Онлайн чтение книги Когда я чувствую вину When I'm Guilty
1 - 37

**Глава 37**  

Дин Сюнвэй продолжил:  

— Это дело крайне серьёзное. Вы сами видели состояние жертв — распространяться не буду. Все отпуска отменяются, бросаем все силы на раскрытие!  

— Есть! — единогласно ответили все.  

На лицах каждого полицейского читалась мрачная решимость. Особенно суровым был Дин Сюнвэй.  

Только все собрались разойтись, как раздался чистый и звонкий голос:  

— Достаточно сосредоточиться на линии А Сюй, остальные только зря потратят время.  

Юй Минсюй впервые в жизни ощутила, как у неё темнеет в глазах. Она резко подняла голову, увидев удивлённые лица коллег и особенно ледяное выражение капитана Дина. Все смотрели на человека, появившегося за её спиной.  

Медленно развернувшись, она увидела Инь Фэна, засунувшего руки в карманы и стоящего вплотную к ней. Яркий рисунок с поднимающим руку Ультраменом на его футболке бросался в глаза. Он взглянул на неё сверху вниз, с уверенной улыбкой продолжил:  

— По дороге я заметил — в районе большое движение, но камер мало, особенно у подъезда. Убийце достаточно было переодеться, чтобы скрыть кровь и раствориться в толпе.  

Он действовал хладнокровно и методично — даже перчатки и бахилы приготовил. Если бы это был вор-рецидивист, разве стал бы он лезть днём, когда дома люди?  К тому же в это время много прохожих, не самый удобный момент для кражи. Он вполне мог выбрать другое время, чтобы взломать квартиру.  

Соседняя квартира явно богаче, да и днём там никого, но он её не выбрал.  Всё говорит о том, что цель была не в деньгах. Украденное — либо для отвода глаз, либо он прихватил вещи мимоходом.  

Дома стоят близко, звук хорошо передаётся, но с момента проникновения он полностью контролировал ситуацию — соседи не слышали криков. Каждая жертва получила не менее пяти ножевых ранений, да и как он сложил тела — всё говорит о сильных эмоциях.  

Поэтому я считаю, что это — убийство на почве личной мести. Он пришёл сюда с одной-единственной целью — убить Се Хуэйфан. Дети оказались дома случайно, они не были его целью. Если бы он планировал убить всех троих, то выбрал бы вечернее время, когда все наверняка были бы дома.

Так что сосредоточьтесь на линии А Сюй — это быстрее и эффективнее.  

В комнате повисла тишина.  

Он говорил быстро и гладко, с такой приятной, почти гипнотической интонацией, а в бархатистом голосе звучали нотки непререкаемого авторитета. Пока все осознавали услышанное, он уже закончил и смотрел на Юй Минсюй, явно ожидая похвалы.  

Все криминалисты: …  

Юй Минсюй проигнорировала Инь Фэна, украдкой глянув на Дин Сюнвэя. Тот на мгновение замер, лицо его потемнело:  

— Почему он вообще здесь? — холодно спросил он.

Все оперативники знали, кто такой Инь Фэн, и слышали, что в деле о серийных убийствах на трассе у него якобы были какие-то неясные связи с Юй Минсюй. Поэтому сейчас никто не решался что-то сказать. Дин Сюнвэй пристально смотрел на Юй Минсюй.  

Но на роль козла отпущения она точно не подписывалась. Спокойно ответила:  

— Думаю, у него есть экспертное удостоверение, подписанное заместителем начальника департамента. Снаружи его просто не смогли остановить. А то, что он пришёл именно сюда… возможно, сработала профессиональная привычка. Я сама точно не знаю. 

Не успела она закончить, как Инь Фэн покачал головой, дёрнул её за рукав:  

— Нет, А Сюй, я пришёл за тобой. Помощь в расследовании — это уже заодно.  

Сюй Мэншань не удержался от смешка.  

Юй Минсюй сохраняла каменное лицо.  

Дин Сюнвэй не стал слушать их препирательств:  

— Немедленно убрать его отсюда! Юй Минсюй, если ещё раз притащишь посторонних на место преступления — будешь охранять проходную!  

Он развернулся и ушёл. Остальные поспешили разойтись — никто не хотел связываться с грозной Юй Минсюй.  

Инь Фэн наконец осознал, что его А Сюй получила выговор от начальства. Сейчас она стояла, не двигаясь с места, а её лицо — белоснежное, словно резной нефрит, — вдруг покрылось лёгким румянцем. Инь Фэн отметил про себя, что когда она краснеет, выглядит удивительно красиво — такую редко увидишь. Он не удержался, коснулся её покрасневшего уха, затем быстро отдёрнул ладонь.  

Она повернулась к нему.  

Инь Фэн хотел улыбнуться, но её лицо было бесстрастным, в глазах — ни капли обычной мягкости:  

— Не слышал, что сказал капитан Дин? Убирайся. Не путайся у меня под ногами. 

***  

Юй Минсюй покинула место преступления только спустя полчаса. Сюй Мэншань позвонил и сообщил, что уже организовал допрос коллег и друзей Се Хуэйфан.  

Было уже за десять вечера, но никто из полицейских не собирался терять ни минуты. Юй Минсюй понимала — сегодня придётся работать всю ночь.  

Только она вышла, как зазвонил телефон. Чэнь Фэн. Она отклонила вызов.  

Спустившись на несколько пролётов, она получила сообщение в WeChat:  

«Госпожа Юй, учитель Инь только что прислал мне сообщение, а затем перестал выходить на связь. Я сейчас рядом с местом преступления, но не могу пройти внутрь. Простите, он, наверное, опять натворил глупостей и разозлил вас. Но врачи предупреждали — сейчас его психика нестабильна, его нельзя подвергать дополнительному стрессу. Умоляю, проявите снисхождение. Поговорите с ним, уговорите вернуться со мной домой. До того как всё это случилось, он был человеком, который на грубость не реагирует, а вот на доброту — всегда*. Очень прошу!»  

В приложенном скриншоте было сообщение от Инь Фэна:  

«Я сделал глупость и разозлил её.»  

* 吃软不吃硬 (chī ruǎn bù chī yìng) — дословно «принимает мягкое и не принимает жёсткое». Выражение иллюстрирует принцип, близкий к даосскому мышлению: мягкое может быть сильнее жёсткого, и не всегда давление даёт результат — доброта может быть эффективнее.

Юй Минсюй постояла несколько секунд, сунула телефон в карман и пошла вниз. На втором этаже, в углу, сидел, поджав ноги, Инь Фэн. Он опустил голову, лицо скрыто в тени.  

Значит, обиделся, что я его выгнала, вот и сел тут — всего в нескольких шагах от двери, — подумала Юй Минсюй.  

Конечно, другие полицейские знали — он «её человек», да и удостоверение у него было. Поэтому и не трогали.  

Юй Минсюй остановилась за его спиной и сказала:  

— Ты чего здесь сидишь?  

Он шевельнулся, хрипло ответил:  

— Просто сижу. Ветерком подышать, разве нельзя? Я ведь уже не на месте преступления. 

Вот упрямец!  

Она оглядела пыльные стены, паутину и грязь — какой ещё «ветерок»?  

— Не капризничай, — сказала она. — Иди домой. Я тоже сейчас уезжаю. 

Но Инь Фэн не сдвинулся с места. Глядя в пол, вдруг тихо спросил:

— А Сюй, я тебе сильно мешаю? 

Юй Минсюй помолчала, глядя в решётчатое окно. Снаружи ночь была густой, как чернила. Глубокая и вязкая — способная поглотить всё на свете. 

— Нет, это я сгоряча сказала — не подумав.  

Он спросил тише:  

— А тебе... хорошо со мной?  

В груди Юй Минсюй снова стало тесно. Она медленно выдохнула:  

— Хорошо. Конечно, хорошо.  

Инь Фэн не двигался, но вдруг протянул к ней руку. Юй Минсюй колебалась, но всё же подала свою ладонь. Он держал её по-детски — не переплетая пальцы, не поглаживая, а просто крепко сжимая, будто это была вся его жизнь, его последняя надежда.  

— Тогда разреши мне помочь в расследовании.  

— Нет!  

Он тут же отдернул руку.  

Странно, но теперь его упрямство не раздражало её так сильно. Может, из-за сообщения Чэнь Фэна — она вспомнила, что перед ней больной человек. И ссориться с ним, наверное, не стоило. А может, виной тому было её собственное поведение: вспоминая, как резко она с ним обошлась, Юй Минсюй чувствовала неловкость.  

Помолчав, она обошла его и спустилась на несколько ступенек, чтобы оказаться с ним лицом к лицу.  

Он уткнулся в колени, только блестящие глаза смотрели на неё снизу вверх. Вспомнив слова Чэнь Фэна про «кнут и пряник», она поняла — нужно было, чтобы он сам, по-хорошему, вернулся домой.  

Юй Минсюй вытянула руки и, под его удивлённым взглядом, положила ладони ему на плечи, вымученно улыбнувшись:  

— Инь Фэн, будь умницей, иди домой и жди меня там. Тогда я буду рада и спокойна. А если нет — я рассержусь по-настоящему. Завтра не стану с тобой разговаривать, не буду есть вместе, гулять тоже. И мяч тебе покупать не стану.  

Внезапно он обхватил её за талию. Сердце её ёкнуло. Её руки всё ещё лежали у него на плечах, и теперь всё тело оказалось в его объятиях. Он прижал её крепко, щека к щеке, дыхание обжигало её кожу.  

Она вздрогнула, почувствовав его вторую руку на своей пояснице — точнее, чуть ниже, на округлости, которую он полностью охватил ладонью. Потеряв равновесие, она всем телом прижалась к нему. Бёдра прижались к внутренней стороне его бедра — оттуда исходило какое-то сбивающее с толку тепло.  

Он был намного выше и крепче неё, и теперь буквально поднял её со ступенек, прижав к себе.  

Юй Минсюй несколько секунд не могла прийти в себя, затем кровь ударила в голову. Она уже собиралась взорваться, как услышала его шёпот:  

— Прости… 

Она растерялась. Он поднял глаза и с очень близкого расстояния посмотрел ей в лицо:

— Я самовольно пришёл сюда... Из-за меня тебя отругали.  

Готовые сорваться слова застряли у неё в горле.  

— Отпусти, — сказала она, пытаясь оттолкнуть его. Но не могла же она сбросить его с лестницы и рисковать новым сотрясением.  

Инь Фэн всё ещё упрямо смотрел ей в глаза:  

— Я обещаю, сейчас же пойду домой. Я уже понял, что нельзя так мешать тебе работать. Только… пообещай, что не исчезнешь снова на много дней. Пообещай, что… будешь приходить каждый день. Просто… чтобы я мог хоть взглянуть на тебя, хоть чуть-чуть. Можно? 

В жизни Юй Минсюй ещё никто так остро в ней не нуждался. Никто.  

Помолчав, она выскользнула из его объятий и встала прямо:  

— Ладно. Обещаю. Будешь меня видеть каждый день.