Онлайн чтение книги Когда я чувствую вину When I'm Guilty
1 - 62

**Глава 62**  

Дядя сказал:  

— Жоюй, ты же знаешь, твои родители ушли рано. В тот раз, когда они погибли на работе, компенсацию дали совсем небольшую, да и те деньги давно закончились. В нашей семье просто нет возможности оплачивать тебе старшую школу, а потом ещё и университет. Мы не в состоянии. Но и тянуть тебя за собой тоже не хотим. Да и что толку от учёбы сейчас? Студенты и то меньше рабочих зарабатывают, многие без работы сидят, места не могут найти. Лучше освоить какое-нибудь ремесло — это надёжнее. Мы же только добра тебе желаем. В нашем посёлке многие работают на фабрике в Сянчэне. Говорят, её открыл земляк из нашего уезда. В следующем месяце поедешь с ними. Говорят, платят три-четыре тысячи в месяц. Как начнёшь получать деньги — отправляй домой, не транжирь! Мы их для тебя копить будем.  

Лю Жоюй молчал.  

Дядя и тётя переглянулись. Тётя продолжила:  

— Вот не понимаю, ну почему ты такой неблагодарный? Никакой теплоты к нам, совсем не ласковый. Разве я не заменила тебе мать? Мы же тебя вырастили! Неужели мы тебе зла желаем? Если упустишь этот шанс — другого не будет! Обязательно  надо идти, там работать хорошо. Заработаешь себе на будущее.  

Лицо Лю Жоюя покраснело:  

— Но мне всего пятнадцать!  

Дядя махнул рукой:  

— Пустяки, вот о чём беспокоился! Скажешь, что постарше, и всё. Там свои люди, прокатит. Разве что зарплата на пару сотен меньше будет. Но и то неплохо. Мы тебя столько лет растили, теперь твой черёд нас отблагодарить! Главное в человеке — помнить добро. Кто неблагодарный — тот хуже зверя, без сердца!  

— Ладно, поеду! — Лю Жоюй с грохотом поставил чашку, встал и, хлопнув дверью, ушёл в свою комнату.  

Дядя с тётей что-то пробурчали ему вслед, но больше не стали приставать.  

Через несколько дней Лю Жоюй, взяв с собой лишь рюкзак, ушёл вместе с несколькими парнями из посёлка. Когда он уходил, дяди дома не было, а тётя играла в карты у соседей. Лю Жоюй поздоровался с ней, она, не вставая из-за стола, лишь весело крикнула:  

— Ой, наш Жоюй тоже на заработки отправляется! Счастливого пути!  

Бабульки вокруг захихикали. Лю Жоюю казалось, что за этими фальшивыми улыбками скрываются жалость и насмешка, будто они говорят: «Такого мелкого пацана на работу гонят… Жестоко. Бедный мальчишка».  

Он развернулся и ушёл.  

На выпускных экзаменах в средней школе он вошёл в двадцатку лучших по уезду и занял первое место в своём посёлке.  

Поначалу Лю Жоюй с надеждой смотрел на новую жизнь. Всё-таки он уехал из этого посёлка, из холодного дома. Теперь он сможет сам зарабатывать, покупать книги. Как и любой запертый в четырёх стенах подросток, он жаждал поскорее стать взрослым.  

Но уже через несколько дней огромные цеха фабрики перестали казаться ему чем-то новым и интересным. Он осознал, что его жизнь не изменилась — та же глушь на окраине города, те же рабочие и деревенские вокруг. А он-то мечтал о Сянчэне, столице провинции Хунань, где, как он слышал, были прекрасные школы, больницы, где жили знаменитости, где царила настоящая культура.  

Получив первую зарплату, он купил себе телефон, а потом на автобусе отправился в город, где провёл целый день, прежде чем вернуться. Несмотря на то, что он был один и ни с кем не разговаривал, смуглый деревенский паренёк чувствовал себя счастливым.  

Первый месяц он перевёл дяде и тёте меньше денег — на телефон потратил. Они выразили недовольство, но Лю Жоюй, пробормотав пару фраз, сослался на работу и положил трубку.  

В следующем месяце он и не думал отправлять им всю зарплату. Эти переводы будут становиться всё меньше и меньше. Он подсчитал, сколько они потратили на него за эти годы, и решил, что, как только вернёт эту сумму, больше не будет им ничего переводить.  

Наконец-то он свободен.  

Но постепенно юноша начал понимать: жизнь — это как восхождение на гору. Ты карабкаешься изо всех сил, пробираешься сквозь тьму и непогоду, достигаешь вершины… И видишь перед собой новую вершину.  

Ровной дороги не будет никогда.  

Поначалу он не осознавал разницы между собой и взрослыми рабочими. На фабрике иногда попадались парни, которые выглядели совсем юными, но все делали вид, что не замечают этого. Однако в первый же день в общежитии трое соседей, увидев его, замерли. Возможно, дело было не только в возрасте — в старой мешковатой футболке дяди, в потрёпанном хозяйственном мешке в его руках. 

Сюй Цзяюань усмехнулся:  

— Это ещё что за малыш из глуши заявился? Ты не туда попал, да?  

Остальные засмеялись. Лю Жоюй никогда не был красноречивым или находчивым. Молча положив мешок у кровати, он лишь покраснел.  

Возможно, именно эта первая встреча определила неравные отношения между ним и соседями, особенно Сюй Цзяюанем.  

Вскоре все заметили, что этот паренёк мало говорит, не умеет за себя постоять, просто молча выполняет работу: убирает в комнате, забирает посылки, по первому слову бегает по поручениям. Его покорность тешила Сюй Цзяюаня, но где-то внутри тот чувствовал: этот пацан ещё покажет характер. Да и вообще, Лю Жоюй ещё ребёнок — разве не нормально, что взрослые им помыкают?  

Так, по инерции, все привыкли чувствовать своё превосходство, и их отношение к Лю Жоюю становилось всё более грубым.  

— Эй, постирай мне вещи.  

— Сбегай за сигаретами.  

— У меня завтра дела, подмени меня на смене.  

— Чёрт, всего десять утра, зачем ты с открытыми шторами читаешь? Я спать хочу, закрой их.  

— Как это тебе ещё нет восемнадцати, а ты уже работаешь? Родители, видать, не жалуют. Или ты что-то натворил — не учился, вот и отправили на фабрику? Так обычно и бывает. Хотя что такого мог натворить деревенский пацан? А?  

Лю Жоюй не раз думал отказать. Но некоторые вещи, раз начавшись, становятся привычкой — и теперь ему уже не позволяли сопротивляться. Их было трое, все крупные и взрослые, с большим стажем на заводе. У них были связи, друзья. Стоило ему попытаться возразить, как они взглядом, насмешкой или даже жестами давали понять: у него нет права отказывать.  

— Будь посговорчивее, ладно? Всё равно тебе делать нечего, почему бы не помочь?  

— Деревенщина тупая. Ты же ещё пацан, кроме нас, кто с тобой вообще общаться будет?  

Сюй Цзяюань был самым жёстким. Взглянув на него, он бросал:  

— Иди. Или хочешь, чтобы я заявил, что ты несовершеннолетний, и тебя выгнали с завода? Знай своё место.  

Иногда дело доходило и до рукоприкладства.  

Сюй Цзяюань порой хлопал его по голове, толкал, пинал.