**Глава 51**
— Конечно! — радостно отозвались коллеги. Чем мрачнее времена, тем важнее поддерживать боевой дух. Разве тигр не должен быть сыт, чтобы гоняться за волками?
Все двинулись к выходу, а Юй Минсюй немного задержалась, дожидаясь, пока Инь Фэн выйдет из переговорки.
Проснувшись в хорошем настроении, она улыбнулась:
— Как поспал? Тебе, такому высокому, наверное, тесно в кресле? Мог бы отдохнуть дома.
Инь Фэн на мгновение застыл, затем отрезал:
— Хоть я и высокий, но домой не пойду.
Юй Минсюй:
— … — у неё просто не находилось слов, чтобы прокомментировать его «логику».
Она сменила тему:
— Мы идём перекусить. Ты как?… — она собиралась предложить вызвать Чэнь Фэна, ведь Инь Фэн незнаком с остальными следователями и вообще не любит общаться с незнакомцами.
Но он опередил:
— О, я поеду с тобой, а не с ними.
Юй Минсюй:
— Ну, это само собой.
Так группа полицейских во главе с «экспертом провинциального управления» оказалась в забегаловке с шашлычками* — быстро и остро, как они любят. Юй Минсюй, как обычно, без всякой скромности заняла место во главе стола, Инь Фэн тут же устроился рядом. Лучше всех разбиравшаяся в еде Фань Цзя и самый экономный Сюй Мэншань стали делать заказ.
Поначалу коллеги чувствовали себя немного неловко рядом с Инь Фэном, зная о его «особенностях», поэтому тщательно подбирали слова.
Один из следователей кашлянул:
— Э… учитель Инь, как вам работалось с нами сегодня утром? Есть замечания? Критикуйте смело.
Остальные с интересом уставились на Инь Фэна.
Юй Минсюй невозмутимо потягивала чай.
Инь Фэн сидел на круглом табурете без спинки, широко расставив ноги, ладони упёр в сиденье, качнулся несколько раз, затем, глядя в потолок, изрёк:
— Всё было отлично. Вы чётко работаете, задаёте правильные вопросы. Лучше и не придумаешь.
Все рассмеялись, хотя его поза вызывала у присутствующих лёгкое недоумение.
— Что хочешь заказать? — спросила Юй Минсюй.
Инь Фэн сияюще улыбнулся:
— Что А Сюй, то и я.
И самодовольно оглядел стол.
— О-о-ой, — кокетливо протянул один из следователей.
Остальные тоже хихикали. Хотя все подозревали, что между начальницей и «экспертом» что-то есть, авторитет Юй Минсюй и статус Инь Фэна пока сдерживали откровенные подколки.
Но нашлись и смельчаки.
Сюй Мэншань, закончив заказ и отложив меню, ухмыльнулся. Его ничуть не пугала слава всенародно любимого писателя:
— Учитель Инь, наша сестрица Юй вас не обижает? Не боитесь её?
Юй Минсюй подняла взгляд — явное предупреждение.
Сюй Мэншань сделал вид, что не заметил.
Инь Фэн задумался, затем улыбнулся по-настоящему ласково:
— Она только притворяется строгой, но на самом деле у неё очень доброе сердце. Иногда она очень милая.
Воцарилась тишина, затем раздались крики «О-о-ой!» и «Ах ты!» Даже Сюй Мэншань, относившийся к Инь Фэну с предубеждением, рассмеялся:
— Добрая? Милая? Блин, на прошлой неделе я просто пошутил про её куртку, сказал, что не очень — и она трижды бросила меня на землю. Неужели это у меня глюки были?…
Сюй Мэншань сидел слева от Юй Минсюй, и не успел договорить, как она резко замахнулась в его голову. Сюй Мэншань, второй по силе в отделе, ловко уклонился и попытался локтем ударить её в грудь.
Инь Фэн, сначала не понявший, почему они вдруг подрались, остолбенел, увидев, как загорелая рука Сюй Мэншаня летит к округлостям Юй Минсюй. Он вскочил, глаза распахнулись.
Но Юй Минсюй не так-то просто было застать врасплох. В их спаррингах не существовало гендерных границ. Она перехватила руку Сюй Мэншаня, резко дёрнула вниз, и с громким преувеличенным «Аййй!» он рухнул на стол. Не останавливаясь, она прижала его второй рукой — рефлексы дзюдоистки сработали на автомате.
Сюй Мэншань, покраснев от напряжения, попытался вырваться, но безуспешно. Юй Минсюй, удерживая его, лениво процедила:
— Похоже, трёх бросков тебе мало, раз осмелился смеяться надо мной**, а?
Фань Цзя захлопала, остальные покатились со смеху.
Сюй Мэншань ещё пытался вырваться, а Юй Минсюй как раз собиралась добавить усилий, чтобы хорошенько повозить его лицом по столу, когда вдруг чья-то рука схватила её за запястье. Инь Фэн обхватил её за талию и буквально оттащил прочь от противника.
Все застыли в изумлении. Сюй Мэншань, неожиданно освобождённый, встал, удивлённо почесав затылок.
Даже Юй Минсюй остолбенела, обернувшись к Инь Фэну.
Тот отпустил её, но положил руки на плечи, развернул к себе и, слегка нахмурившись, неожиданно серьёзно сказал:
— А Сюй, хватит дурачиться. Садись рядом и ешь спокойно.
Юй Минсюй, всё ещё ошарашенная, опустилась на стул. Он тем временем положил ей в тарелку немного еды. Тут она наконец осознала, что происходит. Щёки запылали. Подняв глаза, она увидела, как вся команда ухмыляется, глядя на них.
«Чёрт…» — подумала Юй Минсюй. — «Куда делась моя репутация? Да я теперь хоть в Хуанхэ сигану — не отмоюсь!»
Сюй Мэншань неторопливо произнёс:
— Раньше я думал, что сестрица Юй водит писателя за собой, как молодую жёнушку. А оказывается, это он её, как женушку, опекает. Напомнило мне одну поговорку: «Новорождённый телёнок не боится тигра».
Все покатились со смеху. Слова про «молодую жену» Инь Фэн понял, и на душе у него стало сладко. Он тоже рассмеялся.
Юй Минсюй, покраснев от злости и стыда, холодно сказала Сюй Мэншаню:
— Завтра, сволочь, с тобой разберусь.
Но Сюй Мэншань и не подумал воспринимать её слова всерьёз — вместе с Фань Цзя он поспешно вылавливал мясо из котелка. Юй Минсюй метнула взгляд на виновника всего переполоха — но оказалось, что Инь Фэн уже улетел мыслями куда-то далеко... Он вертел в руках креветку, с детским любопытством разглядывая её крошечные лапки.
Юй Минсюй: «…»
В груди снова стало тесно. С холодным лицом, дождавшись, пока никто не смотрит, она схватила самую дорогую порцию говядины и сунула себе в тарелку.
———
Беззаботные моменты всегда пролетают быстро, и вскоре все снова погрузились в расследование. Днём Инь Фэн неожиданно заявил, что хочет вернуться домой. Юй Минсюй была только рада — даже не стала спрашивать, почему, махнула рукой и отпустила его.
* 串串 (chuànchuàn) — разновидность сычуаньского хот-пота, когда ингредиенты, нанизанные на шпажки, отвариваются в остром бульоне с приправами или обжариваются на гриле.
** Юй Минсюй называет себя 老子 (lǎozi) — букв. «твой папочка» (в древнем Китае — уважительное самоназвание отца, в современном разговорном китайском — грубоватое, самоуверенное местоимение первого лица).
Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления