Онлайн чтение книги Неизлечимо больной второстепенный персонаж в романе о боевых искусствах The terminally Ill side character inside of a martial arts Novel
Глава 72

Бах!

— Чёрт побери!

Тяжёлый деревянный стол не просто раскололся — он разлетелся в щепки, не оставив и намёка на прежнюю форму.

Кулак, ударивший по столу, дрожал, а борода Бэк Гона тряслась вдвое сильнее. Он стиснул зубы и резко повернул голову.

Его взгляд был направлен на тяжело вздыхающего Ли Сонхака. Глаза Бэк Гона вспыхнули.

— Ли Сонхак!

На резкий окрик Ли Сонхак зажмурил глаза.

Хотя формально он стоял выше по рангу и был старше на 20 лет, Бэк Гон не обращал на это никакого внимания. В Демоническом культе положение человека определялось лишь его силой и властью.

— Что, возраст берёт своё, и ты начал терять здравый смысл? Или думаешь покинуть Сончхонджан и подлизаться к младшему лидеру?

— Как бы я мог...

— Если это не так, то как ты мог ТАК справиться с делом, которое я тебе доверил?!

Бэк Гон швырнул чернильницу в Ли Сонхака — тяжёлый, массивный предмет попал прямо в лоб, оставив глубокую рану. Но Ли Сонхак не издал ни звука.

Кровь струилась по его щеке, но он даже не попытался вытереться, стоял, как окаменевший.

Бэк Гон скрежетал зубами, глядя на него.

— Из-за одной твоей ошибки вчера всё всплыло на поверхность. Теперь всем известно, что в культе есть те, кто желает отравить жену младшего лидера, ведь она им не по нраву.

— …

— Знаешь, что сегодня вывесили на стенах? Пишут, что повсюду кишат предатели, дерзнувшие бросить вызов самому небу Демонического культа.

Бэк Гон сделал глубокий вдох, пытаясь успокоить учащённое дыхание. Ли Сонхак закрыл глаза, ожидая, когда тот успокоится.

Вчера всё шло идеально. Чтобы яд медленно растворился в вине, он был нанесён на край чаши, которую должна была получить супруга молодого господина. 

До момента, когда чашу выставили на арену, всё шло по плану.

Но Бён Ян вдруг не явилась. Из-за этого стаканы стали передвигать. И в итоге та самая чаша досталась дочери клана Кым Нак, в результате чего она умерла.

— Ли Сонхак, эта неудача слишком болезненна. После недавнего провала покушения на ту девчонку из праведных младший лидер стал особенно насторожен. Теперь он точно не оставит это без последствий. К тому же, попытка отравления произошла на глазах у всех. У него теперь все основания действовать. И настроение внутри культа явно склоняется в его сторону. Но это ещё не всё…

Бэк Гон с шумом опустился на стул и провёл ладонью по лицу.

— Теперь они будут охранять её ещё строже. Убить её станет всё труднее. А если затянуть… она окончательно закрепится в своей позиции — ты ведь знаешь, что тогда будет?

Он провёл пальцем по шее, будто перерезая себе горло.

— Нам обоим конец.

— …

— В тот день, когда молодой господин станет лидером культа... Он перебьёт всех, кто был замешан в смерти своей матери — и Сончхонджан, и всех, кто нас поддержал. Ты же не думаешь, что тебя это не коснётся?

— Конечно, нет.

Ведь именно Ли Сонхак громче всех кричал, что Кым Сосо должна умереть. Если кто и умрёт первым — это будет именно он, его разорвут на части.

Понимая ситуацию, он цеплялся за это дело изо всех сил.

Бэк Гон схватился за голову и снова тяжело вздохнул. Тишина затянулась, прежде чем он заговорил снова:

— Я не могу позволить этому закончиться вот так. Умереть, не сумев справиться даже с жалкой девчонкой из праведных сект? Нет, так я не уйду.

В его глазах застыл убийственный взгляд.

***

Когда я прикладывала горячее полотенце к икрам, успокаивая переутомлённые мышцы, в комнату вошёл Джу Джонхак и доложил обстановку:

— Как и предполагал младший лидер, на осколках разбитой чаши был обнаружен порошок, предположительно являющийся лёгочным ядом. Появление такого вещества невозможно при естественных обстоятельствах, поэтому мы начали всестороннее расследование всех, кто прикасался к чаше или мог это сделать. Также мы попытались выяснить, не продавал ли кто-либо недавно это вещество из тех, кто занимается его выращиванием...

Он запнулся, словно колебался, прежде чем тихо продолжить.

— Все они были мертвы. Судя по степени разложения, прошло уже несколько дней.

— Кто-нибудь видел, что произошло?

— Нет. Ни одного свидетеля.

На жёсткий ответ Хёк Доджин цокнул языком и, взъерошив волосы, нахмурился. Он молчал, задумавшись, а потом кивнул и отпустил Джу Джонхака.

Я продолжала растирать ногу, не сводя с него глаз.

Бывало, он выглядел серьёзным — когда дела шли плохо или ситуация выходила из-под контроля. Но впервые я видела его таким… подавленным и загнанным.

Мне хотелось спросить, что происходит. Но каждый раз, когда он прикусывал губу, казалось, что мой вопрос будет чем-то недопустимым, и я вынужденно сдерживалась.

Я смотрела на профиль Доджина — молчащего, с головой, опущенной на ладонь, и в этот момент краем глаза заметила, что только что вышедший Джу Джонхак жестом звал меня через слегка приоткрытую дверь.

Осторожно глянув на Хёк Доджина, я поднялась и подошла к двери. Он был так погружён в мысли, что даже не заметил, как я вышла.

Я тихо открыла дверь и вышла наружу.

Оглядевшись, Джу Джонхак отвёл меня в другую, удалённую комнату, и только там глубоко вздохнул.

— Что случилось?

— Простите.

— Не за что извиняться… Но почему вы позвали именно меня? — осторожно спросила я.

Чуть понизив голос, он заговорил:

— Не знаю, смею ли я говорить такое, но… думаю, госпоже всё же следует это знать, потому и решился сказать.

— Что именно?

Он приложил палец к губам, жестом призывая к молчанию.

— Вы знаете о лёгочном яде, о котором я докладывал ранее? Хотя… скорее всего, нет. Это вещество получают, высушивая в течение трёх дней и ночей особую смесь из пяти видов трав, растущих в Сто Тысячах Горах Дэсан. После сушки остаётся мелкий порошок. Он без цвета и запаха, но, попав в дыхательные пути, разрывает все лёгочные сосуды, заполняя их кровью. Ужасный яд.

Я чуть не выпила его. До сих пор в памяти ярко стоит образ Кым Накчжу.

— Не вдаваясь в детали… главное — что молодой господин сильно ненавидит этот яд.

— Потому что это яд?

— Не только, — запнулся Джу Джонхак, слегка шевеля губами. С тяжёлым выражением лица он медленно закрыл глаза и тихо продолжил:

— В момент смерти госпожи Кым Соcо этот яд был обнаружен в её лекарстве.

— …Что?

Мать Хёк Доджина была отравлена этим ядом?

— Ужас лёгочного яда в том, что если его давать понемногу, смешивая с пищей, лёгкие начинают медленно гнить. Становится тяжело дышать, в кашле появляется кровь… Потом человек теряет способность ходить, с трудом дышит… и в конце концов — медленно умирает от истощения. На сегодняшний день противоядия не существует.

— …

— …Так что, причина, по которой младший лидер так напряжен — именно в этом. Дело не только в попытке отравления с использованием яда, а в том, что кто-то намеренно решил использовать именно его…

— То есть… кто-то хотел послать предупреждение Доджину или бросить ему вызов?

Джу Джонхак кивнул. Сказав ещё пару слов, он приоткрыл дверь. Перед уходом он обернулся и тихо сказал:

— С этого момента, что бы вы ни ели — пусть сначала пробует Хварин. Даже простые блюда… Мы не можем быть уверены. Остатки яда не найдены, и мы не знаем, у кого он ещё может быть. В такой ситуации, учитывая, что у госпожи Соволь ещё слабое здоровье, даже небольшое вдыхание этого вещества может нанести серьёзный ущерб. Будьте осторожны.

С этими словами он вышел из комнаты.

Я проводила его взглядом и вернулась в покои. Хёк Доджин всё ещё сидел в той же позе, не шелохнувшись.

Его лицо, полное глубоких раздумий, напомнило мне о Кым Сосо.

— …

Я прикусила губу, тихо подошла и села напротив. Только тогда Доджин наконец заметил меня и поднял взгляд.

Его глаза, обычно такие ясные и блестящие, казались потухшими. От этого вида внутри у меня что-то сжалось.

— Доджин… ты в порядке?

От этих слов Хек Дожин чуть приоткрыл рот, нахмурился, затем кивнул.

— В порядке. А как Соволь? Вчерашнее...

Он попытался сказать что-то ещё, но запнулся.

Я мягко улыбнулась и перебила его:

— Я тоже. У меня всё хорошо.

Напряжение на лице Хёк Доджина постепенно смягчилось. Его губы дрогнули, словно он хотел сказать «Слава богу», но в конце концов снова крепко сомкнулись, как будто он держал внутри всё, что его мучило.

Ман То когда-то говорил мне, что Хёк Доджин видит во мне тень своей матери. Он не путал нас, но в моей фигуре он видел её образ.

Наверное, мысль о том, что я могла пострадать от лёгочного яда — яда, от которого умерла его мать, — стала для него настоящим шоком.

Как его утешить? Что сказать?

Долго размышляя, я вдруг вспомнила, как Моён До часто утешал меня, и встала.

Когда я убрала свою ладонь с его руки, Доджин снова поднял взгляд. Я подошла к нему. Его глаза следили за каждым моим движением.

— Сово…?

Но прежде чем он успел договорить, я обняла его голову и осторожно прижала к своей груди. Его тело резко вздрогнуло от неожиданности и застыло, мышцы напряглись.

Я обняла его за плечи и начала поглаживать ладонью по его волосам и спине. Иногда мягко, иногда лёгкими похлопываниями. 

Коснувшись губами его макушки, я прошептала:

— Всё в порядке. Со мной всё хорошо.

Я никогда его не оставлю. 

В тот день, когда я пообещала быть рядом с ним, когда он стал для меня светом, я уже решила — моё начало и конец будут рядом с этим человеком.

— Так что можешь опереться на меня. Всё в порядке.

На мои тихие слова, его застывшие руки медленно пришли в движение. Он обнял меня в ответ, не меняя положения — его руки обвили мою спину и талию, и я ощутила, как всё его тело едва заметно дрожит.

Я крепче прижала его к себе.

Слушая его дыхание, я закрыла глаза.

— Я буду рядом с тобой.

Причина, по которой мне стоит жить. Да, отчасти я просто следовала зову сердца. Но не только.

Мужчина, который был частью меня, тихой, но неотъемлемой.

— Всё хорошо…

Мы были зеркалами друг для друга. И друг для друга — исцеляющим лекарством.