Онлайн чтение книги Последнее пламя среди морских глубин Deep Sea Embers
347 Секрет епископа Ивана

Агата с трепетом держала «отчет». Обычный, на первый взгляд, лист пергамента в конверте с местной фабрики, исписанный самыми обычными чернилами. Однако путь, который проделало это послание с кладбища № 3, обычным назвать было никак нельзя. Не будь смотритель столь искренним человеком, Агата бы ни за что не поверила, что письмо действительно исходит от высшей сущности, непостижимой для человеческого разума.

Никакой ауры, никакого отклика — пергамент казался совершенно обыденным. Но несколько действий развеяли сомнения Агаты — послание действительно имело сверхъестественное происхождение.

Из недр тяжелого гроба, словно из преисподней, донесся тихий скрип. Крышка дрогнула, приподнимаясь. Из темноты гроба медленно поднималась окутанная погребальными бинтами фигура, напоминавшая древнюю мумию.

Призрачная фигура принадлежала Ивану, епископу Фроста. Несколько десятилетий назад его тело изуродовала неведомая катастрофа, но могущественная магия Бартока сохранила душу. Большую часть времени он проводил в уединении «духовном гробу», расположенным в зале для медитаций, появляясь лишь на важнейшие религиозные праздники. Однако даже столь редкие выходы в свет не мешали ему оставаться самым почитаемым и уважаемым епископом в истории Фроста.

Его познания в метафизике и вклад в эту область были поистине безграничны.

Иван ступил из гроба прямо на холодный каменный пол и принял «отчет» из рук Агаты. Единственный его глаз, не скрытый под повязкой, впился в пергамент. Наступила долгая, томительная тишина.

— Вы… — не выдержала Агата, нарушив тягостное молчание.

— Дай мне время, — тихо, но властно произнес почтенный епископ. Его голос звучал глухо, словно доносился из другого мира.

Но нетерпение одолело Агату.

— Ну что? — спросила она, не в силах больше сдерживаться.

— Ты уверена в его происхождении? — промолвил наконец епископ Иван, оторвав взгляд от пергамента. Он посмотрел на Агату, и в его желто-карих глазах мелькнуло сомнение. — Ты…

Понимая его переживания, Агата поспешила с ответом.

— На первый взгляд послание кажется совершенно обычным. Но когда я попыталась прочитать его через духовную линзу, то на целых пятнадцать минут потеряла сознание. — Она многозначительно кивнула. — Пергамент словно окутан какой-то неведомой энергией, недоступной пониманию смертных. Быть может, эта простота и есть проявление индивидуальности отправителя?

Обдумывая слова Агаты, епископ Иван вновь погрузился в молчание. Наконец, он заговорил, и голос его звучал глухо, словно из могилы.

— Откровения этого письма… внушают серьезные опасения. Ты уже сталкивалась с «Чайкой». Но если написанное здесь — правда, то это лишь начало. События на острове Кинжал выходят из-под контроля… Все это — культисты, обосновавшиеся в городе, загрязнение «первозданной сущностью», возвращение «Чайки», беспорядки на острове Кинжал — указывает на темные морские глубины. Все это напоминает об «Исследовании Глубин», начатом полвека назад.

— Я уже отправила запрос в мэрию, — решительно заявила Агата, — и запросила доступ к секретным архивам за последние пятьдесят лет. Также планирую сегодня же изучить церковные записи. Кроме того, выделены дополнительные ресурсы для поиска и задержания культистов в городе.

Она помолчала, и на лице ее отразилась тревога.

— Но этого недостаточно. Мы должны выяснить, что происходит на острове Кинжал. Похоже, загрязнение исходит именно от туда.

— Если все нити действительно ведут к «Исследованию Глубин», то недавнее появление флота «Морского Тумана» у берегов Фроста уже не кажется странным, — задумчиво произнес епископ Иван.

Агата нахмурилась.

— Может, все эти события — часть какого-то грандиозного плана Королевы Фроста? Что, если ее указание «Несгибаемому Адмиралу» и привело сюда флот «Морского Тумана»?

— Не могу знать этого наверняка, — покачал головой епископ Иван, и тут же, словно что-то вспомнив, посмотрел на Агату. — А как ты считаешь, кем была Королева Фроста?

Вопрос застал Агату врасплох. Она задумалась, прежде чем ответить.

— Великая правительница, чье правление, хоть и недолгое, но славное, было омрачено влиянием темных сил морских глубин. Она превратилась в безумную королеву. — Агата сделала паузу. — Ее одержимость привела к тому, что некогда могущественное королевство вступило в союз с чудовищами из моря. И даже спустя пятьдесят лет ее ужасный план приходится хранить в тайне от простых людей. Ее жизнь — трагедия и предостережение.

Епископ Иван кивнул, оценивая ее слова.

— Предсказуемый ответ, — произнес он. — Для представительницы молодого поколения, имеющей доступ к секретной информации той эпохи, твой ответ достаточно точен.

Он помолчал, а затем добавил:

— Но ты ведь не жила в те времена.

Агата молчала, не сводя с епископа глаз.

— А вот я — жил, — продолжил епископ Иван. — Мне было двадцать шесть. Я служил епископом в маленькой часовне, в районе порта. Своеобразное местечко, расположенное прямо у полигона «Исследования Глубин». Мне даже доводилось проводить обряды благословения для солдат и офицеров. Позже я узнал, что эти люди просили благословения, отправляясь управлять… «подводными аппаратами».

В голосе епископа Ивана, рассказывавшем о прошлом, слышалась ностальгия. С каждым словом он приоткрывал завесу тайны, скрывавшую давние, нерассказанные истории.

— После захвата дворца повстанцами большая часть информации об «Исследовании Глубин» была засекречена, — продолжил епископ. — Последующий хаос, вызванный обрушением скалы на месте казни, привел к уничтожению многих ценных документов. Так что даже тебе, «привратнице», известна лишь верхушка айсберга. Но что, если я скажу, что накануне восстания городской стражи Королева Фроста посетила мою скромную часовню… и попросила провести обряд… отправления души? Что бы ты подумала?

Глаза Агаты расширились от удивления.

— Ее прозвали Безумной Королевой, — прошептал епископ. — И в последние месяцы ее правления ее действия иначе как безумием и не назовешь. Она упорно продолжала «Исследование Глубин», хотя оно катилось в пропасть, а люди гибли, исчезали или сходили с ума. Она закрыла ворота дворца, заточила в темницы несогласных, приказала закрыть порт и хватать всех, кто пытался бежать из Фроста… Восстание было неизбежно, как и ее трагический конец… Но я не могу поверить, что она впала в безумие… Наоборот, она казалась предельно осознающей происходящее и даже…

Епископ Иван резко осекся, словно вынырнул из омута воспоминаний, и теперь силился подобрать слова, чтобы описать то странное ощущение, что владелo им много лет назад.

— Даже посреди царившего хаоса, — наконец продолжил он, — она казалась единственным по-настоящему живым человеком во всем городе.

Заинтригованная, Агата инстинктивно подалась вперед.

— Почему вы так решили?

— Она вошла в часовню в одиночестве, с ясным, словно умиротворенным взглядом. Подойдя к статуе святого Бартока, она зажгла курильницу, а затем легко коснулась моего плеча — вот так. — Епископ Иван поднял руку, словно заново переживая ту встречу, что произошла полвека назад. — Она коснулась моего плеча и прошептала: «Проснись, ты единственный в этом городе, кто не спит, кто видит. Помоги мне, я на пороге смерти».

— Что она имела в виду, говоря, что только вы видите? — Агата невольно затаила дыхание, приложив руку ко лбу. Несколько мгновений она провела в ошеломленном молчании, прежде чем задать этот вопрос.

— Я и сам до сих пор бьюсь над этой загадкой, — вздохнул епископ Иван, и его слова потонули в складках бинтов. — Она велела мне проснуться, но я не спал. Больше она ничего не объяснила, лишь приказала беспрекословно слушаться… Она лежала на плите в морге, неподвижная, как покойница, а потом… я совершил обряд, предназначенный для усопших.

— Но как живой человек может пройти обряд погребения? — Агата застыла в недоумении. — Неужели вы в самом деле его провели?

— Разумеется, живой человек не может быть предан земле. Я просто сделал все так, как она велела, и, разумеется, по завершении обряда ничего не произошло, — епископ Иван покачал головой. — Я решил, что все это было бессмысленно, однако, похоже, Королева Фроста добилась своего. Она ушла без лишних слов, лишь на прощание бросив…

— Что? — спросила Агата, подавшись вперед.

— Она велела мне молчать о той ночи, — продолжил епископ, — сказав, что повстанцы убьют меня, если узнают правду. Когда она произнесла это предупреждение, до нападения на оружейный склад оставалось ровно двадцать четыре часа.

Агата молчала, погрузившись в раздумья. Наконец, она прошептала:

— Вы никогда не рассказывали мне ничего подобного…

— Я никому об этом не рассказывал, — спокойно ответил епископ Иван. — В то время я был всего лишь скромным священником.

— Но ведь потом вы стали епископом, — возразила Агата, — и никто не смог бы привлечь вас к ответу за деяния прошлого. Этот секрет…

— … я решил унести с собой в могилу, — закончил за нее епископ Иван. — Так зачем же раскрывать его сейчас? — Он поднял глаза, и его слегка затуманенный левый зрачок спокойно встретился с таким же левым глазом Агаты. — Я понимаю всю тяжесть этого признания. Сознание того, что королева предвидела действия мятежников и спокойно приняла свою судьбу, может многих шокировать… но, помимо этого, никакой практической цели оно не несет. «Исследование Глубин» останется запечатанным, а сохранение стабильности в городе важнее всего для его жителей. Последние мысли или деяния королевы, казненной полвека назад, мало кого волнуют. Но есть и более веская причина…

Епископ Иван замолчал, затем тихо вздохнул.

— Более веская причина заключается в том, что «Исследование Глубин» было завершено, правление королевы — окончено, все получило свое разрешение… или, по крайней мере, я так считал… все эти пятьдесят лет.