Онлайн чтение книги Последнее пламя среди морских глубин Deep Sea Embers
292 Охота и побег

Едва Дункан изрек эту фразу, как женщина в черном уже отреагировала!

Но на сей раз она не стала тщетно вступать в бой. Вместо этого, крепко сжав одной рукой цепь, сковывающую Ворона Смерти, она взмахнула другой, оставив в воздухе след из туманной черной дымки. Затем, резко развернувшись, она бросилась к выходу с кладбища.

Мысли об одержимом спутнике и двух других сообщниках уже не тревожили ее. События этой ночи не поддавались логике, выходя за рамки ее понимания.

Даже будучи членом Культа Уничтожения, заключившим договором на сосуществование с Демоном Глубин, она ощущала, как шаткая опора здравого смысла под ней рушится. Ее смелость иссякала.

Охваченная паникой, она жаждала лишь одного — покинуть это проклятое место как можно скорее. И чем дальше, тем лучше! Она не хотела ни секунды оставаться в поле зрения невидимого, но ужасающего незваного гостя, деля с ним пространство, пропитанное ужасом.

Дункан нахмурился, еще не до конца освоившись в чужом теле, в которое он только что вселился. Хотя он ясно ощущал себя лучше, чем в гробу, ему было сложно угнаться за стремительно мчавшейся женщиной.

Но он преследовал ее, продираясь сквозь жуткий черный туман, оставленный ею на пути, постепенно привыкая к новому телу и не сводя глаз с ее удаляющейся фигуры.

Следя за ее стремительной фигурой, Дункан заметил, как газовые лампы, мимо которых она проносилась, внезапно замерцали. Их некогда яркое и ровное пламя окрасилось в зловещий изумрудный цвет.

Загрязненные лампы словно вторили невидимым шагам: тень мчащегося культиста неумолимо приближалась к кладбищенским воротам, оставляя за собой мерцающий след из изумрудных искр. И с каждой секундой их становилось все больше и больше.

Но в тот самый миг, когда изумрудное пламя уже готово было поглотить культиста, гротескный ворон, сотканный из черных костей, взмыл ввысь с пронзительным криком. Его крылья рассеяли в ночном небе клубы густого дыма, а жуткий вопль, казалось, пронзил ткань пространства-времени. Внезапно в кромешной тьме рядом с культистом проступили зияющие разрывы, сливаясь в зловещую черную дыру.

Скелетный ворон, издав истошный, леденящий кровь карканье, безрассудно ринулся к внезапно открывшемуся темному порталу. Цепь, сковывающая его ноги, мгновенно натянулась, и с жутким скрежетом женщину в черном одеянии заволокло в бездну неизвестности.

— Проклятье! Стой! Тварь! Ублюдок! — Культистка отчаянно боролась, крича осипшим голосом, переполненным неконтролируемым страхом и отчаянием. — Нет, нет, нет! Не надо! Не забирай меня в бездну... Помогите! Помогите! Нет! Нет…

С последним отчаянным воплем культистка была втянута в черную дыру на цепи, и та захлопнулась, оставив после себя лишь дрожащую тень.

Слабый изумрудный свет ламп, мерцающих по обе стороны, едва освещал опустевшую кладбищенскую тропу.

— Весьма необычный способ сбежать, — пробормотал Дункан, с недоумением наблюдая за этой неожиданной развязкой. Уголки его губ дрогнули, а потом его осенило. — Ведь именно так же, если мне не изменяет память, сбежали тогда Ширли и Пес... Но помнится, страха в ее глазах тогда не было…

Дункан нахмурился, провожая взглядом исчезнувшего культиста, но, погрузившись в размышления, так ничего и не понял. Лишь растерянно отвёл взгляд.

Изумрудный свет ламп по обе стороны аллеи, как только он отвернулся, вернулся к своему обычному оттенку, а зыбкие, переплетающиеся тени постепенно отступили к его ногам, словно втягиваясь в непроницаемую тьму.

В этот момент до ушей Дункана донесся едва различимый треск. Обернувшись на источник звука, он с недоумением обнаружил, что он исходит от его собственного тела. Тонкие, похожие на потрескивание дров, звуки раздавались из разных его частей, а из прорех в одежде просачивались и поднимались вверх клубы черного дыма.

Дункан оцепенел от неожиданности, а затем, с резким движением, распахнул одежду на груди. Ужасающая картина предстала перед его глазами: плоть его тела постепенно превращалась в обугленную, черную субстанцию. Морщинистая, словно пергамент, кожа была покрыта множеством язв, из которых, подобно дымящейся куче дров, вырывались клубы черного дыма и пепла.

Если бы не обряд «Открытое сердце», который он прошел ранее, эта жуткая метаморфоза, без сомнения, повергла бы Дункана в шок. Но, повидав уже немало зловещих и необъяснимых явлений, он сохранил спокойствие и даже потянулся, чтобы коснуться своей шеи.

Казалось, изменения начались с горла — того места, где некогда обитал Демон Глубин, скованный цепью.

В этот момент Дункана пронзила острая мысль: саморазрушающийся, медузоподобный Демон Глубин!

После того, как он завладел этим телом, «медуза», очевидно, не выдержала давления. И вот тело культиста начало разрушаться с того места, где существовала цепь... Неужели же верна догадка, что тело погибнет, если погибнет и симбиотический демон?

Это характерно для всех членов Культа Уничтожения?

В мгновение ока Дункан, проанализировав ситуацию, мысленно пронесся сквозь наиболее вероятные варианты. Всплыли образы Ширли и Пса — возможно, их отношения тоже подобны этим?

По возвращении он обязательно поговорит с Ширли.

Но сейчас нужно было решить, что делать дальше.

Дункан, беспомощно наблюдая за стремительным разрушением своего тела, невольно вспомнил, каким оно было, когда он только вышел из гроба.

Хотя причины изменений различались, тело, которым он сейчас владел, похоже, тоже не избежало этой участи.

— Как же сложно найти пригодное для использования тело! — сокрушался он, сетуя на свою судьбу. — В Пранде все было гораздо проще.

Взгляд его скользнул к железной ограде, маячившей на краю поля зрения. За ней раскинулось кладбище, за которым простиралась бескрайняя, безлюдная территория. Лишь перейдя эту территорию, можно было попасть в ярко освещенный, шумный город.

Фрост раскинулся прямо перед ним, манящий и недостижимый. Но его тлеющее, распадающееся тело вряд ли одолеет этот путь. Даже если бы он пришел в город сейчас, его облик вряд ли поможет добыть ценную информацию. Напротив, он, несомненно, привлечет внимание ночных патрулей.

Взгляд Дункана вновь скользнул к кладбищу.

В морге хранилось немало тел, но, во-первых, не было никакой гарантии, что среди них не окажется очередного «брака». А во-вторых, вскрытие гробов требовало немалых усилий.

Настоящее «слепое» вскрытие гробов — пустая трата времени, которого он и так уже потратил достаточно.

Не раздумывая, Дункан поднял голову и устремил взгляд к источнику света, мерцавшему на другой стороне тропинки.

Там, судя по всему, находился дом смотрителя.

Дункан не мог выкинуть из головы образы двух культистов, скрывавшихся под личиной священников Бога Смерти, которые проследовали в дом вместе со смотрителем. Хотя тот и выглядел упрямцем, по сравнению с ним он казался чуть ли не покладистым ягненком.

Несомненно, культисты не замышляли ничего доброго, и оставлять их без присмотра было нельзя.

***

В приглушенной тишине уютного дома послышался неясный шум, будто доносящийся извне.

Тепло чайника, шипящего на дровяной плите, разливало по комнате мягкий аромат. Газовая лампа, стоящая рядом, заливала помещение ярким, но не слепящим светом. Старый смотритель, неторопливо ступая по деревянному полу, с интересом разглядывал содержимое бутылок и банок, аккуратно расставленных на полках. Его верное двуствольное ружье покоилось рядом, на железном крюке.

За его действиями наблюдали двое мужчин, одетых в черное. Один из них застыл у входа, другой — у окна.

Но их внимание было приковано не только к смотрителю.

Их взгляды были устремлены к входу на кладбище, где они ждали условного сигнала.

Но вместо долгожданного «миссия выполнена», тишину кладбища прорезали лишь странные, еле уловимые звуки, доносящиеся со стороны тропинки.

Последний из них, едва различимый крик, потревожил их особенно.

— Вы что-нибудь слышали?

Старый смотритель, замер на мгновение, прежде чем оторвать взгляд от полок и устремить его к окну. Стекло, помутневшее от времени, словно зеркало отражало тревогу, омрачившую его лицо. Он прислушался, стараясь уловить в ночной какофонии звук, о котором говорил мужчина. Но в кромешной тьме царила лишь пустота, нарушаемая лишь завыванием ветра, пробирающегося сквозь щели старого жилища.

— Ничего не слышу, — сказал высокий крепкий мужчина, стоящий у двери. —Наверное, это просто воронье каркань.

— О, вороны, — пробормотал старый смотритель. — Эти пернатые воришки — настоящая напасть. Украдут еду, а потом сидят на ветках и каркают, словно смеются над тобой... Больше всего на свете я презираю воров и незваных гостей, а вороны — это те еще воры и незваные гости, уж поверьте.

Двое мужчин в черном переглянулись, их лица омрачили недоумение. Слова старика показались им странными.

Старый смотритель, равнодушный к реакции людей в черном, продолжил:

— А знаете ли вы, почему я, следуя совету той леди, пустил вас в свой дом?

Низкорослый мужчина в черном, явно насторожившись, впился взглядом в старика.

— Почему?

Смотритель же, наконец отыскав среди бутылок и банок нужную, открутил крышку, высыпал в печь измельченные травы и небрежно бросил:

— Потому что с двумя всегда проще справиться, чем с четырьмя.