Онлайн чтение книги Последнее пламя среди морских глубин Deep Sea Embers
191 Обещанный Ковчег

В самом сердце штурманской рубки время, казалось, замерло. Сквозь круглые иллюминаторы внутрь струился солнечный свет бескрайнего моря — огромного простора воды, которому не было конца. Этот золотистый свет заливал помещение, окрашивая все в теплые тона. Рубка была украшена историческими реликвиями, артефактами, которые выдержали испытание временем. Их возраст только добавлял им блеска, заставляя их еще ярче сиять на свету.

В углу навигационного стола стоял необычный артефакт: изящно выполненная скульптура головы козла. Это было не просто произведение искусства, а разумный объект с важнейшей функцией: он отвечал за управление кораблем. Рядом с ней на столе лежала старинная морская карта, сейчас окутанная слоем тумана. Сквозь бесплотную дымку на карте вырисовывались морские пути, направляясь к предопределенному месту.

Конечным пунктом назначения, отмеченным на карте, был город—государство Пранд. Медленно сквозь мягкую дымку показалась мерцающая точка, приближающаяся к «Затерянному Дому». Однако он приближался с такой скоростью, что его приближение можно было и не заметить.

Внезапно дверь в рубку со скрипом открылась, и в дверном проеме показалась фигура Дункана.

Как только он вошел, скульптура козлиной головы пришла в движение. Деревянная шея заскрипела, и он повернул голову к Дункану.

— А, капитан Дункан! Ваш первый помощник польщен вашим визитом. Как вы? Похоже, у вас был довольно насыщенный день с момента нашего последнего разговора. И как вам погода в этот прекрасный...

Дункан, знакомый с многословием Козлиноголового, поднял руку, прерывая его:

— Достаточно. Мне не нужно каждый день повторять замысловатые приветствия.

И все же он бросил на него долгий, задумчивый взгляд.

Его внешность оставалась неизменной — неподвижное и ничего не выражающее лицо, глубокие, обсидиановые глаза, по—прежнему жутко холодные. Однако Дункан никогда не чувствовал угрозы со стороны этого существа.

Козлиноголовый, похоже, серьезно относился к приказам капитана, и когда Дункан велел ему сосредоточиться на управлении кораблем, он так и поступил.

Козлиноголовый с притворной озабоченностью в голосе поинтересовалось:

— Мой дорогой капитан, похоже, вы чем-то обеспокоены. Я заметил, что раньше у вас на борту было несколько неожиданных гостей. Но теперь они, кажется, пропали?

Дункан со вздохом опустился в кресло.

— Они исчезли после рассвета. Это были Проповедники Конца.

— А, Проповедники Кона… Весьма неуловимая и опасная группа. Они известны своими внезапными появлениями и столь же внезапными исчезновениями, — заговорил Козлиноголовый и, как Дункану было хорошо известно, начал нести всякую несуразицу, которая, впрочем, часто содержала важную информацию. — Они не такие открытые, как культисты Солнца и как культисты Уничтожения.

Дункан откинулся на спинку кресла, наблюдая за реакцией Козлиноголового.

— Они нацелились на человека, за которым я следил, поэтому я использовал их для проверки способности Элис, — признался он с ноткой беззаботности. — Во время поимки они что-то бормотали о «подпространстве». Что ты знаешь об этих культистах?

Козлиноголовый с непоколебимыми обсидиановыми глазами быстро ответил:

— Я бы посоветовал не обращать внимания на их бредовые «проповеди». Даже простое упоминание о «подпространстве» может привлечь нежелательное и опасное внимание. Общаться с теми, кто маниакально предан этому, — значит накликать на себя беду. Хотя такое грозное существо, как вы, может быть невосприимчиво к их выходкам, потакание их бредням может принести больше вреда, чем пользы.

Взяв паузу, чтобы собраться с мыслями, он продолжил:

— Честно говоря, мое представление о них довольно поверхностно. Мир в целом остается в неведении относительно них. Из всех существующих культов Проповедники Конца выделяются особой странностью. Их способность появляться и исчезать без следа, их разрозненный образ мышления и тот факт, что у них нет огромного количества последователей, как у других культов, делают их загадкой. В основном среди них нет тех, кто может нормально взаимодействовать с людьми.

Из его рассказа Дункан смог составить более четкое представление о Проповедниках Конца.

По сравнению с известными культами, Проповедники Конца обладали меньшей численностью. Судя по сообщениям и наблюдениям, всего их было от нескольких сотен до тысячи.

В то время как другие культы обычно имели большую базу из обычных людей, которые вели довольно обыденную жизнь, не считая своего испорченного разума, и представляли собой «низший слой», у Проповедников Конца не было таких людей. Вместо этого их часто представляли самые влиятельные члены.

Никто не знал, как такая группа могла существовать без поддержки широких масс? Точно так же никто не знал, как культисты Солнца и культисты Уничтожения вербовали обычных людей.

Более того, даже имея в своем названии слово «проповедники», Проповедники Конца, казалось, не могли распространять свои убеждения. Их рациональность, очевидно, была нарушена, а речь и рассуждения расходились с общепринятыми представлениями. Хотя они постоянно провозглашали мнимые «истины» о «подпространстве», ни один здравомыслящий человек не мог поверить в их доводы. Слабоумные поддавались на приманку подпространства и превращались в гротескных существ еще до того, как попадали под влияние Проповедников Конца.

Из этого вытекала поразительная истина: Проповедники Конца, похоже, не могли пополнять свои ряды с помощью проповедей.

Загадочности им добавляла их эфемерная природа, скорее призрачная, чем реальная, из-за их внезапных появлений и столь же внезапных исчезновений.

Дункан убедился в этом на собственном опыте.

Хотя Козлиноголовый и преуменьшал количество своих знаний о Проповедниках Конца, глубина и богатство предоставленной им информации свидетельствовали о более сложном понимании.

Дункан откинулся на спинку кресла, его глаза сузились в раздумье.

— Проповедники Конца слишком непредсказуемы, чтобы распространять свои убеждения... Откуда же взялись их первоначальные члены?

— А кто знает? Возможно, они появились из самого подпространства...

Дункану явно не было дела до выдуманной шутки Козлиноголового о подпространстве.

Он размышлял о другом: если такой новичок, как он, смог выдвинуть подобную теорию, то стражники и епископы — те, кто веками боролся с еретиками в различных человеческих городах—государствах, — наверняка имеют более совершенную теорию, объясняющую странности этой группы.

Голос Козлиноголового прервал его размышления:

— Капитан, вас, кажется, очень беспокоят Проповедники Конца. Не помню, когда в последний раз я видел вас таким задумчивым.

Подняв взгляд и встретившись с непоколебимыми глазами скульптуры, Дункан задал неожиданный вопрос:

— Скажи, если история города—государства была загрязнена, есть ли надежда на его спасение?

Он задал вопрос отстраненно, словно спрашивал о какой-то теоретической задачке.

Козлиноголовый на мгновение задумался. Его стоический фасад не выдавал никаких эмоций.

— Загрязненная история? О, это серьезная тема. По мне, так это работа подпространства.

— Ты думаешь, только подпространство способно переписывать историю? — спросил Дункан, с любопытством приподняв одну бровь.

Козлиноголовый ответил:

— Что еще, кроме подпространства, с его беспорядком времени и пространства, причины и следствия, способно загрязнить историю города—государства? В этом мире нет другой силы, способной на такое... ну, кроме, может быть, той шутки на небе...

Пока Козлиноголовый продолжал говорить, Дункана посетило откровение.

Подпространство само по себе беспорядочно с точки зрения времени—пространства и причинно—следственных связей?

Это была первая полученная им информация, которая рисовала яркую картину природы подпространства.

И вместе с этими обретенными знаниями в его голове всплыли воспоминания о пророческом сне, в котором Королева Мороза умоляла: «Пожалуйста, не загрязняйте историю».

Он нахмурился, пытаясь просеять поток информации, который на него обрушился. Затем отмахнулся от своих мыслей и перевел взгляд на Козлиноголового. Почувствовав, что Дункан смотрит на него, существо быстро замолчало. Затем, почувствовав серьезный тон их разговора, оно рискнуло спросить:

— Кажется, сегодня вы особенно зациклены на Проповедниках Конца. Могли ли они…

— Возможно, они что-то задумали, и меня это беспокоит, — признался Дункан.

На мгновение они замолчали, глядя друг на друга: глаза Дункана встретились с равнодушным взглядом Козлиноголового. Словно между ними установилась невидимая связь, позволяющая им понимать друг друга без слов.

Затем Козлиноголовый произнес:

— У городов—государств всегда были свои защитники — стражники, призванные оберегать их. А еще есть Носители Пламени, призванные защищать течение истории. В любом случае, никакие действия Проповедников Конца не должны представлять угрозы для вас. Даже если у них есть способность загрязнять историю, они не смогут загрязнить ни вас, ни корабль.

Заинтригованный, Дункан продолжил:

— Ты думаешь, они бессильны против меня и «Затерянного Дома»?

— Мы вернулись из подпространства, капитан, — с нарочитой осторожностью произнес Козлиноголовый. — Все в этом мире может быть загрязнено, кроме подпространства. И мы... пробыли в нем достаточно долго.

На лице Дункана снова появилось задумчивое выражение. По какой-то причине отголоски маниакальных речей Проповедников Конца, от которых он раньше отмахнулся, теперь зазвучали в его мыслях.

Он глубоко вздохнул и прошептал, почти про себя:

— Обещанный Ковчег…