Онлайн чтение книги Когда я чувствую вину When I'm Guilty
1 - 60

**Глава 60**  

На следующий день полиция немедленно начала допрос двух подозреваемых подростков.  

Несмотря на то, что предыдущей ночью она легла спать только в четыре утра, Юй Минсюй вовремя явилась в участок. По пути многие спрашивали:  

— Сестра Юй, как там писатель Инь?  

— С ним всё в порядке?  

Она отвечала:  

— Всё хорошо, дома спит. Сегодня врач его осмотрит.  

Когда она зашла в кабинет, Сюй Мэншань и Фань Цзя подняли головы. Юй Минсюй с невозмутимым видом села и стала разбирать документы. Стул Фань Цзя с шумом подкатился ближе:  

— Сестра Юй, говорят, ты вчера «надругалась» над писателем Инем?  

Юй Минсюй замерла. Прежде чем она ответила, с другой стороны с тем же звуком и с нарочито глупой физиономией подъехал Сюй Мэншань и сказал Фань Цзя:  

— А может, это он над ней «надругался»? В машине он был... весьма активен.  

— Ничего такого не было, — отрезала Юй Минсюй.  

— Да ладно? — хором воскликнули они.  

К счастью, в дверях появился коллега:  

— Собрание начинается! 

Юй Минсюй воспользовалась моментом, встала и с каменным лицом вышла. Сюй Мэншань ухмыльнулся и последовал за ней. Фань Цзя догнала её и прошептала:  

— Ты правда целовалась с Инь Фэном? Это у вас что, новый сюжетный поворот?  

На лице подруги читались не только любопытство и возбуждение, но и беспокойство. Юй Минсюй сразу поняла причину и это задело её.  

В голове всплыла утренняя сцена: она тихо приоткрывает дверь в комнату Инь Фэна и видит, как тот, по привычке, раскинулся на кровати, как лягушка, с каплей слюны в уголке рта, посапывая во сне.  

Она потёрла переносицу. Фань Цзя всё ещё ждала ответа, широко раскрыв глаза. Юй Минсюй вдруг рассмеялась:  

— Не воспринимай серьёзно. Ни я, ни он не придаём этому значения. Это как поцеловать котёнка или щенка — ничего особенного. 

После планёрки, направляясь с Сюй Мэншанем в комнату допросов, она получила сообщение от Инь Фэна:  

«Я проснулся!»  

Она отложила телефон и выключила его. Подняв глаза, она увидела яркий солнечный свет в коридоре, всё казалось ясным и прозрачным, но в голове у неё снова всплыли вчерашние события.  

Вчера… у неё, что, мозги расплавились?  

При этой мысли её губы дёрнулись, настроение упало ниже плинтуса.  

Совсем крыша поехала*.  

Во второй половине пути они перестали целоваться, просто обнялись, щека к щеке. Он обхватил её за талию, она прижалась к его груди. Потом он, сияя, начал болтать всякую ерунду:  

— А Сюй, завтра утром хочу поесть паровых булочек.  

— М-м...  

— Завтра надену жёлтую футболку с Ультраменом.  

— М-м...  

— А Сюй, ты голодна? Я немного проголодался.  

— Я нет.  

— А Сюй, тебе ещё холодно? Мне уже нет.  

— Мне тоже.  

...  

Неужели такие, как он, в радостном возбуждении начинают болтать всякую чепуху? Юй Минсюй усмехнулась.  

Стоп! Почему она сейчас улыбается?  

Она тут же сделала серьёзное лицо. Вспомнив, как вчера сама проявила инициативу, нахмурилась ещё сильнее.  

В тот момент... что она чувствовала? Мозг будто отключился, не хотелось думать о последствиях. Просто не хотелось сопротивляться.  

Чёрт. Как же хотелось самой себе врезать.  

Высадив их у подъезда Сюй Мэншань, сохраняя невозмутимость, сказал:  

— Сестра Юй, писатель Инь, спокойной ночи.  

Юй Минсюй бросила на него косой взгляд. В глазах Сюй Мэншаня читался лисий плутовской прищур.  

Она вспомнила, как под его взглядом Инь Фэн вёл её за руку наверх. А у неё на душе было так спокойно, будто мозг засыпало дерьмом — и она не сопротивлялась...  

Дома Инь Фэн тут же рухнул на кровать и вырубился. Она тоже плюхнулась на свою и провалилась в сон, который был на редкость сладким. Ни о чём не хотелось думать...  

Уже стоя у двери допросной, Юй Минсюй щёлкнула себя по лбу — сильно, до боли. Затем с невозмутимым видом вошла внутрь с Сюй Мэншанем.  

———  

На самом деле это была довольно типичная, но в то же время невообразимая история.  

Ли Бижань вырос в относительно благополучной семье. Родители вели небольшой бизнес в другом городе — не богачи, но жили в достатке. Поэтому с детства он был уверенным в себе мальчиком.  

Уверенным и одиноким.  

Родители приезжали только на праздники.  

В такие дни они были воодушевлёнными, полными чувства собственной значимости — ведь в поте лица трудились весь год и скопили немного денег. Ребёнок хоть и жил отдельно, но разве не ради него все старания? Да и с бабушкой-дедушкой, а потом с тётей и дядей он вырос неплохим. Скоро уже взрослым станет.  

За короткие новогодние каникулы родители успевали повидать родных с Ли Бижанем — суетливо и весело. А потом снова наступал день их отъезда.  

У родителей, конечно, было тяжело на душе — и за ребёнка, и за себя, ведь столько было потрачено сил. Поэтому деньгами его никогда не обделяли. До старшей школы у него было больше карманных денег, чем у сверстников.  

Именно в таких условиях сформировался его характер.  

По сравнению с другими детьми он чувствовал своё превосходство — денег много, свободы хоть отбавляй, бабушка с дедушкой баловали и чем дальше, тем меньше могли его контролировать. Хотя отсутствие родителей временами бесило — казалось, они ничего для него не делают. В начальной школе он ещё плакал, звонил маме. Потом привык. Родители есть родители. Вырастить его — их обязанность. Главное, чтобы денег хватало. А когда приезжали — только командовали, тут уж никакой свободы.  

А Се Хуэйфан он ненавидел всей душой. Сначала, когда он только переехал к ним, она ещё сдерживалась — хоть и любила поучать, но не слишком перегибала. Но со временем старая ведьма показала своё истинное лицо. Начала контролировать всё — во сколько идёт на уроки, когда возвращается, где гуляет, с кем дружит, не ходит ли в интернет-кафе...  

Кем она себя возомнила? Если бы не тысяча юаней в месяц от мамы, разве бы она пустила его в дом? Стала бы о нём заботиться? Да плевать ей на него! 

Больше всего Ли Бижаня бесило, как Се Хуэйфан твердила о том, как тяжело его родителям на заработках; как ей непросто растить двоих детей да ещё и присматривать за ним, и вовсе не из-за денег, а из родственных чувств; как он плохо учится, в отличие от её примерных детей, и должен быть им достойным старшим братом... А её дочь только подливала масла в огонь** — стоило ему закурить или зайти в интернет-кафе, как она тут же бежала ябедничать.  

Ли Бижань всё больше ненавидел этот дом. Это ведь не его дом. Но он был как зверь в клетке — заперт здесь, не в силах выбраться. 

И каждый раз, когда он об этом думал, чувствовал себя так, будто пережил целую жизнь, полную боли, о которой никто не знает.

* 猪油蒙了心 (zhū yóu méng le xīn), букв. «сердце, покрытое свиным жиром», — идиома, которая используется метафорически для описания человека, утратившего совесть, сострадание или ясность ума. Говорят, что у такого человека «сердце покрыто свиным жиром», подразумевая его нечувствительность, черствость или затуманенность разума.

В традиционной китайской кухне свиное сало использовалось для жарки и придания блюдам насыщенного вкуса. Однако избыток жира мог сделать пищу тяжелой, «мутной» и вредной для здоровья. Это стало ассоциироваться с «помутнением» сознания — когда человек словно «затуманен» жиром и не может ясно мыслить.

** 狐假虎威 (hú jiǎ hǔ wēi), чэнъюй, букв. «лиса пользуется могуществом тигра», — идиома применяется в ситуациях, когда кто-то использует чужой авторитет, силу или влияние для запугивания или давления на других, а не в силу собственных качеств и ресурсов. Это выражение впервые появляется в «Чжаньго цэ» — сборнике исторических анекдотов и речей периода сражающихся царств (V—III вв. до н. э.). 

В одной из историй говорится следующее:

Однажды тигр поймал лису и собирался её съесть. Но лиса оказалась очень хитрой — она сказала тигру, что небесный Император назначил её владыкой всех зверей, и если тигр съест её, то навлечет на себя гнев небес. Лиса предложила тигру пройтись вместе по лесу, чтобы он убедился: все животные боятся именно её. Тигр согласился, и действительно — все звери бросались врассыпную при их приближении. Тигр поверил словам лисы и отпустил её.