Онлайн чтение книги Когда я чувствую вину When I'm Guilty / When I Wake Up
1 - 24

**Глава 24**  

Время было еще раннее, солнечный свет мягкий и прозрачный.  

— Юй Минсюй, иди сюда, — позвал Инь Фэн.  

«Всё, теперь уже не называет «сестрёнкой»?» — подумала она, но не придала этому значения. Подошла и спросила:  

— Что такое?  

Он поднял на нее глаза:  

— Чем мы сегодня займемся?  

Юй Минсюй: «…»  

Потом добавила:  

— Сначала умойся, почисть зубы. Сможешь? Убери следы сна и слюни.  

— Угу! — послушно кивнул Инь Фэн, слез с кровати и направился в ванную.  

Юй Минсюй села на край кровати, снова вспомнив фотографию того мужчины, и вдруг почувствовала, как все это смешно и нереально.  

Вскоре он вернулся — чистый, аккуратный.  

— У тебя все еще раны, — сказала она. — Ложись, поговорим.  

Он забрался на кровать. Юй Минсюй заметила, что, когда он бодрствует, то лежит с развязностью настоящего хозяина жизни: длинные ноги широко расставлены, руки закинуты за голову, весь вид — «я здесь главный».  

— Инь Фэн, я полицейский. У меня каждый день полно работы. В том числе и с тем подонком, Гу Тяньчэном, которого мы поймали. А у тебя раны еще не зажили, да и мозги не в порядке. Если их вылечить, ты станешь умнее, правда? Так что сейчас мне нужно на работу. А ты оставайся здесь, лечись. Пусть каждый делает свое дело, а потом… снова увидимся и вместе поиграем. Хорошо?  

Если бы кто-то из знакомых Юй Минсюй услышал, как она мягко и терпеливо разговаривает, у того отвисла бы челюсть. Ведь обычно она была беспощадна к мужчинам, которые к ней приставали.  

Но сейчас она понимала: Инь Фэн — словно ребенок лет десяти, наивный и простодушный. И при этом упрямый, как осел. Не повезло, что он, едва очнувшись, вцепился именно в нее, и теперь она — объект его «синдрома утенка». Но ничего, она — опытный, хитрый следователь. Смогла же она притворяться слабой и играть роль с Гу Тяньчэном? Сейчас главное — успокоить Инь Фэна, отделаться от него, а там… хоть трава не расти.  

Похоже, ее аргументы показались ему неоспоримыми, потому что он опустил голову. Юй Минсюй разглядывала его шею — белую, с четкими линиями мышц. В этой беззащитности вдруг проступала какая-то мужская сила.  

— Обязательно идти на работу? — спросил он.  

— Обязательно. Иначе я потеряю и работу, и доход, — спокойно ответила она. — А ещё не смогу помогать другим людям.  

Инь Фэн крепко сжал губы. Его черные, блестящие глаза смотрели так, что у Юй Минсюй даже защемило внутри. «Неужели, когда мозг повреждается и человек становится наивным, даже взгляд меняется — становится чистым?»  

Он убрал руки из-за головы и сказал:  

— Хорошо. Иди на работу. Я тоже буду старательно лечиться. Но… когда ты снова придешь?  

— Через несколько дней, — пообещала Юй Минсюй.  

Так легко вырваться из больничной палаты «маленького утенка» — Юй Минсюй была готова аплодировать себе стоя. Чэнь Фэн ждал у двери и, увидев ее, на мгновение даже растерялся.  

— Готово, — бросила она, проходя мимо.  

— Спасибо, — быстро сказал Чэнь Фэн, заглянув в палату и понизив голос. — Госпожа Юй… надеюсь, вы будете навещать учителя Иня. Пожалуйста.  

Она взглянула на него, но не ответила.  

К счастью, в участке у нее была смена одежды. Придя, она сначала приняла душ, переоделась, а затем с головой погрузилась в работу.  

День пролетел незаметно. Из-за большого дела Гу Тяньчэна все задержались, и когда, проголодавшиеся, наконец вышли из участка, на улицах уже зажглись фонари.  

Коллеги предложили:

— Пошли перекусим.  

За столом в знакомом ресторане компания полицейских внешне мало чем отличалась от остальных посетителей. Разве что говорили громче, да в глазах читалась боевая хватка.  

Юй Минсюй потягивала пиво, слушая, как коллеги пересказывают то забавные, то досадные случаи, то, что их возмутило или восхитило. Порой она вставляла пару слов — и тогда все вместе переходили на громкий смех, ругань или подколы.

В самый разгар весёлой попойки Сюй Мэншань наклонился к её уху и тихо сказал:  

— Ты просила проследить за Инь Фэном и его помощником.  

— Ну и? — тоже шепотом спросила она.  

— Сегодня утром я зашел в больницу. Видел, как ты вышла из его палаты в той же одежде, что вчера. Свежая, отдохнувшая, лицо сияет.  

— Отвали! — фыркнула Юй Минсюй.  

При свете лампы ее напарник смотрел на неё с лукавым блеском в глазах. Обычно молчаливый следователь Сюй сейчас усмехался, как хитрый лис.  

Фань Цзя уловила обрывки разговора и тоже наклонилась ближе:  

— Что случилось? Сестра Юй опять в ярости?  

Юй Минсюй бросила на Сюй Мэншаня убийственный взгляд, но тот уже шептал Фань Цзя, быстро и тихо:  

— Она провела ночь в палате Инь Фэна.  

Глаза Фань Цзя округлились, и в них вспыхнул неприличный азарт сплетницы. К счастью, оба понимали границы, и остальные полицейские не слышали их шепота.  

— Чушь собачья! — огрызнулась Юй Минсюй. — Он сейчас как маленький ребенок, я просто навестила его, чтобы успокоить. Сюй Мэншань, ты — одинокий пёс, который не может найти девушку, зато фантазировать горазд! Прям бабушка на лавочке, не иначе!  

«Бабушка Сюй» и ухом не повел, продолжая уплетать шашлык. Затем хлопнул Фань Цзя по голове и сказал:  

— Никогда бы не подумал, что наша суровая сестра Юй любит таких. Теперь понятно, почему все те отчаянные добровольцы, что волнами накатывали, разбивались в пух и прах*. Ей нравятся молоденькие.  

* 前仆后继 (qián pū hòu jì) — классическая китайская идиома из четырех иероглифов (чэнъюй), буквально означающая «первые падают, следующие продолжают». Это выражение восходит к древним военным трактатам и историческим хроникам. Оно описывает непрерывность усилий, особенно в борьбе, где даже гибель первых не останавливает последующих.

Фань Цзя радостно подхватила:  

— Ну да, ну да. Вообще-то, если подумать, грозной старшей сестре вполне может нравиться такой нежный и милый щеночек.  

Юй Минсюй сделала большой глоток пива и процедила:  

— Сдохнуть хотите?  

Те дружно чокнулись бутылками.  

Юй Минсюй тоже усмехнулась, махнув на них рукой. В голове всё ещё крутилась утренняя картина — как Инь Фэн выглядел «нежным и милым», и это казалось ей ещё более смешным.  

Фань Цзя задумчиво сказала:  

— Интересно, восстановится ли мозг писателя Инь Фэна? Если да, то он же настоящий «алмазный холостяк»! Высокий, красивый, талантливый. Говорят, только за книги, фильмы и на управлении своей компанией он зарабатывает больше ста миллионов юаней в год! Входит в список самых богатых писателей. Эй, сестра Юй, раз уж вы с ним так странно связаны, а он теперь к тебе привязался, может, стоит воспользоваться моментом, пока он не в себе? Приручить его, а когда очнется — будет уже твоим человеком. Кричать некому будет*, делай с ним что хочешь…  

* 叫天天不应，叫地地不灵 (jiào tiān tiān bù yìng, jiào dì dì bù líng) — классическая китайская идиома, буквально означающая: «Взываешь к небу — небо не отвечает; взываешь к земле — земля не слышит». Фраза восходит к народным пословицам и классической литературе, отражая беспомощность человека перед лицом непреодолимых обстоятельств.

Юй Минсюй даже рассмеялась над ее бредом, но Сюй Мэншань вдруг серьезно сказал:  

— Ладно вам, будто он такая ценность. Шутки шутками, но даже если он придет в себя — разве он пара сестре Юй? Я вчера проверял: до происшествия у него было как минимум две публичных связи — и обе с моделями-инфлюенсерами. Такой мужик — зачем он нужен?  

Фань Цзя притихла. Юй Минсюй равнодушно фыркнула:  

— Какое мне дело.  

После ужина компания вышла из ресторана и стала ловить такси. Юй Минсюй, Сюй Мэншань и Фань Цзя сели в одну машину. У подъезда Юй Минсюй ее высадили. Та с отрыжкой перекинула рюкзак через плечо, но не успела сделать и пары шагов, как заметила машину, припаркованную у обочины, и человека, прислонившегося к ней.