Онлайн чтение книги Когда я чувствую вину When I'm Guilty
1 - 42

**Глава 42**  

Фань Цзя, Сюй Мэншань и другие уже ждали. Обменявшись с Юй Минсюй взглядами, они кивнули — подростка можно вести внутрь.  

Дверь морга открылась. Под белыми простынями угадывались очертания трёх тел. Все смотрели на Ли Бижаня. Он замер, будто не понимая, что его ждёт. Фань Цзя подвела его к телу Се Хуэйфан и тихо сказала:  

— Твоя тётя, двоюродные сестра и брат погибли вчера днём. Прими наши соболезнования. Ты… хочешь увидеть их?  

Лицо подростка побагровело, глаза наполнились слезами, губы дрожали — он не мог вымолвить ни слова.  

Фань Цзя медленно приподняла простыню.  

Ли Бижань так и стоял, остолбенев, неотрывно глядя на тело Се Хуэйфан. Потом перевёл затуманенный взгляд на полицейских вокруг, как будто всё ещё не верил в происходящее.  

Фань Цзя не стала показывать ему детей.  

Внезапно Ли Бижань развернулся и бросился к выходу. Юй Минсюй жестом остановила остальных и последовала за ним. Несколько шагов по коридору — и она увидела, как подросток, прижавшись к стене, украдкой вытирает глаза. Его лицо было мокрым от слёз, глаза красные, тело сотрясали рыдания. Совсем как раненый зверёныш.  

Она шла за ним через весь участок, пока он не остановился под большим деревом во дворе.  

Юй Минсюй закурила в нескольких метрах от него.  

Вспомнилось, как в возрасте Ли Бижаня она уже была сиротой — воспитывалась у бабушки с дедушкой. А до этого, в детстве, мать всё ещё была рядом, и воспоминания о ней были яркими, живыми, почти осязаемыми: как та брала её на руки, прижималась щекой, как они вместе запускали воздушного змея, ходили в парк аттракционов…  

А как-то раз, за проступок, мать велела ей стоять в углу, расправив плечи и не двигаясь — строго, но справедливо. Потом, когда у неё стало меньше времени из-за работы, она всё равно звонила при каждом удобном случае, приезжала, привозила ей маленькие подарки… 

Материнская любовь, тепло и забота, которыми окружали и других детей, — всё это у неё тоже было.  

А отец? К чёрту такого отца.  

Когда Юй Минсюй было десять, на траурной церемонии по случаю гибели матери при исполнении служебного долга, она рыдала ещё сильнее, чем сейчас плачет этот подросток. Её душили рыдания, она захлёбывалась воздухом, кричала, вырывалась — весь мир тогда рухнул, превратившись в чёрную воронку боли и безысходности*. 

С той церемонии она почти перестала плакать.  

* 昏天暗地 — ченъюй, досл. «тьма застилает небо и землю». Выражение крайней боли, отчаяния, душевного мрака. 

***  

Юй Минсюй протянула подростку салфетку и бутылку воды. Тот уже не плакал, только глаза оставались красными, взгляд — пустым, отсутствующим.  

— Где ты был вчера?  

— В интернет-кафе.  

— В последнее время замечал что-то странное? Кого-то подозрительного? Или, может, твоя тётя с кем-то поссорилась?  

— Нет… Я не знаю.  

— Как они с дядей ладили?  

— Вроде… нормально...  

Вскоре приехали родители Ли Бижаня и муж Се Хуэйфан — Цзэн Цян.  

Цзэн Цян — заурядный мужчина лет сорока. Неразговорчивый, просто одетый. Увидев тела, он рухнул на колени с душераздирающим воплем. Его крик постепенно перешёл в неестественные, срывающиеся звуки, больше похожие на вой животного, чем на человеческое рыдание. 

Такой звук Юй Минсюй слышала лишь от тех, кто потерял самых близких.  

Полицейские молчали. Цзэн Цян потерял сознание, всё ещё сжимая руки детей. Его пальцы пришлось разжимать силой.  

Родители Ли Бижаня тоже рыдали. Мать обнимала сына:  

— Сынок, мы думали, и с тобой что-то... За что тёте такое... Кто же это сделал...  

Ли Бижань больше не плакал. Мать крепко прижала его к себе, а он так и остался стоять, как деревянный, ничего не выражая. Отец, нахмурившись, сказал:  

— Не видишь, ребёнок и так в шоке? Уводи его домой, нечего ему это видеть. 

***  

В последующие два дня расследование зашло в тупик.  

Изначально отработанные версии — возможные конфликты в окружении Се Хуэйфан — при дополнительной проверке не дали результатов: ни у кого из её знакомых или соседей не было убедительного мотива, да и времени на совершение преступления тоже.  

Версию мести пришлось предварительно исключить.

Отношения между Се Хуэйфан и её мужем, Цзэн Цяном, судя по всему, были вполне благополучными. Конфликтов или любовных связей на стороне не обнаружено. Во время убийства Цзэн Цян находился в другой провинции, что подтверждено, у него было железное алиби. К тому же его реакция показалась полиции абсолютно искренней.  

Даже родителей Ли Бижаня проверили — их алиби подтвердилось, они действительно были в отъезде, и это могли засвидетельствовать сразу несколько человек. Мотива у них также не было.

Что касается самого Ли Бижаня, то, хоть он и чувствовал себя в школе изгоем и подвергался презрению со стороны детей из «золотых» семей, серьёзных конфликтов у него не наблюдалось. У самого подростка не было врагов. В день преступления, в районе полудня, все ученики находились в школе. 

Ли Бижань и вне школы ни с кем не общался, так что версия, будто убийство связано с ним, не выдерживала критики. Некоторые соседи рассказали, что накануне трагедии он сильно поссорился с Се Хуэйфан. После той ссоры, до самого момента, когда его нашли полицейские, он никуда не выходил из интернет-кафе — только утром выбегал за фастфудом. Камеры наблюдения в заведении чётко зафиксировали всё это.

Таким образом, ни он, ни кто-либо из его семьи под подозрение не подпадали.

Следствие зашло в полный тупик.  

На третий день после происшествия Дин Сюнвэй собрал совещание. Из-за жестокости преступления начальство требовало результатов, поэтому выражение у капитана Дина было мрачнее тучи. Он озвучил новые оперативные указания: сосредоточиться на проверке лиц, ранее судимых за кражи со взломом, и тех, кто недавно вышел из тюрьмы. Версия о мести как мотиве — окончательно закрыта. 

Когда он об этом объявлял, Юй Минсюй почувствовала, что он бросил на неё мимолётный, но тяжёлый взгляд. Почти пронзительный. Она мысленно фыркнула: «Это ведь Инь Фэн настаивал на версии с местью, а не я! Чего это он на меня зыркает?»

Даже железному человеку нужно передохнуть. Вечером Дин Сюнвэй отпустил всех по домам — принять душ, выспаться, а утром явиться в участок.  

Все эти дни Юй Минсюй совсем не было времени думать об Инь Фэне. Зато Чэнь Фэн оказался смышлёным — каждый день к обеду и ужину отправлял Инь Фэна к полицейскому участку с едой и фруктами. Если Юй Минсюй была в участке, то выходила сама взять пакет. На разговор времени не оставалось — максимум, что она могла, это потрепать его по голове или бросить короткое:

— Спасибо. 

Наверное, Чэнь Фэн как-то его наставлял, потому что Инь Фэн не приставал и не мешал — просто стоял спокойно у ворот, глядя ей вслед.

Выйдя из автобуса, она улыбнулась этому воспоминанию. Уже стемнело. Она подняла голову — и тут же увидела знакомую фигуру на остановке. 

Сегодня он снова был в своей любимой зелёной футболке с Астробоем и в джинсах, руки в карманах. Смотрел прямо на неё.  

Несколько дней они не виделись — и Юй Минсюй вдруг показалось, что он будто стал взрослее. Взгляд — серьёзнее, лицо — осмысленнее. Будто бы чуть повзрослел и поумнел.