Онлайн чтение книги В этой жизни я буду твоим верным псом In This Life, I Will Be Your Dog
1 - 116

От сжатых кулаков коленопреклонённого мужчины вздулись толстые вены. Хотя эта спальня была ему привычна, сегодня он не мог остаться здесь ни на мгновение дольше - сам воздух вызывал отвращение.

Грэм, вызванный по её приказу во дворец Императрицы вместо тюрьмы, чувствовал себя ещё более униженным. Стыд был настолько невыносим, что у него по коже бегали мурашки.

Он так долго любил ее и служил, как собака... и теперь ему все это надоело.

Что вообще значили любовь и близость? В такие моменты она неизменно становилась его повелительницей, глядя на него свысока и с презрением.

Он больше не мог поверить, что Виолентия когда-либо по-настоящему его любила.

Возможно, она просто держала его при себе, как дворнягу, использовала, когда это было необходимо, использовала его тело для удовлетворения своей похоти, а затем бросила.

Она даже не дала ему вымолвить ни слова. На глазах у всех рыцарей она дала ему пощёчину и выкрикнула проклятия.

Женщина, даже не дав ему попытку оправдаться, обращалась с ним как с преступником, который издевался над ней.

Чего он мог ожидать от человека, который закрывал глаза на то, как с ним обращался Импес?

И дело было не только в рыцарях - он перенес унижение также перед великим герцогом и герцогиней.

Но больше всего ему было стыдно за то, что с ним так обошлись в присутствии Оливии.

У Грэма не осталось к ней ни капли доверия. Осталась лишь обида.

Пока он скрежетал зубами, Виолентия спокойно пила чай с невозмутимым выражением лица, словно ничего не произошло, словно она уже обо всем забыла.

- Ты нашел прорицателя?

- ……!

- Полагаю, что нет. Всё в порядке. Отныне мы будем продвигать идею женитьбы Импеса, чтобы сплотить дворян…

- Ха! Даже сейчас, это все, о чем вы можете думать?

Услышав голос Грэма, полный презрения, ее багровые глаза мгновенно стали ледяными.

Глубоко вздохнув и успокоившись, она спокойно продолжила:

- Как только наследный принц возьмёт себе супругу и произведёт на свет наследника, всё уладится. Так что продолжай встречаться с дворянами, как ты это делал. Я займусь великой герцогиней.

- Ваше Величество Императрица!

- Начнем с графа Лувра. Мы не можем позволить себе ещё одну перемену в решениях…

- Виолентия! Я что для тебя шутка какая-то? Я что, всего лишь чёртова дворняга в твоих глазах?!

Его безумные крики и использование неформальной речи заставили ее багровые глаза широко раскрыться.

Виолентия сжала дрожащие кулаки, затем медленно подняла подбородок, обретая самообладание.

Ее гордый взгляд, лишенный всяких эмоций, устремился на мужчину, стоявшего перед ней на коленях.

Как будто она уже изгнала его из своего сердца.

Грэм горько рассмеялся и крепко зажмурился, а затем снова открыл глаза и посмотрел на женщину, которую когда-то любил настолько, что готов был пожертвовать своей жизнью.

Наконец, из его уст вырвался глухой голос.

- Все кончено.

- ……

- Зачем я рисковал всем ради того, что так легко закончилось? Зачем я цеплялся за тебя все эти годы? Я даже позволял нашему ребёнку обращаться со мной, как с грязью.

- Следи за языком. Ты совсем спятил?

В ответ на ее холодный упрек он насмешливо наклонил голову и сухо рассмеялся.

- Что? Боишься, что кто-нибудь услышит? Ну, если бы люди узнали, что кто-то вроде меня - отец твоего ребёнка, Импес, вероятно, попытался бы тебя убить.

- Грэм!

- Мы с тобой оба сумасшедшие - как наш ребенок может вырасти нормальным?!

При этих словах она схватила чашку со стола, и ее рука дрожала так, словно она собиралась швырнуть ее ему в лицо.

- Моя Императрица в последнее время выглядит гораздо более терпеливой. Раньше ты бы уже бросила ее в меня.

- Закрой рот. Скажешь ещё хоть слово, и…

- Подумать только, ты можешь быть такой спокойной, застав меня с другой женщиной. Возможно, твое сердце стало мягче.

Когда он в насмешку упомянул об инциденте, Виолентия невесело рассмеялась.

Ее багровые глаза, теперь полные презрения, впились в него взглядом.

- Ну и что? С чего бы мне злиться из-за какого-то ничтожества, которое развлекается с какой-то низменной шлюхой? Как ты и сказал, ты для меня всего лишь собака - какое мне дело?

- ……!

- Не обманывай себя, Грэм. Ты был всего лишь псом, охранявшим наш дом. Я держала тебя рядом только потому, что ты был немного полезнее остальных.

- Это… действительно то, что ты чувствовала?

Лицо Грэма исказилось в дикой гримасе, но Виолентия лишь улыбнулась шире, словно ее это совершенно не беспокоило.

- Помнишь? Ты как-то рассказывал мне, что когда охотничья собака начинает думать, она перестаёт подчиняться приказам хозяина. Когда это случается, ты говорил, ей отрубают голову и варят, чтобы съесть.

- И что, ты собираешься отрезать мне голову и сварить?

Она медленно встала, подошла к нему и наклонилась, чтобы встретиться взглядом.

- Грэм.

Теперь она позвала его нежно, и его глаза задрожали от неожиданной нежности.

Её рука погладила его по щеке. Наклонившись так близко, что он чувствовал её дыхание, она прошептала:

- Есть только один способ получить прощение. Смой пятно, которое ты оставил на мне, ценой собственной жизни. Тогда я позабочусь о том, чтобы твою смерть запомнили с честью.

- ……!

- Как ты всегда делал - ради меня, ради Импеса - возьми бремя в одиночку. Не заставляй меня стать той, кто отрубит голову человеку, которого я когда-то любила.

Горький смех вырвался из его стиснутых зубов.

Слово «любовь», которое она ни разу не произнесла за все годы их совместной жизни, теперь было даровано ему, вместе с приказом умереть.

Он нежно взял ее руку, гладящую его по щеке, и поцеловал мягкую ладонь.

Голосом, полным самоиронии, он высказал свои истинные чувства.

- Несчастная женщина. Ты поистине несчастная женщина.

- Я знаю.

Внезапно он схватил ее за запястье и впился своими губами в ее алые губы.

Несмотря на грубый, наказывающий поцелуй, Виолентия охотно приняла его.

Их губы сомкнулись, словно они обменивались горем и упреками, и даже когда они отстранились, их взгляды оставались прикованными друг к другу.

Как будто они пытались запомнить последнее выражение лица друг друга.

Прощальный поцелуй длился дольше, чем следовало.

В то время как ее сухие багровые глаза оставались неподвижными, взгляд Грэма стал влажным.

Даже когда его тащили в императорскую тюрьму, он смеялся над своим сердцем, не в силах отпустить женщину, которая его бросила.

Не было смысла винить ее.

Настоящим глупцом был он сам, раз любил такую женщину, как она, до самого конца.

 

***

 

Беллона молча смотрела на человека за решеткой.

Некогда любовник Императрицы, некогда маркиз, возведенный благодаря ее руке, некогда человек, проживший блестящую жизнь, - Грэм теперь выглядел изможденным и подавленным.

Его конец напомнил ей о собственном прошлом.

Как бы высоко он ни поднялся, он все еще оставался собакой Императрицы - такой же, какой когда-то была она.

Даже если они делили тела, даже если они обменивались любовью, как только вы становились бесполезны, вас выбрасывали.

Как ни странно, эта мысль принесла утешение.

Это произошло не потому, что он был невежественным или совершил ошибку, а просто из-за непостоянства одной женщины.

Возможно, её падение произошло не только по её вине. Возможно, оно было неизбежным, она была раздавлена силой, с которой не смогла справиться.

- Спасибо, что пришли в такое ужасное место.

- Зачем вы меня позвали?

Услышав ее равнодушный голос, Грэм горько усмехнулся и почесал голову.

- У меня есть просьба… к великой герцогине.

- Что может быть нужно от меня маркизу?

Когда она холодно ответила, он тихо вздохнул и встретил ее пристальный взгляд холодными глазами.

- Оливия. Отошлите её подальше.

При этих неожиданных словах бровь Беллоны слегка дернулась.

- Я всё знаю. Что это вы подвели меня к ней.

- Понятия не имею, о чем вы говорите.

- Я не буду вас об этом спрашивать. И не буду на вас злиться. Просто сделайте одну вещь. Императрица не оставит ее в покое.

Увидев убежденность в его глазах, Беллона перестала притворяться.

- Вы говорите так, как будто она вам действительно небезразлична.

- Не знаю, можно ли назвать это любовью, но я действительно сильно к ней привязался.

- Хотя вы знали, что она вас обманывает?

- Да. В конце концов я понял, что это была ловушка, которую вы мне устроили, но к тому времени это уже не имело значения. Она меня утешила, - искренне сказал он.

Хотя Беллона и не понимала, как мужчина мог так думать, она с отсутствующим выражением лица спросила:

- Потому что она была похожа на Императрицу?

Он слегка улыбнулся и издал пустой смешок, словно вспоминая.