Онлайн чтение книги Последнее пламя среди морских глубин Deep Sea Embers
325 Прекрасные отношения брата и сестры

Лукреция, ошеломленная внезапностью, на мгновение застыла, не в силах ответить на позднюю шутку старшего брата. Магия хрустального шара, преодолев разделявшее их расстояние, внезапно прозвучала в ночной тишине, донеся до нее неожиданную шутку.

Но Лукреция, прозванная «Морской Ведьмой», не разделила веселья брата. Несмотря на его неожиданную шутку, тревога закралась в ее сердце. Обычно серьезному и торжественному брату несвойственно было такое поведение, тем более в чужом присутствии. Ведь он — капитан целого флота, и его статус требовал постоянной бдительности. К тому же, в хрустальном шаре не было видно привычного интерьера «Морского Тумана». Но интерьер за Тирианом казался ей... странно знакомым?

Через эфирную связь хрустального шара Тириан заметил, как изменилось поведение его сестры. Он прекрасно понимал ее беспокойство, ведь он приплыл в их родной порт специально для того, чтобы забрать хрустальный шар с «Затерянного Дома».

— Ты не поверишь, — произнес капитан пиратов, сделав драматическую паузу. На его лице расцвела загадочная улыбка, а затем он отошел в сторону, демонстрируя панорамный вид на свою «каюту» через хрустальный шар.

Слова брата и увиденное в хрустальном шаре изображение заставили Лукрецию задуматься. Первоначальное замешательство постепенно сменилось тревогой, а затем и шоком. Резко вскочив с кресла, она, запинаясь и пытаясь сохранить самообладание, произнесла:

— Ты…

Тириан вновь обратил свой взгляд на хрустальный шар, воздев руки в жесте смирения и горько улыбнувшись.

— Как видишь, — произнес он, — произошел ряд непредвиденных обстоятельств, и вот... я здесь.

Лукреция оцепенела, ее отражение в хрустальном шаре застыло на целых шесть или семь секунд, прежде чем она, совладев с собой, медленно вернулась в кресло.

— Будь спокоен, — произнесла она, обретя утраченное спокойствие. — Я приму на себя заботу о флоте «Морского Тумана» в твое отсутствие, а также о твоих двадцати семи оффшорных банковских счетах в Колд-Харборе, Моке, Моменцо и Зарбустро, не говоря уже о шестидесяти двух сокровищницах, разбросанных по северным морям.

Теперь растерялся Тириан. Он вскочил на ноги, и румянец, окрашивавший его лицо, бесследно исчез.

— Как ты... — начал он, ужас отразился в его глазах. Но быстро сложив все воедино, он воскликнул: — Ты пометила «Морской Туман», да?

— Мне нет нужды прибегать к таким примитивным методам, — холодно парировала Лукреция. — Твои навыки игры в прятки никогда не блистали. Не припомнишь ли ты какой-нибудь тайник с детскими лакомствами, который миновал мое пристальное внимание?

Лицо Тириана на мгновение омрачилось удивлением, затем он с покорным вздохом произнес:

— Я полагал, что тщательно выбрал свои тайники, учитывая, что они оставались нетронутыми все эти годы…

— Несомненно, в твоих словах есть доля истины, — ответил Тириан, ловко уходя от темы, которая становилась все более неприятной. — Но, признаться честно, я не вижу особой заботы о моем благополучии в твоих глазах.

— Я знаю, что ты не стал бы пускаться в подобные игры, если бы тебе действительно грозила беда, — с холодной отстраненностью произнесла Лукреция. — И теперь, может быть, ты поделишься подробностями? Как ты оказался на борту «Затерянного Дома»? Что с отцом, что…

Тириан глубоко вздохнул.

— Как ты и предполагала, — промолвил он, — моя способность к сокрытию всегда была посредственной. Отец обнаружил мой тайный порт. Одновременно с этим в землях Фроста происходят странные события... Похоже, что-то в морских глубинах пробудилось, затронув интерес нашего отца. Сейчас он занят практическим расследованием и решил связаться со мной.

Лоб Лукреции прорезался хмурой складкой.

— Итак, — произнесла она, — ты уже встречался с ним?

Тириан, разведя руки в стороны, с сарказмом в голосе ответил:

— Разве это не очевидно? Я нахожусь на его корабле.

Лукреция надолго смолкла, погрузившись в раздумья. В ее голове, очевидно, кипели внутренние противоречия. Наконец, после продолжительной паузы, она с явной нерешительностью заговорила:

— Как... поживает отец?

Тириан на секунду задумался, подбирая слова с осторожностью, чтобы не проболтаться о захватывающих событиях, с которыми он столкнулся на «Затерянном Доме».

— Он... держится лучше, чем мы могли себе представить. Он вернул себе человеческий облик и стал еще более спокойным и рассудительным, чем мы ожидали. Мы долго и обстоятельно беседовали о моем флоте, Холодном море, о наших личных жизнях, и, что удивительно, даже затронули тему подпространства.

Лукреция вскинула брови, изумление отразилось в ее глазах.

— Подпространство? Неужели твой рассудок решил взять отпуск?

— Это отец завел разговор об этом, — бесстрастно ответил Тириан, пожав плечами. — Мой вопрос о необычном запирающем механизме нижней каюты привел к открытию, что вся нижняя часть конструкции «Затерянного Дома» погружена в подпространство. Похоже, основная функция этой двери — предотвращать случайное падение туда.

Лукреция сделала глубокий вдох, и ее зрачки заметно дрогнули. Тириан не преминул это заметить.

— Ты чувствуешь смесь изумления, тревоги, недоверия и захватывающего осознания расширенных горизонтов, не так ли? — спросил он с натянутой улыбкой. — Поверь мне, я знаю. Я уже проходил этот путь.

Лукреция же хранила молчание, ее мысли, казалось, унеслись куда-то далеко.

В этой затянувшейся паузе она невольно задумалась о возможном влиянии подпространства на брата. Неужели он теперь безумец, одержимый силой хрустального шара?

Словно целая вечность прошла, прежде чем она, наконец, прервала затянувшееся молчание. В ее голосе звучало беспокойство:

— Чем сейчас занят отец?

— Я не могу сказать с уверенностью, — ответил Тириан. — Он заперся в своей капитанской каюте. Экипаж упоминал, что он использует какую-то особую технику, чтобы исследовать Фрост. Я не стал расспрашивать о деталях.

— На борту корабля есть другие? — Голос Лукреции, полный удивления, эхом отразился в хрустальном шаре.

Тириан, казалось, уже собирался ответить, его губы приоткрылись, чтобы произнести слова, но его намерение прервал резкий стук в дверь. Вскочив со своего места, он скрылся из поля зрения хрустального шара, оставив Лукрецию в напряженном ожидании пытаться разобрать разговор.

Словно кто-то невидимый материализовался в комнате с посылкой.

И вот, спустя, казалось, целую вечность, Тириан вновь появился, держа в руках тарелку с румяным, источающим аромат свежести яблочным пирогом.

Лукреция не могла сдержать своего изумления:

— Ты даже смог достать яблочный пирог?!

— У нас есть доступ к горячей воде и свежие поставки товаров из Пранда, — невозмутимо ответил Тириан. — Я понимаю, что это может показаться тебе неправдоподобным, но отец даже подумывал о том, чтобы оснастить корабль паровым ядром, обеспечивающим круглосуточную подачу горячей воды, и добавить дополнительные генераторы, которые…

— И вот тебе приятная новость, — произнес Тириан, разводя руки в открытом жесте. — Похоже, отец больше не против моих модификаций «Морского Тумана».

Лукреция лишилась дара речи.

***

Прохладный ночной бриз скользил над прибрежной полосой, неся с собой внезапный проблеск призрачно-изумрудного сияния в небе. Не успев никто и глазом моргнуть, оно опустилось в безлюдное место неподалеку от порта.

Из языков пламени, подобный исполину, восстал силуэт, обугленный до неузнаваемости — зрелище, одновременно внушающее благоговейный трепет и леденящий душу ужас. Он ступил на землю, покинув объятия пламени.

Пронзенный ледяным дыханием ночного воздуха, Дункан сделал глубокий вдох, и прохлада земли, словно живая, омыла его ступни.

Хотя его тело уже не нуждалось в дыхании, он всё еще ощущал, как воздух наполняет его грудь, и равномерный ритм выдоха.

— Фрост... — пробормотал Дункан, переводя взгляд на далекий город, утопающий в сиянии бесчисленных огней. Покачав головой, он медленно ступил на берег.

Найдя лужу, он подошел к ней, под мягким светом «Сотворения Мира», вгляделся в свое отражение в воде.

— В таком облике меня схватят стражники, стоит им только меня увидеть, — пробормотал Дункан, глядя на свое отражение в воде.

Вода отражала гротескный и пугающий образ, испускающий ауру, которая, без сомнения, мгновенно вызвала бы тревогу у стражей порядка.

Уму было сложно представить, что прежний хозяин этого тела в последние мгновения своей жизни, ведомый лишь неумолимой волей, сумел сохранить ясность рассудка.

— Белазов, да упокоится душа твоя с миром в обители смерти, — прошептал Дункан, глядя в мерцающую гладь лужи. Отдав дань памяти предыдущему владельцу этого тела, он перевел взгляд на едва различимые в сумраке окрестности.

На обломке камня неподалеку, расправив пышные крылья, ворковал голубь Ай.

Взмах руки Дункана — и голубь, превратившись в поток сияющего пламени, с немыслимой скоростью растворился в пелене ночного неба.

Сокровенная связь, глубоко укоренившаяся в его душе, отозвалась трепетным подтверждением: Аи благополучно прибыл на «Затерянный Дом».

Предшествующие эксперимент показали, что после активации маяков возвращения Ай сможет применять аналогичную технику «телепортации», мгновенно перемещаясь на огромные дистанции и материализуясь в непосредственной близости от них.

Дункан скользнул взглядом по телу, которое сейчас занимал.

Этот аватар, служивший ему проводником в бестелесных странствиях по духовному миру, одновременно являлся «обратным маяком» для Ай.

В памяти всплыли образы переходного тела, в которое он временно вселился в свою первую ночь во Фросте.

Изнуренный, с искаженным восприятием и терзаемый инстинктом саморазрушения, он едва мог двигаться после выхода из гроба. Тогда не было возможности для тщательных исследований. Но, оглядываясь назад, он осознал, что тело не дало ему ни малейшей подсказки о том, как «установить маяк».

— Или же это свойство копии... — пробормотал Дункан, погружаясь в размышления. — Неполноценная смертное тело не способно удерживать силу?

Внезапный треск пламени прервал его монолог. Из ниоткуда, словно из пустоты, на берегу перед ним материализовалась жуткая пылающая дверь, окрашенная в зловещий изумрудный цвет.

Из «Затерянного Дома» явился Ай.

Дункан, обратившись к порталу, висящему в воздухе, устремил взгляд в его пылающую сердцевину. Пламя, танцуя, отбрасывал зыбкие тени, и в его мерцающем свете постепенно проступили три фигуры.

Это были те самые «помощники», которых он просил привести с корабля.