотел сказать лидер Альянса, но прямо сейчас важнее был предстоящий бой Соволь.

Глубоко вдохнув, он подавил колебания внутренней энергии и сосредоточил взгляд на арене.

***

На тихой боевой площадке эхом разносились лишь тяжёлое дыхание и стоны.

Ли Чжэхак мельком взглянул на поверженного противника перед собой и толчком ладони откинул его в сторону.

Я мягко поймала мужчину, летящего в мою сторону. Повалившийся на мою руку мужчина с трудом поднял на меня взгляд.

— Го… Госпо…жа…

— Всё хорошо. Теперь можете отдохнуть.

Внутренних повреждений, кажется, не было, только внешние раны. Кости не сломаны, конечности целы, но на теле виднелось больше пятидесяти порезов.

Кровь струилась по всему телу. Если оставить всё так, смерть от кровопотери была неминуема.

Я легко ударила по нескольким его точкам, чтобы остановить кровотечение, и передала его старшему, подоспевшему с края арены.

Тот бросил тревожный взгляд на своего ученика, после чего поднял голову. Его взгляд, полный беспокойства, скользнул по мне.

— Вы уверены?

— …Спускайтесь. Дальше я сама разберусь.

Старейшина помедлил, но затем развернулся и ушёл.

Я проводила его взглядом, выдохнула и медленно повернула голову. Арена передо мной была залита кровью, пролитой тремя людьми.

Медленно осмотрев пол, я подняла глаза на зрителей. На их лицах читалось замешательство, они явно не понимали, зачем я вышла.

Я снова посмотрела на Ли Чжэхака. Он тканью вытирал кровь с лезвия меча.

Я подошла к нему, держась на расстоянии. Ли Чжэхак усмехнулся и сказал:

— Я уж начинал гадать, когда же вы выйдете.

— Похоже, вы уже предвидели, что я появлюсь.

На его губах медленно заиграла улыбка. Лицо мягкое, голос вежливый, но за этой мягкостью пряталась сталь. Мне казалось, что коснись я его и непременно порежусь.

— Я бы не стал называть это «предвидением». Это было просто предположение. Я подумал, что вместо великого мечника Моён До на арену выйдет госпожа Соволь, но этого не произошло. Поэтому пришлось быть немного погрубее. Приношу извинения за ранения, нанесённые членам клана Моён.

Я нахмурилась, увидев его вежливый поклон.

— То есть… вы хотите сказать, что устроили это побоище только ради того, чтобы вызвать меня?

— Не хотел, чтобы это выглядело как побоище. Ха-ха… но, наверное, так уж вышло.

От его наглой, шутливой улыбки у меня внутри всё оборвалось. В итоге я просто играла на руку этому человеку. Цокнув языком, я молча уставилась на него.

Он медленно стёр с лица улыбку и неторопливо заговорил:

— Как ваше самочувствие?

— Моё… самочувствие?

— Говорят, ваше здоровье не в лучшем состоянии.

Его взгляд медленно скользнул по мне сверху вниз, до самых ног. В этом откровенном, почти бесстыдном разглядывании было столько наглости, что я сделала шаг вперёд.

Его глаза, опустившиеся было вниз, тут же поднялись и встретились с моими.

Я нахмурилась и холодно сказала:

— Это грубо и неприлично.

На мои резкие слова Ли Чжэхак тихо рассмеялся. Меня раздражало его поведение: он не извинился, не объяснился, просто улыбался.

— Вы что, сейчас надо мной издеваетесь...

— Синдром абсолютной блокировки инь.

От этих слов, слетевших с его губ, я замерла.

Он прищурился и продолжил:

— Белая кожа и волосы, словно у снежной феи. И при этом чёрные, глубокие глаза и исходящая изнутри неукротимая энергия инь. Разве это не легендарный синдром абсолютной блокировки инь? За тысячи лет истории он проявлялся всего несколько раз, и о нём почти забыли, так что большинство и не знает о его существовании… Но мои глаза не обмануть.

— ... У меня нет причин отвечать вам.

Я сжала меч и нахмурилась.

Ли Чжэхак прищурил глаза и устремил на меня взгляд.

Какова цель у этого мужчины?

— Говорят, синдром абсолютной блокировки инь тяжело поддаётся лечению. Энергия инь настолько сильна, что обычной энергией ян не справиться. Даже если пить целебные эликсиры, это лишь временное решение. Пока не будет восстановлено равновесие инь и ян, человек обречён на пожизненные страдания.

— ...

Он медленно двинулся. Обходя меня по кругу, словно рассматривая экспонат, он не умолкал.

— Другие называют это проклятием. Но так говорят лишь невежды. Синдром абсолютной блокировки инь — это не проклятие, а благословение. Обладание предельной энергией инь означает обладание невероятной внутренней энергией. Тот, кто сумеет её поглотить и направить, сможет стать мастером, который войдёт в историю. Однако... к сожалению, Демонический культ практикует демонические искусства, а они несут в себе иньскую природу, так что, вероятно, ни исцеления, ни роста внутренней силы вы от них не получили. Не так ли?

Как только я поняла смысл его слов, сразу же обнажила меч. Не медля ни секунды, я ринулась в атаку.

Ли Чжэхак, мгновенно обнажив свой меч, с улыбкой встретил мой удар.

Со звоном наши лезвия столкнулись, и он, продолжая улыбаться, вновь заговорил:

— Вам неприятны мои слова? В таком случае прошу прощения…!

— ...

Я старалась не отвечать на его явную провокацию. В этом не было нужды. Оттолкнув его клинок, я снова ринулась вперёд, сокращая дистанцию.

Я видела, как Ли Чжэхак хмурится от моих быстрых атак. Он сжал губы, парировал несколько моих ударов и, оттолкнув меня ногой, создал дистанцию.

Отдалившись, он перевёл дух.

Он провёл рукой по подбородку, вытер пот и медленно продолжил:

— Другие не понимают вашей истинной ценности. Но клан Тьмы знает её. Особенно для меня, культивирующего предельную энергию ян, вы — ходячее драгоценное снадобье.

— Не самое лучшее сравнение. Я не рождалась с таким телом для того, чтобы быть для кого-то эликсиром.

— Правда? Но я сказал это не со злым умыслом.

Его взгляд, сфокусированный на мне, медленно скользнул вверх. Повернув голову, я увидела смотрящего на меня Хёк Доджина.

— Меня печалит, что кто-то, не понимающий вашей ценности, обладает вами.

— Обладает... мной? — я опустила глаза, обдумывая его слова.

Ли Чжэхак, всё ещё улыбаясь, снова заговорил:

— У меня есть предложение. Придите ко мне.

Я думала, что он говорил странные вещи до этого, но это стало кульминацией. Не видя смысла отвечать, я молча смотрела на него, а он всё не умолкал:

— Станьте моей супругой, и я подарю вам весь мир. Если пожелаете, я свергну империю на этой земле, создам новое государство и возведу вас в ранг императрицы. Я отомщу тем, кто высмеивал и оскорблял вас. Я полностью исцелю ваше больное тело. Если вы придёте ко мне, я сделаю вас истинной владычицей этой земли.

Он говорил так искренне, что я даже не могла рассмеяться.

Я сомневалась, отдаёт ли он себе отчёт в сказанном. Уже само использование слова «владеть» ясно давало понять: для него я — не человек, а средство. Буквально эликсир, ни больше, ни меньше.

Не имело значения, что я замужем, что я чья-то жена. Казалось, его волновала лишь возможность заполучить драгоценное снадобье, добыть ценнейший синдром абсолютной блокировки инь, а окружающие не имели значения.

Я глубоко выдохнула. Ли Чжэхак кивнул.

— Ну как?

— Прежде чем отвечать, могу я тебя кое о чём спросить? — тихо спросила я, встречая его алчность, скрытую за его сияющей улыбкой.

— Конечно.

— Ты что, с ума сошёл?

— ...

— Говорить о «владении» человеком, уговаривать женщину выйти замуж, когда у неё есть муж… даже для тёмного пути это чрезмерно.

Я взмахнула мечом, разминая напряжённые мышцы. Глядя на его искажённое лицо, я продолжила:

— Я не эликсир и не чья-то собственность. Я сама выбираю, где мне быть. И даже если мне суждено всю жизнь болеть и зависеть от лекарств, а потом умереть, я никогда не приду к тому, кто обращается со мной, как с вещью.

И потому...

Я приняла боевую стойку и подняла меч.

— Хватит болтать. Нападайте.