Онлайн чтение книги Последнее пламя среди морских глубин Deep Sea Embers
339 Погружение в духовный мир

Тревожная тишина сковала помещение. Воздух застыл, словно сама атмосфера сгустилась в предчувствии чего-то неминуемого. Пожилого смотрителя охватило странное чувство: реальность стала похожа на сон, время замерло, обманув его. Казалось, что даже святыня на столе, тонкое пламя свечи, легкие струйки благовоний и витающая в воздухе духовная энергия — все на мгновение прекратило свое естественное течение.

А может, всего лишь иллюзия? Неуверенно подняв взгляд, старик увидел пляшущее пламя свечи, словно оно только что ожило под его взглядом.

Он долго смотрел на бледный, танцующий огонек, потом медленно покачал головой, отгоняя странное ощущение. Внимание вновь вернулось к лежащему на столе письму. Но стоило старику пробежать глазами по строчкам, как им овладело новое, незнакомое чувство.

Однако, стоило ему пробежать глазами несколько строк, как странное чувство улетучилось — содержание письма требовало полной сосредоточенности.

Предостережения о том, что их город-государство медленно загрязняют силы из Глубин, проникая в самую его суть. Явные свидетельства масштабной деятельности зловещего Культа Уничтожения. Интригующие предположения о вторжении в мир смертных таинственного святого. И, наконец, тревожное сообщение об острове Кинжал.

Пожилой смотритель напряженно вглядывался в строки. Необъяснимая тревога, царившая в последнее время в городе-государстве, обретала пугающую ясность.

И пусть он не мог ручаться за правдивость этого послания, полученного от неизвестно кого, одно старик знал точно: привратницу и Собор нужно оповестить немедленно.

Тем временем Агата не спускала глаз с женщины-орка, крепко спавшей на диване. Та время от времени что-то бормотала во сне, совершенно не обращая внимания на людей, собравшихся в комнате.

То, что гостья могла говорить во сне, свидетельствовало о том, что ее сознание не пострадало во время «нападения» и что незваный гость, проникший в их жилище, не преследовал дурных целей.

Агата окинула взглядом гостью. Орчанка была сложена крепко, как и большинство представителей ее расы, наделенных от природы мускулистым телом и упругой, словно камень, кожей. Молодая привратница обратила внимание, что время от времени мышцы женщины напрягались в такт ее беспокойному бормотанию. Судя по всему, сны были тревожными.

— Внешних повреждений нет, признаков психического расстройства нет, следов физической борьбы нет, состояние похоже на естественный сон, но на внешние раздражители она не реагирует, — доложил Агате священник в серо-белом одеянии. — Учитывая неповрежденный замок и следы недавней готовки на кухне, можно предположить, что «преступник» свободно вошел в дом.

— Возможно, кто-то из знакомых или гостей, которым она доверяла, — тихо проговорила Агата. — Что со вторым этажом?

— Мы собрали достаточно улик, в том числе нечто вроде предсмертной записки, — ответил священник. — Судя по всему, человек, который ее оставил, и был источником… необычных веществ, обнаруженных в комнате. По дополнительным уликам мы предполагаем, что автор записки — некий Скотт Браун, фольклорист по профессии.

— Фольклорист? — Агата нахмурилась. — его досье уже запросили?

— Мы отправили человека в ближайший архив, чтобы поднять записи о нем, но ответа пока не получили.

— Оставайтесь здесь, следите за этой женщиной, — распорядилась Агата, кивнув. — А я поднимусь наверх, посмотрю, что к чему.

— Как прикажете, привратница.

На втором этаже, в комнате, которая, судя по всему, была кабинетом, хранители уже заканчивали сбор улик. Прибыв на место, Агата увидела, как ее подчиненные аккуратно счищают засохший ил с книжных полок, чтобы безопасно добраться до многочисленных томов.

В местах, где происходили сверхъестественные явления, книги могли пропитаться сверхъестественной энергией. И хотя их перемещение формально считалось нарушением, было крайне важно сохранить эти книги для дальнейшего изучения.

Взгляд Агаты упал на засохшую серо-черную субстанцию. Она напомнила ей об образцах, собранных на кладбище №3, — странных веществах, похожих на «первозданную» сущность.

Она обратила внимание и на упомянутую ранее «предсмертную записку», лежавшую посреди стола.

Окинув документ взглядом, Агата заметила, что с ним явно работали: следы тщательной очистки были видны невооруженным глазом.

Такое усердие не вязалось с образом злоумышленника, скорее уж напоминало о профессиональном подходе к расследованию. Вспомнив о мирно спящей внизу орчанке, Агата начала строить предположения.

Некая третья сторона, явно не желавшая зла ни орчанке, ни, судя по всему, самому Скотту… Может, это та самая группа, что столкнулась с членами Культа Уничтожения в соседнем переулке?

если так, то потенциальное влияние этой «третьей стороны» требовало самого пристального внимания.

Пока вихрь догадок и предположений кружил в ее голове, Агата медленно прочла «предсмертную записку». ее лицо становилось все серьезнее по мере того, как она вчитывалась в эти строки, полные решимости, мужества и мудрости.

Человек, написавший эти строки, каким-то чудом сохранил рассудок.

Немного подумав, Агата тихонько вздохнула. С серьезным лицом она осторожно положила записку обратно на стол, достала посох, который всегда носила с собой, и принялась методично водить его металлическим наконечником по деревянному полу.

Глухой скрежет металла о дерево эхом разнесся по комнате. На наконечнике посоха вспыхнуло призрачное пламя, оставив на полу такой же бесплотный светящийся след. По мере того как пламя разгоралось, а след становился все длиннее, звук скрежета менялся. Он становился глубже, тише, словно незримый барьер постепенно разделял пространство вокруг.

Вскоре Агата очертила треугольник, достаточно большой, чтобы в нем поместился взрослый человек. Внутри нее вывела символ Бога Смерти, Бартока, и ступила в центр треугольника. Положив посох рядом с собой, она потянулась свободной рукой к собственному глазу — живое глазное яблоко тут же выскочило из глазницы и уютно устроилось на ее ладони.

В тот же миг окружающие звуки резко стихли: все, что происходило за пределами треугольника, отгородил от Агаты невидимый барьер. В наступившей тишине послышался тихий шепот, словно за невидимой гранью собралось множество зрителей, чтобы обсудить с привратницей неразгаданные тайны.

Агата подняла руку, разглядывая пространство вокруг.

Все в комнате — ее помощники, кружащиеся в воздухе пылинки, стрелки настенных часов — словно застыло во времени, будто насекомые в янтаре. Предметы быстро теряли свою яркость, превращаясь в монохромные силуэты. В окно проникал бледный потусторонний свет, отбрасывая в комнату призрачные тени.

В этом безжизненном, застывшем пространстве, залитом призрачным светом, только Агата, стоявшая в центре треугольника, сохраняла цвет и подобие живого существа. Закрыв глаза, она взяла в левую руку собственное глазное яблоко, оглядела им пространство вокруг и спокойно произнесла:

— Прошу души усопших, явитесь!

Непрерывный шепот вокруг мгновенно стих. Агата повернула левую руку, направляя взгляд глазного яблока на стол.

За этим столом работал фольклорист Скотт Браун, прежде чем оставить свое последнее послание миру. если здесь и обитал дух, то он должен был оставить после себя следы.

И хотя странный «ил», разбросанный по комнате, наводил на мысль о «монстре», порождении сверхъестественных сил, этот «монстр», судя по всему, сохранил частичку человеческой природы. В этом Агата убедилась, прочитав предсмертную записку.

Однако пространство вокруг стола казалось совершенно пустым.

Ни душ, ни призрачных образов, рожденных сильными эмоциями, ни даже слабых следов присутствия. Лишь бесцветный стол, заваленный грудами черной субстанции, от которой поднимались тонкие струйки дыма.

Привратница задумалась, перебирая в уме возможные варианты, а глазное яблоко мягко пульсировало в ее раскрытой ладони.

Может, остатки души рассеялись после гибели? Или сущность, занимавшая эту комнату, была всего лишь «копией», никогда не бывшей человеком, а лишь имитировавшей человеческие воспоминания и чувства? А может, душа уже покинула пределы врат Бартока и обрела покой в мире ином?

Последнее предположение казалось крайне маловероятным. В конце концов, если в комнате и сохранились остатки души Скотта Брауна, то они были сильно загрязнены. А загрязненной душе путь за врата Бартока был воспрещен.

Но куда же тогда она исчезла?

Шепот вокруг становился все громче, превращаясь в настоящую какофонию.

Тени духовного мира пришли в движение, явно выражая свое недовольство внезапным вторжением. Даже такой сильной привратнице, как Агата, не стоило задерживаться в этих призрачных глубинах.

С этой мыслью Агата подняла посох и дважды ударила им об пол.

Удар металла о дерево прозвучал как раскат грома.